Господин поручик - Страница 1

В маленькой запыленной каморке, на сбитом из досок топчане, без движения лежал укрытый вылинявшим армейским одеялом до самого подбородка молодой мужчина. Тусклые солнечные лучи с трудом пробиваясь через расположенное под самым потолком маленькое замызганно окошко, падали на его изможденное лицо, окрашивая кожу в мертвенно-бледный желтоватый цвет, более присущий покойнику чем живому человеку.

Здоровенный рыжий таракан медленно выполз из щели в полу, покрутил усиками, а затем, ловко перебирая лапками стал взбираться на топчан по краю одеяла. Забравшись вверх, он остановился на груди мужчины, помедлил словно колеблясь и быстро двинулся к его лицу. Запушенная неряшливая бородка не стала препятствием и уже через мгновение пруссак обосновался на скуле.

В этот момент в дверь каморки кто-то сильно постучал. Судя по грохоту и жалобному скрипу рассохшихся досок, стучали ногами. Возможно не один человек. Таракан мгновенно прыснул с лица и затерялся в складках вытертого до основы одеяла, а сам мужчина вдруг глубоко вздохнул с сильным хрипом в груди, резко сел на постели и медленно, с диким недоумением в глазах оглянулся по сторонам…

Франция. Марсель. 1 ноября 1919 года.

Обшарпанные стены с обсыпавшейся штукатуркой, низкий, покрытый пятнами плесени потолок, колченогая табуретка с огарком свечи, покосившийся шкаф с оторванной дверцей и такой же убогий стол с жалкой немудрящей посудой на нем…

Внезапно вынырнув из обволакивающей бархатной темноты, я никак не мог сообразить где очутился. Определиться не получалось: голова гудела так, как будто по ней отрабатывал соло спятивший рок-барабанщик, в глазах все плыло, а добавок ко всем этим чудным эффектам, грудь при каждом вздохе разрывала сильная тупая боль.

– Что за черт?.. – озадаченно прохрипел я, озираясь по сторонам. – Какого хрена?..

Словно в ответ на вопрос раздался сильный грохот, дверь с треском распахнулась, на пороге каморки возникли два незнакомых мне персонажа. Один громадный и широкий как шкаф, в сопровождении второго, размерами гораздо скромней.

Первый, очень сильно смахивал на средневекового палача. Маленькая лысая шишковатая голова с рожей великовозрастного дебила, узкие плечи, мощные ручищи почти до колен, грудь как бочка, объемистое пузо – ему бы еще остроконечный красный колпак с прорезями для глаз, суконные колготки с заляпанным кровью кожаным фартуком – и вылитый мастер заплечных дел. А вот старомодного покроя костюм в клетку с длиннополым пальто амбалу совершенно не шли и смотрелись словно детская одежка на взрослом мужике. И да, скорей всего он был не европеец, а араб. Или около того.

А вот тот, что размерами поменьше, с закрученными к верху усиками, и смазливой наглой мордой, совсем наоборот, смотрелся вполне нормально, хотя, как-то… не по-современному, что ли…

А вообще, в визитерах было что-то странное. Но что, я так и не понял. Верней, не успел понять.

– Оля-ля… – издевательски протянул менее габаритный. – Кого я вижу? Месье Аксаков собственной персоной. Вы ли это?

– Он, он… – буркнул его спутник. – Просто зарос как шайтан.

– Точно, он, – согласился первый. – Ай-ай, как нехорошо прятаться от своих друзей, месье Аксаков. А мы тут уже с ног сбились. Ахмед…

Амбал довольно хрюкнув сделал шаг вперед и протянув лапищу, словно пушинку вздернул меня с топчана в воздух.

«Что? Какой к черту, месье? Какой Аксаков?» – как-то вяло и отстраненно задался я вопросом. Но озвучить его не успел, потому что Ахмед ткнул мной об стену.

В глазах полыхнули мириады ослепительно ярких звездочек, грудь взорвалась мучительным кашлем, а сам я, кажется, на мгновение потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что так и вишу словно тряпка в руке у здоровяка.

– Анри, – гнусаво пробасил амбал, кровожадно кривя рожу. – Можно я откручу этому говнюку голову?

– Пока нет, – жестко отказал Анри, а потом, очень доброжелательно, словно к старому другу, обратился ко мне: – Месье Аксаков, вы совершили непростительную ошибку. В этом городе никто не рискует оскорблять месье Неро. Потому что все знают – подобное чревато очень серьезными последствиями. Но вы все-таки сделали это. К тому же вместо того, чтобы как можно быстрей загладить свою вину, вы стали ее усугублять.

В голове крутилась тысяча вопросов, но я задал лишь один:

– Какого черта тебе надо?

И тут же ужаснулся, потому что понял; спрашиваю не на русском языке, а на французском. Которого… которого, кажется, никогда не знал…

– Сейчас поймете, месье Аксаков, – обаятельно улыбнулся француз и очень спокойно достал из кармана пальто пистолет.

«Это сон… – отчаянно стараясь убедить сам себя, подумал я. – Всего лишь чертов сон…»

Но густая чесночная вонь, исходящая от здоровяка и звук взводимого затвора, засвидетельствовали совершенно обратное.

Ужас прополз по спине и затылку словно огромная, холодная и скользкая пиявка. Тело переполняла дикая слабость, сил на сопротивление не было ни капли, уже почти смирившись с неизбежным, я опустил глаза и, вдруг наткнулся взглядом на рукоятку револьвера торчащую из кармана пальто у амбала.

С желтыми костяными наладками, хищно изогнутую, массивную, рядом, только руку протяни…

– Хотя нет, – Анри опустил пистолет и широко улыбнулся. – Хочу посмотреть, как он будет сучить ногами и пускать слюни. Ахмед, твой выход…

– Хех!.. – араб довольно крякнул, одной рукой прижал меня к стене, а второй ухватил за горло. – Расслабься, говнюк…

«Да пошел ты!..» – уже почти теряя сознание, я ухватился за рукоятку револьвера, выдрал его из кармана амбала, вывернув кисть, ткнул стволом ему в бок и даванул на тугой спусковой крючок.

Приглушенно бабахнул выстрел. Резко пахнуло сгоревшим порохом и паленой шерстью.

Ахмед протяжно испортил воздух и стал оседать на пол.

Француз с удивленным лицом вскинул пистолет, но я уже успел выстрелить во второй раз.

Пальнул почти не целясь, наобум, и… и в очередной раз потерял сознание.

Но только на мгновение, потому что, когда пришел в себя, из ствола револьвера все еще вился курился сизый дымок.

Ахмед лежа пузом вниз судорожно дрыгал левой ногой и сипло покряхтывал, рядом с ним без движения распростерся навзничь Анри. Из аккуратной дырочки чуть выше его правой брови медленно сочилась струйка крови и капельками стекала по скуле на пол.

– Твою ж мать… – я попытался встать, а когда ничего не получилось, просто сел и уперся спиной в топчан.

Очень хотелось закрыть глаза и опять провалиться в спасительную темноту, в голове царила странная пустота. Где-то на задворках сознания шевелилась вялая мысль:

«Сейчас соседи вызовут полицию и все образуется. Самооборона чистой воды. Главное понять, кто это такие и что им от меня было нужно…»

– Так что им от меня было нужно? – повторил я вслух. – За какие косяки они меня хотели грохнуть?

И тут же понял, что ничего не помню. Ничего, нет ни одного связанного со мной воспоминания! Ни капельки, даже обрывочка…

Как я сюда попал?

Где, черт побери, я нахожусь?

Почему чувствую себя, словно меня переехал грузовик?

И самое главное: кто я такой и какого хрена понимаю французский язык, как свой родной?!!

Чтобы хоть как-то развеять угнетающую безвестность, огляделся в поисках телефона. Не найдя его, полез к себе в карманы и неожиданно сообразил, что одет в растянутый засаленный свитер грубой вязки и грязные фланелевые штаны странного фасона, без ширинки и с застежкой на боку. А под этой одежкой обнаружилась нательная рубашка и архаичные кальсоны с завязками. Такие, какие не носил со времени срочной службы в армии. Это я помню точно. А вот когда служил и в каких войсках, начисто вылетело из головы. Впрочем, как и все остальное. Вплоть до имени…