"Господин мертвец" (СИ) - Страница 242
- Что за книга?
- Один глупый стих из книги Йонера, я читал его как-то. Почему-то он пришел мне на ум. Ни разу не слышал его до конца, а сейчас стало вдруг любопытно.
- Книга при вас?
- Так точно, - повозившись, Дирк свободной рукой вытащил из планшета книжицу, снятую с тела Херцога. Она была потрепана, обложка запачкана чем-то заскорузлым и серым.
Но когда Дирк коснулся среза страниц пальцем, она послушно открылась. Должно быть, на том месте, на котором ее открывали чаще всего. Аккуратные черные шеренги букв выстроились на дешевой тонкой бумаге, какие-то хрупкие и вместе с тем невыразимо окончательные – как ухоженное солдатское кладбище посреди девственного снега. Снег часто выпадает, как только заканчивается затянувшаяся осень.
- Читайте! – приказал тоттмейстер Бергер вдохновенно, прикрывая глаза, - Читайте, унтер-офицер Корф! И как только дочитаете до точки, поставьте свою собственную.
Дирк начал читать. Это получалось у него плохо, буквы плыли перед глазами, строки путались.
Но он знал, что дочитает до конца.
И шли они с музыкой чиндрара
Далее – по грунтовой.
И болтался солдат под крики «ура»,
Будто в метель слепой.
Котам и собакам – им только б выть,
А с поля – крысиный хор.
Они не хотели французами быть,
Ведь это такой позор.
И когда через сёла они шли,
Вдовы встречали его.
Деревья кланялись издали,
И всё было – в честь него.
С чиндрара и до новой судьбы!
До новых смертей и ран!
И мёртвый солдат посреди толпы,
Как обезьяна пьян.
И когда через сёла они шли,
То был он закрыт толпой.
Так много их было – тех, кто вели
Его на грядущий бой.
Орали вокруг из последних сил
И в честь него пели они.
Единственно б сверху он виден был,
Но сверху – лишь звёзды одни.
Но звёзды – они, увы, не всегда:
Утро вспыхнет зарёй.
И только солдат всё идёт туда
Где он умрёт как герой.
Прочитав последнюю строфу, Дирк увидел точку. Она была совсем небольшой - просто угольно-черная окружность с твердо очерченными краями. Похожая на глазок в темную комнату или пулевое отверстие.
Трепещущее, как раненая птица, ощущение эйфории разорвало его грудь изнутри, тяжело вспорхнуло, избавляясь от холодной и больше не нужной оболочки. В окружающем мире что-то стремительно менялось, но Дирк уже не мог сказать, что именно, его чувства вдруг замедлились, не поспевая за происходящим, как партия запозднившегося рояля – от мельтешения кадров на большом экране синематографа.
Дирк хотел увидеть тоттмейстера Бергера, но не смог этого сделать. Все его сознание оказалось поглощено строчкой в конце строфы, которая, вырвавшись вдруг с пожелтевшей страницы, стала центром всего сущего.
И точка эта ширилась и росла до тех пор, пока не поглотила весь мир – и самого Дирка.
/ декабрь 2011 г. - февраль 2013 г./
Одесса