"Господин мертвец" (СИ) - Страница 230

Молот ударил Варгу в плечо – рефлекторно тот попытался прикрыться в последнее мгновенье. Заключенная в удар сила была столь велика, что траншея загудела, а литой наплечник с изображением висельного узла смяло и выгнуло, как от попадания снаряда. Должно быть, все кости Варги лопнули в этот момент, он просел на подогнувшихся ногах, руки беспорядочно дернулись в разные стороны. Застрявший в шее топор казался еще одной рукой, сухой и увечной, воздетой в жесте отчаянья.

Уловив короткую слабость в обороне, французы, не колеблясь, устремились вперед и «Висельники» увязли в граде их ударов, не в силах добраться до Варги. Но тому уже не нужна была помощь. Еще один мощный удар отшвырнул его, заставив врезаться в стену траншеи и сползти по ней. Панцирь лопнул, как орех, из-под него виднелось тело Варги, изломанное, желтоватое и очень худое. Дирк хотел прикрыть глаза или отвернуться, но не позволил себе этого. Он видел, как Варга окончательно прекратил свое существование.

Как опустившиеся одновременно молоты, топоры и кирки разрубили его на части, окончательно смешав остатки несвежей плоти с серым металлом.

Мертвецам чуждо чувство мести, но Дирк ощутил глубокое удовлетворение, разбив голову еще одному французу и всадив кинжал в глазницу следующему.

- Дирк!

Что-то тряхнуло его. Он резко развернулся, занося оружие, но это был Крамер. Потрепанный, покрытый десятками свежих вмятин, залитый черной кровью, со связкой гранат в руке.

- Дирк!

- Что тебе?

Классен, орудуя своим верным топором, пришел Дирку на помощь, враз заткнув пробоину, через которую пробивались все новые и новые французы. Некоторые из них, увидев однорукого противника, бросались на него с удвоенными силами, но топор Классена быстро внушил им должное уважение, расклепав и отрубив полдюжины конечностей.

- Дирк, я полезу, - Крамер взвесил в руке связку гранат, похожую на гроздь металлического винограда, - Ждите. Услышите взрыв, потом поднимайтесь. Только быстро. Может, взрыв эту дуру и не расколет, так хоть прицелы им собьет. Внутри тряхнет знатно, экипаж осколками брони посечет… Не упускайте минуты.

- Что ты несешь? Куда собрался?

Крамер мотнул головой.

- Наверх.

- Не будь дураком! Умрешь на насыпи, как Мертвый Майор!

- С насыпи метать бесполезно. Танк прикрыт землей. Кто-то должен подобраться к нему в упор. Скатиться с насыпи ему под брюхо. И там…

Дирк понял, что тот имеет в виду. Понял с самого начала, едва лишь Крамер взялся за проклятые гранаты. Но только сейчас позволил себе додумать эту мысль до конца.

- Ты хочешь прыгнуть ему под брюхо с гранатами?

- Да, черт возьми! Даже если зацепит меня наверху… Я успею. Доберусь до него. И… Жди взрыва, потом вперед! Если свернешь шею паре французских тоттмейстеров, считай, что мы в расчете.

- Почему ты?

- Не будь дураком, - посоветовал Крамер, - Классен едва ли сможет выбраться из этой ямы, с одной-то рукой! А от тебя больше пользы будет там, дальше. Вот и выходит, что больше некому.

- Самоубийство не в твоей манере.

Крамер рассмеялся.

- О каком самоубийстве может идти речь, Дирк? Я уже мертв. Ты что, забыл? Я – вещь на службе кайзера. И теперь эта вещь собирается принести хоть какую-то пользу. Если не хочешь меня подвести, сделай все остальное. Классен не доберется, а ты – да.

- Генрих…

Бывший лейтенант решительно снял треснувший шлем, отбросил в сторону. Лицо его показалось Дирку незнакомым, сухим и истончившимся, как у лежащего на смертном одре. Лицо мертвого солдата, пустое и серое. Оно улыбнулось Дирку, но улыбка вышла неестественной, слишком усталой.

- Что, приятель?

- Если увидишь… Если встретишь Госпожу прежде меня… Сделай кое-что.

- Сделаю. Что именно?

- Плюнь в лицо этой суке. От меня. От всех нас.

- Именно так и сделаю, Дирк. Можешь не сомневаться. Пока, приятель.

- Пока, Генрих. Давай, иди. Проваливай. Знаешь, из тебя все равно никогда бы не получилось толкового мертвеца. Из таких, как ты, никогда не получаются...

- Знаю, - Крамер ухмыльнулся, и в этот раз получилось по-настоящему, - Я с самого начала это знал.

Он схватился за кусок перекрытия, оттолкнулся от земли, на мгновенье превратившись в черно-серую плоскую фигуру на фоне такого же черно-серого неба, и пропал, точно растворился в нем.

Точно его никогда и не существовало.

И только пулеметы «Пикардии», залязгавшие на поверхности, сдувшие верх насыпи свинцовым шквалом, подтвердили, что ефрейтор «Веселых Висельников» Генрих Крамер существует на самом деле. И существовать ему оставалось считанные секунды. Упруго ударив по барабанным перепонкам, рявкнула вблизи танковая пушка, засыпав траншею ворохом бесформенных обломков и деревянной щепы.

Промахнулась, подумал Дирк, конечно же промахнулась. Крамер слишком ловок и опытен, чтобы проиграть тупому металлическому дракону, который, впридачу, слеп и неуклюж. Оказавшись наверху, он наверняка тут же бросился вниз, пропуская над головой грохочущую смерть, и теперь уже катится по откосу туда, где засело клепанное чудовище, к его уязвимому и мягкому брюху… Взрыва все не было, секунды, ставшие тяжелыми и длинными, катились так медленно, что у Дирка сводило зубы. Десять, двадцать, тридцать… Крамер должен был успеть.

Но почему нет взрыва?

Французы, заметившие исчезновение еще одного «Висельника», вновь ударили, и их новый натиск оказался столь силен, что Дирка с Классеном едва не смело сразу же, как мелкий траншейный сор, подхваченный порывом злого ветра. Спасла даже не выучка – здесь, в безумной давке, среди звона сшибающегося металла, в узкой земляной кишке, не было места приемам, уловкам и тактическим ходам.

Две силы встретились на одном крохотном отрезке и стали терзать друг друга, слепо, яростно, бездумно. Что-то пугающее было в этой схватке, и даже заскорузлые обрубки человеческих чувств затрепетали где-то под сердцем, когда серая сталь встретилась с синей. Не война, но безумное уничтожение одной мертвой силой другой. Здесь никто не кричал в ярости, не шипел от боли, не выкрикивал боевых кличей.

Мертвецы бьются по своим законам, жутким и непривычным. Ни злости, ни снисхождения, ничего человеческого. Дирку подумалось, что то, что происходит сейчас вокруг него, и есть сама суть войны, идеально передающая ее затаенную сущность. Не звенящие ордена, не человеческие цепи, устремляющиеся в атаку, не ползущие в небе этажерки аэропланов. Они тоже были ликами войны, но поверхностными, истершимися.

Настоящая война была такой, какой он видел ее здесь и сейчас, в полузасыпанной траншее, наполненной дымом, сталью и запахом разложения. Две слепые силы, впившиеся в глотку друг друга и терзающие чужую плоть – не из ненависти, не из страха или отчаянья, а просто подчиняясь своей природе. Одинаковой, мертвой, но поставившей их по разные стороны невидимой границы.

Такой же призрачной и в то же время неизмеримо реальной, как и та, что отделяет жизнь от смерти.

В первый момент Дирк подумал, что эта волна – последняя. На них двоих приходилось столько французов, что вся траншея за поворотом выглядела одним сине-зеленым копошащимся месивом. Дирк с Классеном одновременно метнули последние гранаты – и после этого волна захлестнула их с головой.

Это был не бой, это была безумная череда событий, разделенных между собой металлическим лязгом. Дирк бил бездумно, палица находила все новые и новые цели – чьи-то головы, плечи, колени, лица.

Удар, удар, удар.

Кто-то хрипит под ногами и судорожно пытается выбраться на поверхность клокочущего потока, но тщетно – десятки ног быстро превращают его в шлейф из склизких стальных обломков. Удар вбок – еще один француз сползает вниз, с короткими всхлипами пытаясь втянуть воздух сквозь размозженную ударом челюсть. Неприятный визг – это чье-то кайло ударило в наплечник и отскочило, оставив треугольную выщербину. Кто-то рядом тянет вверх для замаха тяжелый молот. Грозное оружие, но совершенно неудобное в подобном бою, где противники стиснуты настолько плотно. Удар по рукам – они виснут как сломанные ветки, кости под синей сталью смяты и раздроблены – второй разбивает всмятку чей-то затылок.