Горячий снег - Страница 9

видно было белое горло, она осторожно ела из котелка Кузнецова, поставив котелок на колени, опустив глаза под взглядами, обращенными на нее.

Кузнецов ел с ней вместе, старался не смотреть, как она опрятно подносила ложку к губам, как ее горло двигалось при глотании; опущенные ресницы были влажны, в растаявшем инее, слиплись, чернели, прикрывая блеск глаз, выдававших ее волнение. Ей было жарко возле раскаленной печи. Она сняла шапку, каштановые волосы рассыпались по белому меху воротника, и без шапки вдруг выявилась незащищенно жалкой, скуластенькой, большеротой, с напряженно детским, даже робким лицом, странно выделявшимся среди распаренных, побагровевших от еды лиц артиллеристов, и впервые заметил Кузнецов: она была некрасива. Он никогда раньше не видел ее без шапки.

– "В парке Чаир распускаются ро-озы, в парке Чаир наступает весна…".

Сержант Нечаев, расставив ноги, стоял в проходе, тихонько напевал, оглядывая Зою с ласковой усмешкой, а Чибисов особенно услужливо налил полную кружку чаю и протянул ей. Она взяла горячую кружку кончиками пальцев, смущенно сказала:

– Спасибо, Чибисов. - Подняла влажно светящиеся глаза на Нечаева. - Скажите, сержант, что это за парки и розы? Не понимаю, почему вы все время о них поете?

Солдаты зашевелились, поощрительно подбадривая Нечаева:

– Давай-давай, сержант, вопрос есть. Откуда такие песенки?

– Владивосток, - мечтательно ответил Нечаев. - Увольнительная на берег, танцплощадка, и - "В парке Чаир…" Три года прослужил под это танго. Убиться можно, Зоя, какие были девушки во Владивостоке - королевы, балерины! Всю жизнь буду помнить!

Он поправил морскую пряжку, сделал руками жест, обозначая объятие в танце, сделал шаг, вильнул бедрами напевая:

– "В парке Чаир наступает весна… Снятся твои золотистые косы…". Трам-па-па-пи-па-пи… Зоя напряженно засмеялась.

– Золотистые косы… Розы. Довольно пошлые слова, сержант… Королевы и балерины. А разве вы когда-нибудь видели королев?

– В вашем лице, честное слово. У вас фигурка королевы, - смело сказал Нечаев и подмигнул солдатам.

"Зачем он смеется над ней? - подумал Кузнецов. - Почему я раньше не замечал, что она некрасива?"

– Если б не война, - ох, Зоя, вы меня недооцениваете, - украл бы я вас темной ночью, увез бы на такси куда-нибудь, сидел бы в каком-нибудь загородном ресторане у ваших ног с бутылкой шампанского, как перед королевой… И тогда - чихать на белый свет! Согласились бы, а?

– На такси? В ресторан? Это романтично, - сказала Зоя, переждав смех солдат. - Никогда не испытывала.

– Со мной всё испытали бы.

Сержант Нечаев сказал это, обволакивая Зою карими глазами, и Кузнецов, почувствовав обнаженную скользкость в его словах, прервал строго:

– Хватит, Нечаев, чепуху молоть! Наговорили с три короба! При чем здесь ресторан, черт возьми! Какое это имеет отношение!.. Зоя, пейте, пожалуйста, чай.

– Смешные вы, - сказала Зоя, и будто отражение боли появилось в тонкой морщинке на ее белом лбу.

Она все держала кончиками пальцевОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com