Горячие точки на сердце - Страница 9

– Ядвигу надо убрать.

– Слушаю, хозяин.

– В постели она ничего, но мне не нравятся ее разговоры. Зная один из афганских языков, она постоянно заводит со мной разговоры, который мне не нравятся… Ты понимаешь меня?

– Да, босс.

– Вот и славно. – Хозяин закрыл глаза, о чем-то размышляя. Начальник охраны замер, стараясь не шевельнуться, чтобы не потревожить его высокие мысли. Внезапно он улыбнулся, открыл глаза и спросил:

– Ты любишь футбол?

– Футбол?.. – удивился начальник охраны. За ходом мысли Верховного он не всегда поспевал.

– Ну да. Превосходную игру в кожаный мяч, которую изобрели англичане, – пояснил Бен Дален.

– Не знаю… Как прикажете…

– Так вот, время игры футбольный комментатор провозглашает: вместо выбывшего из игры такого-то вступает такой-то. И у тебя, Сулейман, аналогичная задача: вместо выбывшей из игры Ядвиги ты должен ввести в игру нового игрока. Полагаюсь на твой вкус.

– Слушаю.

– Смотри только, чтобы новая кандидатура не была слишком худой… Чтобы кости не гремели.

Начальник охраны сложил руки в знак понимания:

– А Ядвигу можно… того?

Бен Дален вскинул брови.

– Ну… убрать. Отправить в рай, где срочно требуются гурии, решился пояснить свою мысль Сулейман.

От затрещины, которую ему отвесил босс, начальник охраны едва устоял на ногах, схватившись за спинку стула.

– Что за средневековье! – загремел Бен Дален. – Это когда же у меня уничтожали сотрудниц или сотрудников?!

– Виноват, босс, – Опустил смиренно голову Сулейман. Подумать только о человеческой доброте говорит тот, по одному слову которого рушатся дома, уничтожаются целые города, уходят в небытие сотни и тысячи людей…

– Ядвига знает местные наречия, она не пропадет, – продолжал босс, немного успокоившись. – Высадишь ее, допустим, в Пешаваре… Только при выходе не забудь глаза ей завязать…

– Само собой.

– Думаю, сможет устроиться где-нибудь библиотекарем… Нянькой…

– Или на кухню, помощником повара, – решился вставить начальник охраны.

– Вот-вот, в таком разрезе. Давай, только не затягивай! Жду тебя к концу недели, – закончил босс.

Оставшись один, Верховный шейх побродил по кабинету, погладил любимую фигуру из мрамора «Молящийся дервиш», подаренную ему имамом Ливии, немного успокоился.

Увы, будущее скрыто даже от всесильных мира сего, и Бен Далену не дано было знать, что строптивая Ядвига, вырвавшись на волю, доставит ему некоторые неприятности, и чтобы убрать зловредную нечестивицу, придется затратить не один миллион баксов.

Но это уже другая история.

«Этот Сулейман туп, даже не как пробка, а как целый пробковый дуб, – размышлял он, просматривая электронную почту, поступившую по Интернету. – Зато он исполнителен, и умеет держать язык за зубами, как могила».

Разобравшись с почтой, шейх включил экран внешнего обзора. Перед ним пробежали горные отроги, покрытые первой, робкой еще зеленью ранней афганской весны.

Солнце радостно сияло с вершины голубого неба, и казалось, от экрана повеяло знаменитым афганским сухим зноем, хотя это, конечно, была всего лишь иллюзия.

Шейх почувствовал большое облегчение от того, что больше не увидит строптивую полячку.

С глаз долой – из сердца вон.

…Интересно, чем, вернее кем порадует его Сулейман? Он знал, что у начальника охраны имеется агентурная сеть не в одной стране, и дамы имеются на подбор – только выбирай!

Генерал Матейченков, откинувшись на жесткую спинку самолетного кресла, размышлял о положении в КЧР.

Он знал, что из двух кандидатов в президенты высшее руководство России предпочитает Владимира Семенова, однако опасается впрямую поддержать его, опасаясь, что в результате вспыхнут волнения, которые легко могут перерасти в нечто долговременное и злокачественное, на манер той же Чечни.

Размышляя о предстоящих действиях, генерал принял решение – не следовать ничьим подсказкам и рекомендациям, от каких бы влиятельных лиц они ни исходили, и принимать решения самостоятельно, сообразуясь только с местной обстановкой.

А там – будь что будет.

Накануне вылета на Северный Кавказ премьер-министр Сергей Степашин ознакомил его с проектом меморандума, который, как предполагалось, должны были подписать оба кандидата в президенты КЧР – Владимир Семенов и Станислав Дерев.

Перечитывая документ, Матейченков особое внимание обратил на фразы: «Отдавая дань уважения волеизъявления народа Карачаево-Черкесии…».И дальше: «Формирование всех органов государственной власти и местного самоуправления необходимо осуществлять на основе сложившейся демографической ситуации».

Ядро проблемы: ведущими в численном отношении этническими группами в КЧР являс. ются русская и карачаевская, тогда как черкесская, которую представляет Станислав Дерев, находится в меньшинстве.

Меньшинство, однако, ни в какую не желает смириться с поражением. По оперативным данным, именно черкесы в данный момент и «мутят воду»: сначала вообще путем бойкота пытались сорвать выборы, а сейчас громко и назойливо выражают на постоянно действующем митинге недовольство их результатами.

Самолет пробил гряду облаков, да и рассвет начал понемногу вступать в свои права, и в салоне самолета немного посветлело.

Приглядевшись, Матейченков с удивлением обнаружил впереди, у кабины пилота, человеческую фигуру, которую он поначалу принял за какой-то багаж.

Когда в иллюминатор брызнули первые солнечные лучи, фигура показалась ему явно знакомой.

– Сергей Сергеич, это ты? – Крикнул генерал, стараясь перекрыть шум турбин.

– Он самый, – откликнулся Завитушный.

Это был его новый помощник, уроженец Карачаево-Черкесии.

– Подгребай сюда, чудак.

– Есть.

Завитушный опустился рядом, они обменялись крепким рукопожатием. Хватка у Сергеича была железной.

Их накануне познакомил Сергей Степашин. Представил Завитушного, сказал, что он прекрасно знает местную обстановку и людей.

– Единственное, чего не знаю – это его национальности, – с мягкой улыбкой заметил премьер.

– А я и сам этого не знаю, – развел руками великан Завитушный.

– Не морочь голову.

– Честно.

– Ни в мать ни в отца, что ли? В проезжего молодца, так надо понимать?

– Видите ли, господа, я коктейль, только не тот, который тянут через соломинку. Во мне намешано всего понемногу. Есть и польская кровь, и болгарская, и русская – само собой.

– А подробнее?

– Подробнее – нам времени до вечера не хватит.

…Обменявшись с Завитушным приветствиями, Матейченков спросил:

– Ты что, не видел, как я сел?

– Как не видеть.

– А темно было?

– Я и в темноте вижу, как рысь, не зря охотой в горах, почитай, двадцать лет занимаюсь.

– Что же не окликнул?

– Вижу, начальник занят. Свет включил, работает. Негоже руководству мешать. – произнес новый помощник.

– Горяченького хочешь?

– Не откажусь.

Они выпили кофе из термоса.

– Как поцелуй женщины, – похвалил Сергеич, возвращая Матейченкову пустой стаканчик.

– Это как?

– Крепкий, сладкий и горячий.

– Так ты охотник?

– Белке с дальней дистанции в глаз попадаю, – похвастался Завитушный.

– Тогда пиши «Записки охотника».

– А что, может вместе и напишем. Утрем нос твоему тезке.

– Какому еще тезке?

– А Ивану Тургеневу.

…Когда гигант плюхнулся на сиденье рядом, Матейченкову показалось, что самолет покачнулся. «Такому богатырю подковы гнуть», – подумал он, оглядывая мощную фигуру.

Завитушный деликатно полуотвернулся от бумаги, которая лежала перед генералом на откидном столике.

Матейченков объяснил помощнику, что это за документ, и протянул его помощнику:

– Почитай и выскажи свое мнение.

Сергеич углубился в меморандум.

– Ну, что скажешь? – Спросил генерал после некоторой паузы, когда Завитушный оторвал глаза от бумаги.