Город Призраков (СИ) - Страница 3

— Мне нужно время, чтобы разобраться, — зная, что кардинал не отступится от своей затеи, санктификатор сам предложил компромисс. — Я подумаю, вспомню всё, что читал и слышал о нужных нам заклинаниях. Посмотрю свои записи, может, что полезное попадётся. А вечером попробую снова.

— Хорошо, — неохотно кивнул Гаэтано. — Постарайся всё же пораньше.

Влад никак не мог устроить голову так, чтобы она поменьше болела. Подушек пленным не полагалось, а сквозь худосочный матрасик чувствовались все неровности почвы и жёлуди. Под конец парень плюнул и уселся по-турецки, отчаявшись отыскать ровное место. Арман, подложив руку под затылок, насвистывал, разглядывая матерчатый потолок.

— Чего ты там интересного увидел?

— Заткнись, я думаю, — отрезал француз.

Оскорбившись таким тоном, Влад ответил спесивому наёмнику по-простому, по-русски, помянув его мать и других родственников. Вопреки чаяниям, Арман не повёлся на провокацию и не стал ругаться в ответ, а ледяным голосом сказал:

— Слушай, ты здесь вторую неделю и до сих пор бегаешь, как марионетка на верёвочках, за которые дёргают все, кому не лень. А всё из-за того, что не думаешь. Не собираюсь следовать твоему примеру.

— И что надумал? — спросил Влад, мгновенно остыв. Наёмник-то прав был, самое слабое место указал. Комольцев никогда не был склонен к лишним размышлениям, а уж когда водоворот событий после попадания в этот мир завертел, как щепочку, то и вовсе не до дум стало.

Лерой хрустнул суставами пальцев и тоже сел.

— Вот ты всё пытаешься разобраться, кто тебе союзник, кто хороший и кому надо помогать. Инквизиторы на эту роль явно не подходят, а оборотни… как-то непонятно. А других сторон ты не видишь.

— Да нету тут их, других сторон! Об этом я как раз думал!

— Не может быть такого, чтобы во всём мире все люди только и думали, встать на позиции церкви или верволков! Но я сейчас не об этом. Так вот, ты решаешь, кто тебе друг, и не можешь прийти к однозначному ответу. А нужно искать совсем другое. Нужно понять, кто тебе враг и почему. Тогда автоматически враги твоего врага становятся союзниками, и жизнь упорядочивается.

— Если честно, не понимаю, в чём разница, — почесал в затылке Влад.

— Во-первых, друзей в полном смысле слова у нас может и не быть вообще. Тогда нет смысла их искать, время тратить. Во-вторых, тот, кто не враг, не обязательно друг, товарищ и брат, но может быть временным помощником и оказаться гораздо полезней, чем люди, которые в тебе души не чают. Поэтому понятие «враг» — оно изначальное, от него надо отталкиваться в построении своих предпочтений и связей. Уф, что-то меня в философию потянуло. Так кто здесь твой враг, Влад? Вернее, наш враг?

— Инквизиция, конечно. У кого, ты думаешь, мы в плену сидим?

Арман откинул со лба непослушную прядь волос, которая так и норовила залезть в глаз.

— Ну, ты сам в красках мне расписал, как им насолил. Удивительно ещё, что относительно хорошо обращаются. Вот что ты с ними не поделил, объясни мне. — Он выжидательно уставился на собеседника. — Давай, по пунктам.

— Первое. Если б я им попался сразу, как прибыл в этот мир, то меня уже давно бы казнили на костре. — Влад легко принял правила игры и послушно начал перечислять. Под руководством наёмника думалось и правда лучше, хотя никаких новых истин пока не открылось. — Второе. Они хотят убить девушку, которая мне небезразлична. Третье. Они занимаются террором и дискриминацией ни в чём не повинных людей, а мне это противно. Четвёртое. Благодаря им я получил такое количество травм и ранений, что живого места на теле не осталось.

В руки Лерою так и просилась сигарета или нож, пальцы словно крутили какую-то воображаемую небольшую вещичку.

— Это все претензии?

— Да.

— Итак, первое. Предположение, которое невозможно проверить, поэтому нельзя считать аргументом. Может, казнили бы, может, и внимания бы не обратили. Немного мы знаем об их методах. Ты-то не колдун и не оборотень, а если не кричать на всех углах, что в Бога не веришь, то никто и не догадается. Второе. Пожалуй, самая сильная причина. И как я предполагаю, главная. Принимается, хотя для меня, сам понимаешь, это не повод воевать против инквизиторов. Третье. Ну, тут начинается пафос и неискренность. Неужели ты в самом деле мечтаешь облагодетельствовать человечество и установить вселенскую справедливость? Нет, не спорю, мне все эти карательные учреждения тоже не по нраву, но те, кто не вызывает симпатии, не обязательно враги. Согласен? И наконец, четвёртое. Это не причина, это следствие того, что ты решил против них воевать. Думал, что ли, они не будут пытаться убить противника? Самому не смешно?

Слушая, как развенчиваются все его умозаключения, Влад испытывал смешанные чувства. Первой реакцией было возмущение. Чёртов наёмник смотрел на ситуацию настолько цинично-прагматически, что несогласие с ним рождалось мгновенно. Влад не перебил яростными возражениями только из вежливости, но к концу монолога Армана решил, что в чём-то тот несомненно прав. Наверное, чтобы выжить в этом негостеприимном мире, здоровая доля цинизма просто необходима. И громогласно возражать не стал.

— Даже если согласиться с твоими рассуждениями и убрать три причины из четырёх как несостоятельные, то всё равно останется одна. Самая существенная. И вообще, чем заниматься абстрактными теориями о друзьях и врагах, лучше бы придумал, как нам выбраться без потерь из существующего положения. Больше пользы будет. Я смотрю, у тебя соображалка прекрасно работает, вот и найди способ побега, раз такой умный.

— А зачем его искать? — картинно изумился Арман. — Сами не позже сегодняшнего вечера отпустят.

— Угу, с магическим маячком. Будем идти туда, куда его высокопреосвященство изволит приказать, как марионетки, по твоему же выражению.

Лерой откинулся обратно на лежак и вновь засвистел простенький мотивчик:

— Будем решать проблемы по мере возникновения. Нам не грозит казнь сию минуту, значит, жизнь не так уж плоха, — он подмигнул Владу. — А относительно этих гипноустановок… или магии, если угодно… на любой яд есть противоядие. Разберёмся. А сейчас лично я не откажусь вздремнуть, пока возможность есть. Почему-то кажется, что столь тихая и спокойная обстановка скоро закончится. — Француз перевернулся на бок и через пару минут уже посапывал.

«Тихая и спокойная обстановка?! — подумал Влад. — Ничего себе определение! Мне бы его железные нервы. Хотя, наверное, в прошлой жизни ему и не в таких переделках доводилось бывать. Вспомнить только тот мой сон про осаду. Ведь спал же он как-то в течение двух недель под звуки непрекращающихся обстрелов, с постоянной мыслью, что отступать некуда. И ничего, бодренько так выглядел в конце».

Небольшого, в ладонь размером, формата книга, раскрытая ближе к концу, лежала на столике. Со страницы смотрели мифические чудовища, изображённые по всему периметру полей, причудливо переплетённые друг с другом, то ли в сошедшиеся в драке, то ли совокупляющиеся. Желтовато-коричневая бумага явно помнила не одну сотню лет и не одну тысячу пытливых читателей. Один уголок чернел, обугленный. Правый лист покрывали замысловато выведенные тёмно-синей тушью буквы, тянущиеся во все стороны причудливо изогнутыми хвостиками и петельками. Если долго приглядываться, то литеры словно принимались ползать и шевелиться, как мелкие насекомые. Всю левую страницу занимал сложный геометрический орнамент, в основе которого находилась многоконечная звезда.

Лоренцо уже битый час сражался с древним языком, строчки время от времени расплывались перед взглядом и когда резкость снова наводилась, то слова были несколько другими, и перевод приходилось начинать сначала. Книга была самой древней и самой запретной из всех, посвящённых колдовским искусствам. Единственная в своём роде, неподдающаяся копированию. Попала она во владение санктификатору случайно, во время ареста одного мага, года четыре тому назад. Никто из инквизиторов не обратил тогда внимания на старую пыльную книжицу, валяющуюся на самой верхней полке, потрёпанную и местами надорванную, опалённую с одного края. Только Лоренцо заметил неяркую искорку, пробежавшую по обрезу страниц, и приподнял обложку. А когда увидел, что внутри, то не раздумывая, оставил трактат себе, иначе наверняка не смог бы добиться разрешения исследовать его.