Город, который боролся - Страница 89
Предполагалось, что они примут эти пилюли, если встретятся с кольнари. Селд положил коробочку в карман и начал осторожно отползать в глубь коридора.
Джоат поджала губы и закрепила еще одну нить в стене на перекрестке с соседним коридором, на том уровне, где, как она считала, находятся головы кольнари.
Затем она нырнула под ней с большим запасом и на цыпочках вернулась к первой нити. Остановившись практически сразу за ней, она прислушалась.
«Идите же скорее, свиньи, — думала она. — Давайте быстрее, черт возьми». Они, скорее всего, удивятся, почему их первый патруль не отзывается так долго. Джоат отошла, встала у «забытой» саботажниками панели и прислушалась, пытаясь унять собственное сердце, готовое, казалось, вот-вот вырваться из груди. Наконец ее чуткий слух уловил какие-то звуки. Она досчитала до пяти и начала отступать ко второй линии. Едва войдя в коридор, Джоат услышала крик «Руки вверх!» — на языке кольнари.
«Великолепно, — подумала она, — они увидели лишь «прикрытие»! К тому же они не сказали: «Руки вверх, скамвермины».
Прозвучала пара выстрелов — использовалось легкое оружие, блеснули иглы, отскочившие от металла. Командир расчета прогавкал приказ — прекратить огонь и начать преследование. Босые ступни затопали по сетчатому покрытию коридора.
Тут в коридоре раздались крики, пронзительные и много раз повторенные эхом в ограниченном пространстве. Джоат высунулась из ниши, где она пряталась, и заглянула за угол. Ее злорадная усмешка постепенно сменилась гримасой отвращения. Двух воинов кольнари нити разрезали от живота до позвоночника, как ничтожных мотыльков, они лежали на полу в маленьком озере собственной крови. Пока Джоат смотрела, на пол грохнулось еще одно разрезанное на две части тело, и там было так много крови, и кишки, и внутренности всех цветов, и светло-пурпурные легкие…
Одна из женщин-воинов потянулась к своим изуродованным ногам и отрезала себе руку до половины запястья. Два пальца беспомощно болтались, пока она сжимала руку и кричала — кричала не от боли или страха, а от откровенного ужаса перед невидимым нечто, убивающим ее.
— Ох, слишком градлово, — прошептала Джоат себе под нос. После всего, что она увидела, эти слова звучали так неуместно, что она почувствовала, у нее начинается приступ истерического смеха. Что-то подсказало ей, что этот смех будет очень трудно остановить, если он вырвется наружу, поэтому она сдержала его. Ее глаза казались громадными, как блюдца, на худом и бледном лице.
На другом конце коридора был замаскирован один из лифтов Симеона. Перед тем как войти в него, Джоат выбросила пустую катушку от мононити в коридор. Позади нее раздались крики — следующий вражеский патруль. Судя по звенящим звукам, они пытались разрушить нити с помощью стволов своего оружия. Раздался глухой звук, когда один неосторожный кольнари слишком поспешил свернуть в коридор и лишился головы в последней ловушке.
Быстро передвигаясь, Джоат поднялась на лифте на три уровня выше и вышла в прилегающий коридорный отсек, предназначенный для починки электрического оборудования. Она забралась в одну из небольших вентиляционных шахт и, подтягиваясь быстро и эффективно, добралась до просторного помещения, где пересекалось несколько труб. Здесь она была в безопасности: тут была и скромная постель, и несколько коробок с едой, так же как и инструменты, которые она «увела» у инженеров. Хотя едва ли можно назвать воровством, когда тебе охотно дают все, что ты пожелаешь. Они звали Джоат «Духом SSS-900-С» или Гремлином Симеона.
Потом у нее страшно скрутило живот. Прибыли сервомеханизмы, трещавшие и бормотавшие между собой, и убрали не до конца переваренную пищу.
Джоат бросилась на постель, закрыв лицо руками, и горько заплакала. Так долго и безутешно она не плакала никогда в жизни, сколько себя помнила.
— Джоат, деточка, ты не ранена? — Голос Симеона был мягок и полон участия, но сейчас лишь немного напоминал о том, кого она когда-то боготворила.
Она подняла лицо, покрасневшее от слез, но ее губы остались белыми.
— Я не такая крепкая, как считала, — проговорила она в перерывах между всхлипами. — Я не думала… Какое дерьмо, нет! У меня было каменное сердце. Это же я, Джоат-убийца! Ты слышал, как я дразнила Селда за его нытье? — Слезы душили ее, но она вытерла глаза тыльной стороной руки. — Он меня возненавидит! Я сама себя ненавижу! Это было так… — И она снова бросилась лицом вниз и принялась колотить матрас руками. Жуткие рыдания эхом разносились по всему коридору.
— Тс-с, все в порядке, все хорошо.
— Я хочу домой!
— Джоат. Джоат, солнышко. Я с тобой. Ты дома. Со мной ты всегда дома. Я совсем не ненавижу тебя, Джоат. Ты совсем не плохая, деточка. Иногда ты понимаешь все своей хорошей половиной, которая не любит грубую половину, — вот так и произошло сейчас.
Сервомеханизмы подкатили поближе и подоткнули ей одеяло. Симеон стал напевать вполголоса, жалея, что не может обнять и погладить по непослушным волосам этого несчастного ребенка.
— Я хочу к Чанне.
«Я не могу доставить ее, — подумал Симеон. — Но я могу петь…»
— Ты назвал меня лжецом, Арагиз? — спросил Билазир.
— Мои люди были убиты, — ответил Арагиз т'Варак. — Это твои люди установили ловушку, возможно, рассчитывая свалить вину на скамверминов. Я знаю, что скамвермины не способны…
— Ты хочешь, чтобы я поверил в эту ложь, т'Варак?
Второй капитан остановился, раздираемый нежеланием отступать и неспособностью атаковать. Билазир не страдал от таких противоречий.
— Тебе никогда не приходило в голову, о мой откровенный кузен, что это могло быть хитрой игрой не только Клана, но и скамверминов? Что они способны использовать наши разногласия так же, как мы используем их?
— Ты утверждаешь, что меня одурачили скамвермины?
— Я говорю, что ты выводишь меня из себя, господин капитан Арагиз т'Варак Ты нервируешь меня так, что просто невозможно выразить словами, и моему терпению пришел конец. Одно твое существование превращает всю Вселенную в очень неприятное место.
Лицо Арагиза расслабилось, расплывшись в спокойной, одобрительной улыбке:
— Когда?
— Когда будет выполнен приговор госпожи капитана Полы т'Венг. Врукопашную. — Старомодная дуэль до смертельного исхода на стальных перчатках с шипами. — А теперь, — продолжил Билазир, — забирай собственное имущество и все остальное на свой корабль. — Тень подозрения быстро пробежала по лицу второго капитана. — Да, я знаю, что ты пытался скопить здесь своих пехотинцев. Но сейчас для вражды нет времени, т'Варак Поверь мне.
Экран померк Сириг сделал шаг вперед, подняв бровь.
— Господин, он действительно болван, как вы его назвали. Однако с рефлексами у него все в порядке.
— Как бы то ни было, — сказал Билазир, — я говорил искренне. Я впадаю в ярость, когда приходится называть его кузеном, это правда. — Он покачал головой. — Сегодня мы торжествуем, Сириг. Бежим, да, но тем не менее торжествуем. Итак мы…
На капитанском мостике раздался аварийный сигнал из района стыковки:
— Достопочтенный господин, сюда пришла женщина, скамверминка, утверждающая, что у нее есть для вас информация.
Сириг фыркнул от смеха. Здесь уже побывало немало женщин-скамверминок, приходивших в район стыковки и спрашивавших Билазира. Очень немногих он взял сам, передав остальных Сиригу или команде.
— Нет, подожди, — бросил Билазир. — Информация о чем?
— О заговоре, в который вовлечены бывшие вожди скамверминов.
— Пришли ее сюда. — Билазир посмотрел на Сирига и пожал плечами. — Почему бы и нет?
Ждать пришлось недолго.
— Я буду говорить только с вами наедине, господин, — сказала женщина, многозначительно посмотрев на Сирига.
— Я великодушен по отношению к женщинам, — заявил Билазир. Достаточно искренне, иначе она бы никогда не попала к нему. — Настолько великодушен, что сделаю вид, что не слышал, что ты сказала, скамверминка.