Город богов - Страница 136
Хратен глянул наверх через щели в досках пола. Когда они вбежали в дом, джьерн первым заметил дверь в погреб и втолкнул туда принцессу. Там, в кромешной темноте, они обнаружили перепуганную до смерти семью. Все вместе они теперь ждали, пока дахорцы осмотрят дом и уйдут.
Выждав несколько минут после хлопка входной двери, Хратен кивнул.
— Пойдем, — позвал он и откинул крышку люка.
— Оставайтесь здесь, — посоветовала прячущимся Сарин. — Не вылезайте наверх без крайней необходимости.
Клацая доспехом, джьерн вскарабкался наверх и осторожно заглянул в комнату. Он махнул принцессе и перешел в маленькую кухню в глубине дома. Там он начал методично снимать доспех, бросая пластины на пол. Хотя жрец ничего не объяснял, Сарин поняла его без слов. Кроваво-красные доспехи джьерна узнают везде; лучше лишиться защиты, чем привлекать ненужное внимание.
Девушка невольно обратила внимание на вес брони.
— Неужели ты два месяца постоянно носил боевой доспех? Он же неподъемный!
— Таковы тяготы моего призвания. — Хратен стянул последнюю пластину. Алая краска поцарапалась, а на поверхности виднелись вмятины. — Я более не достоин его.
Он задумчиво перевел вгляд на пластину, потом тряхнул головой и снял толстую полотняную поддевку, которая смягчала трение доспеха. На Хратене остались только тонкие, до колена, штаны и кусок ткани, обмотанный рукавом вокруг правой руки.
«Почему у него завязана рука? — Сарин снедало любопытство. — Часть одежды дереитского жреца?» Но у нее имелись другие, более насущные вопросы.
— Почему ты пошел против своих воинов, Хратен?
Он помолчал и отвел глаза.
— Поступки Дилафа чудовищны.
— Но твоя вера…
— Я верю в Джаддета — бога, который требует от людей поклонения. Бойня не принесет ему славы.
— Вирн думает иначе.
Хратен не ответил. Он выбрал из сундука плащ и протянул принцессе, затем вытащил еще один для себя.
— Пошли.
Ступни Раодена сплошь покрывали синяки, ушибы и царапины, ему казалось, что он стоит в двух озерах обжигающей боли.
И все же он продолжал бежать. Принц знал, что, если остановится, боль снова захватит его в плен. Он еще не освободился от нее, а всего лишь получил свой разум взаймы, чтобы исполнить единственную задачу. Стоит ее закончить, забытье снова может накрыть его белой пустотой.
Почти на ощупь Раоден хромал к Каи.
Люкел плохо понимал, что происходит, когда Джалла оттащила его к толпе перепуганных горожан. Нога горела, и он чувствовал, что слабеет от потери крови. Жена, как смогла, перебинтовала рану, но Люкел понимал, что ее старания бессмысленны. Даже если удастся остановить кровь, солдаты все равно убьют всех.
В отчаянии он наблюдал, как один из страшных воинов бросил на кучу элантрийцев горящий факел. Облитые маслом тела вспыхнули ярким пламенем.
Демон кивнул солдатам, они вытянули из ножен оружие и начали с мрачной решимостью смыкать ряды вокруг горожан.
— Что он делает? — спросила Карата, когда они добрались до подножия склона.
Спустившись с горы, Раоден не остановился, а продолжал бежать на заплетающихся ногах к низкой городской стене Каи.
— Не знаю, — ответил Галладон.
Впереди Раоден подхватил с земли длинный прут и побежал снова, таща прут за собой.
«Что ты задумал, сюл?» — недоумевал дьюл. И тем не менее, упрямая надежда в душе Галладона не оставляла его.
— Что бы он ни делал, — вслух произнес Галладон, — это необходимо. Мы должны дать ему возможность довести дело до конца.
И он побежал вслед за принцем.
Через несколько минут Карата выкинула вперед руку.
— Вон там!
Вдоль внутренней стороны стены шагал отряд из шестерых фьерденцев, скорее всего, они рыскали по городу в поисках прячущихся жителей. Солдат впереди заметил Раодена и поднял руку.
— Пошли. — Галладон припустил к принцу. — Что бы ни случилось, не допусти, чтобы ему помешали!
Раоден, как в тумане, слышал чьи-то шаги, и на короткое время перед ним мелькнули Галладон и Карата, с отчаянием обреченных прыгнувшие на солдат. Друзья не имели при себе оружия; краем сознания принц отметил, что им не удастся выиграть много времени.
Раоден продолжал бежать, пальцы сжимали прут мертвой хваткой. Он не знал, откуда взялась уверенность, что он нашел нужное место. Он ощущал его.
«Еще немного. Еще совсем чуть-чуть», — вертелось у него в голове.
Его схватили за руку и рявкнули что-то по-фьерденски. Раоден споткнулся и упал, но удержал прут, не отступив от линии ни на дюйм. Через секунду он услышал хриплый вскрик, и его отпустили.
«Еще немного!»
Вокруг него завязалась битва, Галладон с Каратой отвлекали солдат на себя. У принца вырвался животный всхлип отчаяния; он продолжал ползти, таща за собой прут. Ботинок тяжело опустился на землю в нескольких дюймах от его руки, чуть не сломав пальцы, но, несмотря ни на что, Раоден продолжал двигаться.
Он поднял голову, когда приблизился к цели, и успел увидеть, как фьерденец одним взмахом отделил голову Караты от тела. Галладон медленно валился на бок с двумя мечами в животе; солдат указал на Раодена.
Принц сжал зубы и завершил линию.
Массивное тело дьюла с глухим шумом рухнуло на землю. Голова Караты ударилась о низкую каменную стену. Солдат сделал шаг вперед.
Из земли ударил ослепительный свет.
Он поднимался из грязи серебристой рекой, растекаясь в воздухе вдоль начерченной Раоденом линии. Сияние поглотило принца, но оно было не простым светом. Ввысь рвалась незамутненная белизна, чистая сила под названием Дор. Она омыла принца, покрыв его текучим теплом.
И впервые за последние два месяца боль отступила.
Свет бежал вдоль начерченной Раоденом линии, которая брала начало от кайской стены. Поднимающееся из земли свечение двинулось по стене, окружая город замкнутым кругом. Но и тут оно не остановилось. Свет метнулся по короткой дороге между Каи и Элантрисом; он все разрастался и теперь омыл также и стены великого города. От Элантриса он двинулся к трем внешним городам чьи руины лежали в забвении со времен реода. Вскоре сияние охватило все пять городов, превратив их в пять блистательных колонн энергии.
Комплекс городов представлял из себя огромный эйон, фокус элантрийской силы. Требовалось добавить линию Разлома, и символ ожил снова.
Квадрат с четырьмя кругами по углам: эйон Рао. Дух Элантриса.
Раоден стоял в потоке света, и выпущенная на свободу мощь развевала на нем одежду. Он чувствовал, как возвращаются силы, далеким воспоминанием исчезает боль, а раны затягиваются. Он и без зеркала знал, что на его голове растут мягкие белые волосы, что кожа сменила болезненный серый оттенок на неяркое серебристое сияние.
В эти мгновения он испытал самое радостное ощущение за последнее время: подобно мерному набату, снова забилось сердце. Шаод завершил превращение.
Со вздохом сожаления Раоден вышел из света, вступив в мир преобразившимся. Потрясенный Галладон поднимался с земли; его кожа отливала темным серебром.
С ужасом на лицах солдаты пятились прочь. Некоторые осеняли себя охранными знаками, взывая к своему богу.
— Даю вам один час. — Раоден вытянул сияющий указательный палец по направлению к докам. — Уходите.
Люкел крепко прижал к себе жену; рядом с ними ревущее пламя поглощало живое топливо. Он шептал ей на ухо о любви, а солдаты подходили все ближе. За спиной тихо бормотал отец Омин, вознося Доми молитву за души горожан и их палачей.
И тут, словно зажженный гигантской рукой факел, Элантрис взорвался светом. Город встряхнуло, казалось, его стены растут и выпрямляются под властью неведомой силы. Людей внутри окружил водоворот энергии, по улицам неслись порывы ветра.
Так же внезапно все замерло. Люкелу почудилось, что они стоят в центре небывалого белого урагана, огражденные стеной слепящего глаза блеска. Горожане испуганно кричали, солдаты ругались и в страхе оглядывались на бьющее в небо свечение. Люкел не обращал внимания на городские стены — его взгляд был прикован к погребальному костру и колыхающимся внутри теням.