Город богов - Страница 4

Дон Альвареш очнулся, голова и тело нестерпимо болели. Он попытался оглядеться и понять, что происходит. С изумлением командор обнаружил, что привязан к палкам, словно кабан, и индейцы тащат его в неизвестном направлении. Рядом он заметил Алехандро, находившегося точно в таком же положении; секретарь пребывал без сознания, из его плеча сочилась кровь.

Дон Альвареш попытался закричать, но помешал кляп. Осознав безысходность ситуации, командор начал мысленно молиться. Вскоре он услышал гортанное многолосие чачапойя, различил впереди очертания городской заставы. «Вот я и достиг его, желанного золотого города, – с горечью подумал командор, – дабы на подступе к нему обрести смерть. Увы, не суждено мне насладиться прелестями жизни в Лиссабоне». По мере приближения к городу он заметил, что ворота его переливаются на солнце. «Бог мой, это действительно золото! И оно должно было стать моим».

Прошло два месяца. В Санта-Круз уже считали экспедицию, возглавляемую доном Альварешем, погибшей. Неожиданно в городе появился сумасшедший индеец-чулупи. Кто-то узнал в нём проводника, отправившегося с экспедицией в Гран-Чако. Он представлял собой жалкое зрелище и не мог связно выражать свои мысли. Монахи-францисканцы приютили его в своей миссии. Через какое-то время речь несчастного начала обретать смысл. Однажды он сообщил монаху-миссионеру:

– Душу командора забрал змей Колоканна.

На все последующие расспросы об экспедиции чулупи односложно отвечал:

– Не помню… Не знаю… Всё перемешалось в голове…

Истинная причина смерти идальго Педро де Альвареша Кабрала и гибели его отряда так и не была установлена. Предполагалось, в частности, что у первопроходцев закончилась вода, они погибли от жажды в бескрайних землях Гран-Чако.

1586 год, Лима, владения испанской короны в Перу

Колокола церкви Санта-Мария отзвонили терцию, третий час после восхода солнца. Хосе де Акоста имел привычку вставать на рассвете, присутствовать вместе с братьями-иезуитами под сводами церкви Санта-Марии на приме, возвещавшей о начале дня; затем он завтракал и приступал к работе.

Февраль выдался жарким. Профес-иезуит Хосе де Акоста расположился в своём просторном кабинете на втором этаже университета Сан-Маркос. Благодаря ему и стараниям его сподвижников некогда небольшая монастырская школа, основанная в здешних местах орденом святого Доминика, превратилась в одно из крупнейших учебных заведений Нового Света.

Окна кабинета были распахнуты. Иногда в помещение проникал вожделенный ветерок, доносящий свежесть океана и реки Римак, в устье которой располагался город. Профессор трудился над очередной рукописью, твёрдо вознамерившись доказать своим многочисленным оппонентам, в том числе и вице-королю Перу Франсиско де Толедо, наличие у местных племён собственной письменности. И она не что иное, как узелковая система кипу (на кечуа – языке инков – «quipu» означает «узел»).

Профессор взял в руки связку, любезно подаренную ему одним из городских индейцев-кечуа, и стал бегло перебирать пальцами многочисленные верёвочные сплетения и узелки, изготовленные из шерсти ламы. Тот же самый абориген научил иезуита читать кипу. Отложив связку, учёный принялся быстро, царапая пером пергамент, записывать собственные мысли. Затем он бросил беглый взгляд на юпану, лежавшую на столе. Принцип работы этого счётного устройства инков также следовало бы описать, но время на всё взять негде. Профессор решил, что юпана напоминает ему абак[5], также счётное устройство, некогда применяемое в древних Риме и Греции.

День клонился к вечеру, колокола Санта-Марии возвестили о начале вечерни. Иезуит, оставив своё занятие, поспешил в церковь.

Богослужение принесло Акосте душевное равновесие, в котором он так нуждался в последнее время. Вот уже год, как он скорбел о пропавшей экспедиции, возглавляемой его коллегой Пабло Хосе де Арринагой, преподавателем риторики университета Сан-Мартин.

Арринага, выходец из небогатой семьи города Вергара, был по происхождению баском. А те, как известно, от рождения слыли людьми смелыми, упорно идущими к достижению поставленной цели. Шесть лет назад Пабло окончил колледж иезуитов в Мадриде. Именно там он прочитал многочисленные труды учёных мужей о таинственной стране инков Пайтити. Ещё будучи новицием[6], Пабло решил во что бы то ни стало отправиться в Новый Свет и найти последнее убежище инков.

Со свойственным ему тщанием молодой иезуит, ссылаясь на документальные источники, составил подробный доклад о предполагаемом расположении Пайтити, который представил вице-королю Перу Франциско де Толедо. Секретарь последнего досконально изучил объёмистый труд Арринаги на предмет возможности пополнения казны Перу и Испании, если выделить средства на поиски затерянного Пайтити. Пребывая в сомнениях, он поделился своими соображениями с советниками; те же, ознакомившись с докладом монаха, пришли к выводу, что экспедиция в Пайтити может принести золото.

Вряд ли конкистадоры во времена Писарро[7] смогли полностью завладеть драгоценным металлом. Да и последняя военная операция под руководством вице-короля окончательно подавила сопротивление инков. Испанцами был подписан договор с вождём Титу Куси Юпанки, согласно которому, аборигены утрачивали свою независимость в Вилькабамбе[8]. Территория становилась доступной для колонизаторов, что позволяло беспрепятственно отправлять новые экспедиции на поиски Пайтити.

Но прежде чем отправить свой доклад вице-королю, Арринага отдал его на строгий суд своего коллеги Хосе де Акосты. Профессор тщательно ознакомился с ним…

Из доклада монаха-иезуита Пабло Хосе де Арринага о землях Пайтити.

Лима. 1585 год

«…Пайтити, по моему мнению, – это название местности (возможно, реки или озера) на языке инков, расположенной восточнее Кордильер (Анд) на территории Амазонии, которая в данный момент представляет собой спорную территорию между Испанией и Португалией. Вероятнее всего, речь идёт о некой богатой стране, которую ещё много веков назад заселяли инки. После появления на континенте европейцев многие инки покинули свои города в Перу и устремились в Пайтити.

Существует ряд документов, в которых путешественники, а также охотники за рабами и различного рода авантюристы, которыми наводнён Новый Свет, упоминают Пайтити как живой город. Его называют также Мохосом или Мусусом по одноимённому притоку Амазонки, на берегах которого раскинулся город. В переводе с языка кечуа Пайтити означает “металлический город” или “город из металла”, вероятнее всего, золота, почитаемого инками.

Ещё в Мадриде я ознакомился с документом, датированным 1525 годом, связанным с первой экспедицией Франциско Писарро и Диего Альмагро, которую они предприняли в поисках Золотого города в стране Биру (Перу). Не буду излагать всем известные факты покорения Перу и последующих экспедиций Писарро, отмечу лишь, что за пленение короля инков Атауальпы был предложен огромный выкуп в виде изделий из серебра и золота.

Согласно докладу нотариуса Педро Санчо, губернатор Франсиско Писарро со своей прислугой и переводчиками получил при его разделе 18 июня 1533 года золота – 57 220 песо и серебра – 2350 марок.

Сам Писарро считал, что инки привезли выкуп из Золотого города, который он именовал Эльдорадо. Эти сокровища на кораблях тайно доставили из Перу в Севилью в конце 1533 года, и чиновники, составлявшие его опись, пришли в немалое удивление, если не сказать, в восторг при виде такого несметного богатства.

Некий Сьеса де Леон, путешествуя с отцом-торговцем по землям Севильи, случайно увидел, как разгружали сокровища из выкупа Атауальпы, что и побудило его уехать в Южную Америку. Он же в 1553 году в своей книге “Хроника Перу” сделал запись: “Когда я посетил Куско, то случайно услышал разговор среди инков. Они рассуждали о том, что выкуп Атауальпы составил лишь малую долю тех сокровищ, что хранились в их храмах и захоронениях в провинциях, в частности, Пайтити. Для наглядности один из инков зачерпнул из миски горсть маиса и показал её нам, добавив, что большая часть сокровищ инков находится в тех местах, до которых мы, христиане, никогда не доберёмся…”[9]