Гормон (СИ) - Страница 2

– Это вам поручено, отчет подготовить о смерти немцев? – спросил профессор.

– Да, это дело поручили мне, – ответил майор Тарасов.

– Мы провели ряд опытов и сделали вскрытие трупов. Я готов с вами поделиться результатами.

– Я вас внимательно слушаю.

– Первое, на что мы обратили свое внимание, так это лица трупов немецких солдат. Они были все с ужасающими выражениями лица, мимические мышцы свело сильной судорогой, как будто перед смертью они испытали какой-то ужас или боль. Их зрачки сильно расширены. По началу, мы подумали, что это действие какого-то парализующего и быстродействующего газа, но после ряда исследований их лёгких, а так же анализа крови, мы не обнаружили ни газа, ни каких-либо отравляющих средств. Ядов то же не было.

– От чего же тогда они умерли? – спросил Тарасов.

– Они умерли от внезапной остановки сердца. Удалось установить, что в их крови находилось много норадреналина. Его концентрация в крови превышала норму в 200 раз.

– То есть, профессор, они умерли от перевозбуждения? – спросил Тарасов.

– Я не уверен. Мы еще кое-что обнаружили. В крови мы нашли какой-то гормон, который нами не был идентифицирован. Полагаю, что он еще сделает открытие в науке. Его содержание в крови было так же велико. Однако установить, что это за гормон мы так и не смогли.

– Вы хотите сказать, что эти немцы приняли какой-то препарат, который воздействовал на них.

– Не совсем. Этот гормон не искусственного происхождения.

– Что это значит? Поясните.

– Это значит, что его синтезирует сам человек. Однако он нам не известен. Вот это-то и загадка. Не понятно, какая железа способна синтезировать и выделять его в кровь. Мы назвали этот гормон «Ф1». Нам удалось отделить часть этого вещества Ф1, только потому, что его было слишком много. Мы провели над ним несколько опытов на крысах.

– Интересно. И, что же?

– Это не просто интересно, это потрясающе. Так проработать в НИИ более 20 лет, и однажды приходит военный и дарит тебе открытие.

– Так… рассказывайте.

– Животные поначалу вели себя так же, как и другие крысы, спокойно. Однако через каких ни будь пять минут, они словно сошли с ума. Начали бегать по периметру клетки. Я подумал, что они встревожены. Крысы начали кричать, а через каких-то полминуты они все замолкли и встали на задние лапы. И вот тут…

– Что, профессор?

– Я такого еще никогда не встречал в поведении животных. Их действия были разумными. Они следили…

– Что значит, следили? За кем? – удивился майор.

– Они все следили за лаборантом, находящимся около клетки. Я предложил выйти из помещения и понаблюдать за крысами из маленького окна. Они не могли нас видеть. Крысы словно по невидимой команде начали бегать по периметру клетки и…

– Что?

– Они искали.

– Что искали?

– Они искали выход из клетки. Вы понимаете? Их действия были коллективными. Они все вместе, сообща начали грызть клетку в ее слабых местах.

– Думаете, это действие этого вещества? – поинтересовался Тарасов.

– Несомненно. Это было действие Ф1. Вероятно этот гормон воздействовал на центральную нервную систему крысы, в частности на кору головного мозга. Крысы стали разумными. Вот, что удивительно. Я не спал всю ночь, проводя эксперименты, один за другим. Мы поместили животных в клетку с их родичами, которые не были инфицированы препаратом Ф1.

– Так, и, что же произошло?

– Поначалу крысы принюхивались к чужакам, а затем они стали собираться в углу клетки. Через мгновение, крысы набросились на своих сородичей и через несколько минут уничтожили их всех. И это были тоже коллективные действия.

– Странно, если они стали разумными, то почему они уничтожили своих? Ведь те не представляли для них угрозы? – спросил майор Тарасов.

– На этот вопрос я не могу вам ответить. Возможно, им что-то не понравилось в поведении этих крыс. Необходимы еще опыты. А вот на счет угроз…

– Так, говорите.

– Мы провели еще один эксперимент. Перед клеткой инфицированных крыс мы посадили обычного кота. Это удивительно. Кот – это природный хищник. Его жертва – это крысы. Но, когда крысы начали яростно и, повторяю, коллективно бросаться на стенки клетки, пытаясь укусить кота, мне не показалось, что эти животные пища для кота, скорее наоборот. И наконец, самое главное.

– Я вас слушаю, – сказал Тарасов.

– Не прошло и часа с момента, как животным был введен препарат Ф1, как все крысы были мертвы. Симптомы смерти были аналогичные, что мы видели на немцах, которых вы нам доставили. Вот, пожалуй, и все. Документы вместе с результатами я передаю вам, – он протянул майору папку с бумагами.

– Профессор, что вы можете сказать об этом гормоне Ф1?

– Пока многое остается загадкой. Наша наука еще не продвинулась так далеко. Непонятно, как это вещество было синтезировано. Не один человеческий орган не производит его. Но, и природа его не искусственная. Ф1 действует на центральную нервную систему, животные от такого воздействия становятся разумнее и агрессивнее, возможно, не чувствуют боли и утомления. Вещество оказалось не устойчивым.

– Что значит, неустойчивым?

Это значит, что оно не постоянно в своем воздействии на внутренние органы. К тому же, непонятно, как и на какие органы оно воздействует. К сожалению, это все, что нам удалось выявить. Наши выводы у вас в документах, что я передал.

– Но ведь вы будете его дальше исследовать.

– Увы, это невозможно, – сказал профессор.

– Почему? – удивился майор.

– Я уже говорил, Ф1 неустойчиво. Гормон саморазрушается. Выполнив свою миссию, гормон самоликвидируется.

– Как это, не понимаю?

– Вот и мы не понимаем. Мы держали его в холодильнике при минус десяти градусов. Однако и это было недостаточно. Мы лишь задерживали его быстрое саморазрушение. Когда мы поняли это, то было поздно. Весь препарат потерял свои свойства, они были утрачены. Теперь он безобиден, словно простая дистиллированная вода, не более того.

Через пять часов майор Тарасов вместе с документами, полученными с НИИ от профессора, прибыл в штаб. В белых клубнях сигаретного дыма находились несколько генералов и полковников, среди них был и полковник Дехтерев. Присутствовал человек из КГБ, а так же представитель руководства ставки из Москвы, которого прислали в виду чрезвычайной ситуации на фронтах.

Майор Тарасов рассказал комиссии все, что знал по этому делу, подкрепляя свои слова доказательствами и документами, полученными из НИИ. Комиссия внимательно выслушала все, что говорил майор.

– Предлагаю заняться нашими исследованиями в области биологии. Ученым не хватает данных и материала для исследования, – сказал майор, заканчивая доклад.

– По правде говоря, – начал политработник, присланный из Москвы, – нам некогда сейчас, в столь тяжелый для страны час, тратить средства и время для изучения микробов и грызунов. На фронтах не хватает оружия, боеприпасов. Многие части армий находятся в окружении, в городах и деревнях не хватает элементарного для выживания – еды. А мы будем заниматься изучением млекопитающих? Об этом даже думать – есть предательство по отношению к своим товарищам. Вчера Сталин сказал на заседании, что враг хочет парализовать наши действия, ввести смуту и хаос, создать беспорядки в наших рядах. Мы не можем поддаваться панике из-за каких-то микробов и вирусов…

– Вы капитан конечно правы, – сказал генерал-майор, – мы не должны паниковать, так как это может послужить причиной паники среди солдат. Кто ж тогда воевать будет? Допустить врага к столице мы не имеем права, ценой своих жизней мы обязаны остановить его. Но, и недооценивать противника тоже нельзя. Мы подготовили одну операцию под названием «хамелеон». Суть этой операции сводится к тому, что бы направить в тыл врага группу разведчиков, которые бы работали у немцев под носом, и выполняли не только разведывательную деятельность и подрывную, с целью ослабить противника в его тылу. Сейчас, я полагаю можно запустить в действие этот план. Скажите майор Тарасов, вы готовы возглавить такой отряд?