Горький хлеб (Часть 3) - Страница 4

"То-то мне терем, хе-хе. Как на полях голо, так и в избе", - с ехидцей подумал Калистрат.

Дубовый стол, широкие лавки вдоль стен, изразцовая печь, киот с тускло мерцающей лампадой да два поставца с немудрящей посудой - вот и вся утварь.

Внутри избы стоит полумрак. Небольшие оконца, затянутые слюдой, едва пропускали дневной свет в горницу, скудно освещая бревенчатые стены, по которым ползали большие черные тараканы.

- Фетанья-я!- рявкнул густым басом Митрий Флегонтыч.

Из сеней в горницу вошла неприметная сухонькая старушонка в ветхом летнике и в темном платке на голове. Низко поклонилась гостям.

- Чего седни в печи, старая?

- Горох тертый, кисель овсяный да горшок молока, батюшка. А ушицу язевую да щти еще вчера приели, - вздохнув, вымолвила стряпуха.

- Да уж ты не утруждай себя, Митрий Флегонтыч. Угодили мы к тебе в неурочный час. Сделай милость, откушай с нами, чарочку испей.

- Присяду, пожалуй, - согласно мотнул бородой Капуста, поглядывая на ендову с вином. - Откуда имя мое ведомо?

- Сосед ты наш, батюшка, а мы - князя Андрея Андреевича Телятевского людишки. В монастырь пробираемся. Пожаловал князь монастырю на день Феодосии дарохранительницу да крест напрестольяый. Туда и спешим с божьим именем.

- Аль греха много у Андрея Андреевича? - опрокинув чарку, усмехнулся Митрий Флегонтыч.

- Упаси бог, сердешный. Наш князь живет с благочестием, а лишняя молитва не помешает, - деловито отвечал Калистрат, подливая Капусте вина в чарку.

- Сам-то чего плохо пьешь? Говеешь что ли?

- Немощь одолела, Митрий Флегонтыч. Худо идет винцо в нутро. Как лишнее выпью - животом слабну.

- Не хули винцо, христов человек. Пей досуха, чтоб не болело брюхо. Курица и вся две денежки, да и та пьет. Я еще, пожалуй, чарочку осушу.

- Окажи милость, батюшка, - благоговейно вымолвил приказчик, закусывая куском холодной баранины с хреном. - Как служба царская, сердешный?

- Худо, братец мой. Повелел государь троих мужиков на коне и в доспехе полном снарядить на дело ратное. А где их взять-то? Дал мне царь поместьишко малое, мужиками и землей скудное. Должен я давно уж при царевом дворе быть, но тут все при деревеньке мыкаюсь. С Егория вешнего здесь сижу. Того и гляди, в опалу угожу. Ближний царев боярин строг. Разгневается и деревеньки лишит.

- Аль мужичков нет, сердешный?

Митрий Флегонтыч, заметно хмелея, шумно отрыгнул, поднял на Калистрата опухшее красное лицо и продолжал жалобиться:

- Голь перекатная. Был мужик, да вышел. В бега подались, дьяволы. По писцовой книге у меня пятьдесят душ во крестьянах сидело, а нонче и двух десятков не соберешь. А государю подати я по старой записи должен вносить да самому на службе ратной деревенькой кормиться. А чего взять с экой голытьбы? Не токмо оброк собрать да ратных людей снарядить, а и на суконный кафтанишко себе с крестьянишек не ухвачу. Захирело поместье. Челобитную мыслю государю писать, иначе сгину, али в дьячки подамся.

Выпив еще три чарки кряду, Митрий Флегантыч, качаясь на лавке, ухватил вдруг приказчика за ворот кафтана, закричал запальчиво:

- Пошто пытаешь, дьявол? Что тебе за нужда вином меня угощать? Уж не лиходей ли?

- Побойся бога, сердешный. По святому делу едем, - испуганно и примиренно залепетал приказчик.

Мокей надвинулся было на Капусту, но Калистрат, успев смекнуть, что драка к добру не приведет, замотал головой. Капуста - медведь медведем, во хмелю, сказывают, свиреп, чего доброго, и насмерть зашибет.

- Подлей винца, Мокеюшка, доброму хозяину, - умильно проговорил Калистрат.

- У-у, дьявол! - зло воскликнул Капуста, и, оттолкнув от себя тщедушного приказчика, приложился прямо к ендове.

"Век живу, а таких питухов не видывал. Горазд, однако, сердешный, до зелена винца", - подумал Калистрат, доедая калач на коровьем масле.

Осушив ендову, Митрий Флегонтыч смачно крякнул, сунул в рот соленый огурец и тяжело грохнулся на лавку. Задрав густую курчавую бороду на киот, промычал в полусне:

- Ступайте прочь в чертово пекло...

Калистрат и челядинцы перекрестились и встали из-за стола. В горнице повис густой богатырский храп. Над Капустой склонилась Фетинья, прикрыла пестрядиным9 кафтаном, участливо завздыхала:

- Умаялся, горемычный. Теперь уж до утра не поднимется. Намедни в буйство впал, дворню всю перепорол, девок изобидел. Натерпелись страху...

- Велика ли дворня у Митрия Флегонтыча? - полюбопытствовал приказчик.

- Какое там, батюшка. В холопах трое, две девки да я вот, раба старая.

Вышли во двор. Возле конюшни, надвинув дырявый колпак на глаза, дремал на куче соломы коротконогий рыжеватый мужик в пеньковых портах и без рубахи.

- Эгей, сердешный! - окликнул дворового приказчик.

Мужик смахнул колпак с головы и нехотя поднялся. Переминаясь с ноги на ногу, позевывая, спросил, вглядываясь с сухощавого старичка в суконном кафтане:

- Чего надобно?

- Из холопей сам будешь или мужик пашенный?

- Старожилец я безлошадный, - почесываясь, ответил мужик.

- Отчего не в поле, а у господина во дворе валяешься, сердешный?

- А чо мне в поле делать? Нет у меня ни сохи, ни жита. Надумал к Митрию Флегонтычу челом ударить да в холопы записаться. Может, возьмет к себе за харчи, а я ему хоромы подновлю. Топором я поиграть любитель. Вот и жду. Да государь наш все во хмелю, недосуг ему меня принять.

- Из тяглых крестьян в холопы идти нельзя, сердешный. Кто же на государя оброк будет нести? Царь дозволил в холопы к господам набирать только вольных людишек, - строго вымолвил приказчик.

- Куда же мне деваться, батюшка? - развел руками мужик.

Приказчик приблизился к страднику, воровато оглянулся и молвил тихо:

- А ты, сердешный, к князю Андрею Андреевичу Телятевскому ступай. Князь до мужика милостив. Порядную грамотку ему напишешь, а он тебе два рубля отвалит да лошаденку с сохой даст. Заживешь вольготно.

- А как же Митрий Флегонтыч? За пожилое10 я ему задолжал. Господин наш лютый. Сыщет у твоего князя - в усмерть забьет. Я ведь ему один рубль да два алтына возвернуть должен.

- Не сыщет, сердешный. Ступай смело в княжью вотчину.

- Так ведь заповедные лета государь наш установил. Покуда нет выходу мужику, - засомневался крестьянин, скребя бороденку.

- А ты не робей, сердешный. Князь наш родом высок, будешь за ним, как за каменной стеной. А коли чего и пронюхает твой худородный государь, так наш Андрей Андреевич ему твои деньги за пожилое возвернет, - заверил мужика приказчик.

- Коли так - можно и сойти от Митрия Флегонтыча, - заявил старожилец.

- Приходи, голуба. Избенку те новую срубим, животину выделим. Справным крестьянином станешь, - услащал мужика Калистрат.

- Спаси тя Христос, батюшка. Этой ночкой и тронемся. Да и другим мужичкам намекну, - перекрестившись тихонько проговорил страдник.

- Вот и добро, голуба. Айда со двора, ребятушки.

Один из челядинцев бухнулся перед приказчиковым жеребцом на четвереньки. Низкорослый Калистрат ступил ему на спину и взобрался на коня.

Выехали на улицу. Пустынно в деревеньке, мужики словно вымерли. И только возле самой крайней ветхой избы повстречали худого мужика в заплатанном армяке.

Мужичонка налаживал телегу возле двора. Завидев всадников с самопалами, страдник поспешно юркнул за двор. То был Карпушка.

- "Уж не за мешком ли моим приехали. Мельник, поди, князю донес. Пропадай моя головушка", - в страхе закрестился селянин и бухнулся лицом в лопухи.

- Шальной, что ли? В бега ударился. Ну и деревенька, - буркнул Мокей, слезая с лошади.

Челядинец зашел за конюшню и вытянул мужичонку из лопухов. Карпушка съежился, втянул голову в плечи, бороденка задергалась. Мокей ухватил крестьянина за ворот армяка и вытащил к телеге.

- Чегой-то ты, сердешный, от нас за избу подался? - ласково спросил Калистрат.

- Телегу вот чиню, батюшка. Колеса рассохлись, ну, я и того, залепетал, низко кланяясь, Карпушка, с опаской поглядывая на вершников и могутного Мокея.