Горизонты. Сборник яркой современной фантастики (СИ) - Страница 19

– Ну, а что? Эти кнопочные симуляторы, имплантированные в кадык я с детства ненавижу. Скоро земляне напрочь забудут вкус настоящего табака. Уже и с Эспады семь какую-то дрянь активно возят. Мрут пачками, как китайцы в прошлом веке, а трава тоннами расходится. И, вообще, капитан, собирай-ка команду, мне давно пора объясниться.

Удивлённо выплюнув «есть», Пинн умчался в каюты, где дремали цыган с украинцем. Церковнослужитель явился сам буквально через минуту, тихо пристроившись в углу на прикрученном к полу стуле. Вероятно, подслушивал.

Голос полковника звучал иначе. Тембр и акцент остались теми же, а вот уверенность и властность куда-то пропали. Едва уловимая нотка паники вместе с сигаретным дымом растекалась по полу. Сумбур в словах выражал злобу и нездоровое возбуждение.

– По идее я должен был предупредить всех с самого начала, когда только набирал команду. Во-о-о-т, – он растягивал слова, нервно сжимая электронную сигарету, – но секретность операции категорически запрещала открывать рот. Да, святой отец?

Очередная струйка дыма вылетела из ноздрей Ингвара.

– Боюсь, что наш путь лежит несколько дальше той горошины, которая гордо зовётся Меркурием. Люди здесь не глупые, вижу, все поняли, что я имею в виду Солнце – нашу чёртову жёлтую звезду, поганый раскалённый желток на чёрной сковороде космоса.

– Это что, акт принудительного самоубийства? – Пинн вначале растерялся, но понемногу стал приходить в себя.

– А об этом не худо спросить у старого пеликана, засевшего в углу. Что скажете, аббат Даниэль? Не пора ли открыть карты?

– Пора, – немного механическим голосом проронил тот. – Дело в том, что пару месяцев назад до Ватикана дошла новость: в Индии были успешно синтезированы первые образцы ткани, созданной посредством фиксации и сближения кварков.

Полковник вздрогнул. Его ладонь на рукоятке пистолета дернулась, он оскалил зубы, но не издал ни звука. Аббат же стоял неподвижно, словно одна из тех каменных горгулий, что украшают башни собора в Париже. Выждав паузу, он самодовольно кивнул:

– Да-да, не удивляйтесь, прогресс шагнул куда дальше, нежели принято считать в широких кругах. Как когда-то хлопковая тряпка из преобразованных молекул защищала лучше кевлара, теперь тонкий гибкий костюм, плотность которого близка к плотности вездесущего вакуума, может даровать абсолютную неуязвимость Бога.

Святой отец улыбнулся уголками губ, неприятно, по-змеиному. Затем продолжил:

– Этот материал имеет специфический свойства в силу своей природы. Дело в том, что он полностью сливается с верхним эпителием, изменяя его навсегда. Разумеется, снять такой уже невозможно, даже не стоит пытаться. Процесс слияния чем-то напоминает симбиотическую связь, хотя материал нельзя назвать живым или органическим. После синтеза необходимых веществ костюм преобразует и некоторые внутренние процессы. Хотя, какие там некоторые. – Аббат покачал головой из стороны в сторону. – Все.

Украинец испуганно уселся на высокий стул. Его брови и щеки были влажными и блестели от липкого пота.

– Все в порядке, сын мой? – аббат коснулся плеча Андрея. Рядовой отдёрнул руку.

– Ну-ну, что за нервы. Продолжим нашу увлекательную беседу?

Тагари и Пинн выжидающе смотрели на Даниэля. Тот и не собирался умолкать.

– К примеру, начиная поглощать все известные виды излучения, материал освобождает своего носителя от необходимости питаться естественным способом. Само собой, он залечивает и внутренние болячки, останавливает процессы старения. Кроме того хозяину отныне не страшны никакие перепады давления или температуры. Будь это абсолютный ноль по Кельвину или же недра раскалённой звезды.

– Многое проясняется, – Ингвар хмурился, обдумывая что-то. – На что же он похож?

– Он похож на безграничное море возможностей, полковник, – металлические нотки в голосе аббата всё нарастали. – Смотрите сами.

Из складок свободной рясы Даниэль вынул небольшой серебристый пакет, который непонятным образом смог там уместиться. Развернув его, святой отец продемонстрировал нечто, напоминающее чёрный бархатный водолазный костюм, только без прорезей для глаз или рта. Единственное отверстие, через которое, очевидно, надевался этот божественный скафандр, располагалось на спине.

– Но зачем делать марш-бросок к Солнцу? Почему нельзя было сперва опробовать ткань в ядерном реакторе или недрах Земли? Окунуть в лаву, в конце концов. Кризис идей, падре?

– Я не сказал самого интересного.

Глаза всей команды расширились в испуге: что может быть интересней, чем этот чёрный кусок бархата, способный сделать человека бессмертным?

– Во времена средневековья, – продолжал старик с каким-то мечтательным выражением на лице, – множество людей были преданы священным кострам Инквизиции. Замечательное время, жалею, что не застал его. Так вот в те века был предан огню один муж, знавший тайну Христовой Чаши.

– Ага, давай старик, расскажи нам в космосе про Грааль, – насмешливо фыркнул Пинн. – Ещё про Туринскую плащаницу не забудь.

Даниэль словно не заметил насмешек капитана и спокойно продолжил.

– Этот же мужчина её перепрятал, стащив у Ватикана из-под носа. По понятным причинам, душа еретика отправилась прямиком в ад.

– Верю, ага, – Сэнди расслабился и гоготнул чисто по-американски.

– Приберегите свой скептицизм для цирковых фокусников, мистер Сэнди, ад был придуман ещё на заре веков кучкой полуграмотных вавилонян или шумеров, и эта концепция зародилась отнюдь не на пустом месте. Только истинное его расположение было специально скрыто от простого люда, дабы не пугать жуткой истиной умы непосвящённых.

Падре подошёл к проецирующей панели и запустил трёхмерное изображение Солнца. Багряный шар сжигал миллионы тонн гелия ежесекундно, полыхая в черноте космоса целую вечность.

– Посмотрите на нашу звезду. Она дарит жизнь всему живому на Земле, но в то же время убьёт любого, кто приблизится к ней слишком близко. Раскалённое пекло, притяжение которого столь колоссально, что большинство протуберанцев просто не может вылететь из его плена. Ну, чем вам не картина ада?

Аббат говорил серьёзно. Слишком серьёзно для человека, просто не способного на шутки. Поэтому глаза полковника поползли из орбит.

– Этого не может быть! – он гаркнул так, что стало слышно на Венере. – Большей чуши я никогда не слышал. Бред фанатика, помешанного на старых сказках.

– Сказки, сын мой, это когда у всех на слуху. А то, что услышали вы – архивные записи, которым больше десяти тысяч лет! Надеюсь, вы понимаете, насколько важно вытянуть из того еретика тайну местонахождения Чаши?

– Важно для вышедших из ума стариков, – уточнил Ларден.

– Даже если это правда, – подал голос капитан, – вы собираетесь осуществить последний крестовый поход в ад? То есть заманить туда нас? Может ещё с Дьяволом нужно сразиться?

– Нет, с нечистым вам столкнуться не придётся. Как раз он является расхожей выдумкой. – Аббат сменил интонацию. – Для запугивания масс. Кроме того я забыл уточнить крохотную, но совершенно важную деталь.

Нехорошая улыбка вновь исказила восковой лик аббата.

– Дело в том, что костюм, который вы только что видели, это единичный прототип.

Через пол удара сердца всё закрутилось с бешеной скоростью.

Яркая вспышка, и в груди Пинна образовался кратер, размером с грейпфрут. После второй правое плечо Андрея брызнуло ошмётками плоти. Третий выстрел из перекрестья распятия на груди Даниэля поразил опешившего десантника прямо в сердце. В прямом и переносном смысле, учитывая отношение здоровяка к лживому церковнику.

Реакция не подвела только жилистого цыгана. Его мозолистая ладонь выхватила из ящика гаечный ключ, забытый здесь пару дней назад рядовым. Стремительный прыжок, мощный замах, и верхняя половина головы предателя взмыла под потолок, а затем шлёпнулась с отвратительным скрежетом на металлический пол. Тагари не сразу понял, что в последний момент смертоносный крест выплюнул ещё один снаряд. Он упал на колени, зажимая окровавленными руками ужасную рану, из которой норовили вывалиться кишки. Разрывные капсулы были одним из самых подлых изобретений человечества.