Гори, но живи (СИ) - Страница 42

— Пока не освоите, говорить об этом рано. Но будь готов подвинуть его процентов на тридцать.

— Ого…

— Не «ого», Семён Михалыч, а, наверное, даже мало будет. Будешь выпускать продукцию мирового уровня, а значит, даже валюта появится. Как только линию наладишь, сразу дай знать — включу тебя в «красный» список. И ещё… Это касается всех. Где-то с середины мая наши заводы ждёт глобальное переоснащение. Будем переходить на новые типы продукции, поэтому определитесь, сколько производственных мощностей вы сможете задействовать без кардинальной реконструкции. К первому мая я должен получить списки от каждого завода.

23 марта 1984 года. г. Новосибирск. 15 часов 35 минут местного времени

Борт военного ИЛ-76 только что приземлился и вырулил к месту высадки пассажиров. К нему ринулись сразу три машины: два тентованных «Камаза» и «УАЗик». Из последнего почти на ходу, показывая молодецкую удаль, выскочил полковник в форме КГБ. Он подошёл к поданному трапу и уже через пару минут встречал гостей из самой столицы. Из салона самолёта вышла молодая пара его коллег. Увидев полковника, девушка улыбнулась и первой стала спускаться вниз.

— Капитан Невская, — представилась она, подойдя ближе.

— Капитан Невский, — добравшись до них, назвал себя Алексей.

— Полковник Данильченко. Как долетели?

— Нормально, товарищ полковник, — ответила Катя.

— Пафос оставим руководству, поэтому можете обращаться ко мне по имени-отчеству — Анатолий Михайлович.

— Хорошо, Анатолий Михайлович, — кивнула она. — Тогда я Катя.

— Не-не-не, — эмоционально мотнул головой тот. — Глава Семнадцатого управления[37] прибывает собственной персоной, а я тут панибратством заниматься буду!

— Хорошо. Тогда я — Екатерина Олеговна.

— Во-от! Другое дело! А вы, молодой человек? — повернулся он к Алексею.

— Алексей Владимирович.

— Пока мои люди перегружают технику в машины, давайте побеседуем о намечающихся изменениях в работе. А то «Второй» нагнал жути, а толком не объяснил, что к чему. Итак, собрание старших курсов НГУ организуем завтра. По оборудованию что?

— НПО «Совстрой» закончило обвязку оптоволоконной линии? — поинтересовался Алексей.

— Насколько знаю, с неделю как. Там для меня вообще тёмный лес, так что вас ждали с большим энтузиазмом.

— Анатолий Михайлович, важно набрать людей, которые потом войдут в состав моего управления и уже потом начнут выполнять поставленные задачи.

— Скажите, Екатерина Олеговна, а нельзя нам как-то договориться об одном фигуранте?

— Каком? — мигом посерьёзнела Катя.

— Сын у меня учится в НГУ… вычислительными машинами грезит на всю катушку. Нельзя ли как-то взять его к нам?

— Какой курс?

— Четвёртый. Понимаю, что немного рано, но, может быть, сделаем исключение?

— Хорошо, приглашайте и его.

— Замечательно! — расплылся в улыбке полковник. — Тогда мы сейчас довезём вас до гостиницы, а завтра с утра, с 8:00, вас у неё будет ждать машина.

24 марта 1984 года. г. Новосибирск. Два часа пополудни местного времени

Несмотря на субботний выходной день, коллоквиум для студентов старших курсов НГУ прошёл удачно — из собравшихся дюжины человек Катя отобрала целых восемь, одним из которых оказался четверокурсник Михаил Данильченко. И не по родительской протекции, а вполне заслуженно — багаж знаний приятно удивил Катю. После отбора всю группу перевезли в областной отдел КГБ, где и происходило обучение новоиспечённых сотрудников Комитета. Оставив на потом организационные вопросы — переложив их на плечи полковника, Катерина и Алексей занялись общеобразовательной рутиной. Хорошо, что уровень подготовки курсантов оказался ничуть не хуже столичных. Удалось не только предоставить дидактические материалы для самообразования, но и рассказать и показать работу оборудования на месте — вся группа включилась в монтаж и настройку. Двоих, в том числе и Михаила Данильченко, Катерина решила забрать с собой в Москву, чтобы уже там за декаду подтянуть их до уровня системных администраторов.

— Но как ты собираешься их подтягивать? — удивился полковник. — Ведь даже я понимаю, что между вами бездна различий.

— Анатолий Михайлович, в нашей системе есть уровни секретности, — усмехнулась Катя. — Так вот Сергей Пономарёв и ваш сын будут иметь уровень три нуля-бис. Поэтому то, что узнают они, вам доступно не будет. Вообще, приготовьтесь к тому, что в вашем отделе будет определённая иерархия по уровням секретности. И не на бумаге, а в реальности. Понимаете, Новосибирский узел будет вторым по значимости в СССР. На него будут завязаны все региональные управления азиатской части страны.

— Теперь понятно, почему вы привезли с собой такую гору оборудования и потребовали отдельное здание под эту контору, — вздохнул тот.

— Именно так, — кивнула она. — Пожалуйста, озаботьтесь условиями бесперебойного электропитания в том помещении. Потребуется, поставьте дизель-генератор. Если даже в Новосибирске пропадёт электричество, в этом помещении оно должно быть всегда. И ещё… — она выжидающе посмотрела на полковника. — Анатолий Михайлович, эти люди будут подчиняться мне и руководству КГБ напрямую. Приказы от нас будут важнее ваших. Они, по сути, станут служить семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. У них даже система связи с нами будет оперативнее.

11 апреля 1984 года. США. г. Нью-Йорк. 13 часов 35 минут местного времени

В истории нашего мира эта провокация была названа идиотской практически всеми крупными политиками мира, однако не дала никаких явных результатов. А вот здесь ей дали ход — просто совместили часть оборудования с выходом в прямой эфир. Естественно, Комитет начальников штабов США не мог оставить без последствий, по сути, прямое указание президента, и система «Цербер» начала свой отсчёт времени. Казалось, что Третья мировая неизбежна, однако к этому времени Артём Соколов уже находился в ЦУПе.

— Аделина, запускай протокол соединения «Стражей» с американскими «Корсарами».

— Выполняю… «Стражи» Четыре, Семь и Двенадцать осуществили соединение…

— Запускай протокол «Зет».

— Главный администратор, это приведёт к непредсказуемым последствиям. Вы подтверждаете команду?

— Подтверждаю.

— Выполняю активацию протокола «Зет»… Выполнено.

Советские «Стражи», соединившись с американскими спутниками «Корсар» в одну минуту подавили управляющие коды и передали на все центры управления пусками ядерных ракет команду к самоликвидации. Нет, ракеты не взрывались — просто выгорала вся управляющая начинка каждой из них, превращая грозное оружие в бесполезный кусок железа. Американцы не сразу поняли, что произошло — кто-то сжимал кулаки, кто-то молился всем святым, понимая, что судный день начался. Общее душевное напряжение внезапно сменилось шоковым состоянием — показания автоматики говорили о тотальной ликвидации всех наводящих и не только, систем. Непостижимым образом «Цербер» вдруг умер, оставив после себя груду бесполезной и частично сгоревшей электроники. Самые ретивые исполнители не поленились и добрались до доступных их вниманию ракет, где воочию убедились, что хвалёной и непробиваемой системы больше не существует. Естественно, пошли доклады наверх, и Комитет начальников штабов стал постепенно понимать всю трагичность создавшейся ситуации — они бессильны перед русскими, перед любой другой страной, наконец, перед всем миром. Нет хвалёного ядерного щита. Всё, что создавалось не один десяток лет, во что вложены такие гигантские средства, что и сказать страшно — всё это в один миг кануло в пропасть, став бесполезным мусором. Эта волна шока медленно подминала под себя все узлы управления американской военной системой. Кто-то молился заново, благодаря бога за то, что мирное сосуществование двух сверхдержав не перешло в открытую конфронтацию, кто-то доставал НЗ спиртного и, невзирая на оперативное дежурство, заливал стресс, напиваясь до свинячьего визга.

Общественные организации, получив такое шокирующее известие о провокационном спиче Рейгана, кидались в истерику. И было отчего — шаг за шагом нормализуя отношения с Советским Союзом, сейчас, по сути, всё скатывалось в тартарары, к гонке вооружений и противостоянию, возможно, грозившему перейти в открытый конфликт. Ожидая реакцию русских, замер весь мир… кроме Сэма Джонсона. Именно он дал команду скупать продовольствие во всех магазинах сразу после 14:00. Каждая группа его людей знала свой сектор. Каждая из них вывозила практически все продукты питания долгосрочного хранения. Подъезжали несколько микроавтобусов, их всклянь забивали консервами, печеньем и прочими съестными припасами, после чего старший группы доставал «дипломат» с долларами и расплачивался с директором магазина наличными. За трое суток в Нью-Йорке почти не осталось рабочих точек, торгующих провизией. Кафе и рестораны, мелкие забегаловки и частные уличные торговцы сразу взвинтили цены. Люди метались от одного магазина к другому, не находя продуктов первой необходимости. И такое происходило не только в Нью-Йорке — почти все крупные города штатов попались на эту удочку.