Горец - Страница 15

Виктор, естественно, распознал агентурное мастерство. Благодаря тренировкам, хоть и не практике. Но его изрядно поразило, что маневр был проведен столь искусно и четко человеком, в котором он бы не заподозрил искусности большей, чем в уничтожении других людей в бою.

К счастью, Виктор не забыл чему его учили. И не совершил ни одной типичной для новичка ошибки. В частности не попытался немедленно прочесть записку. Он просто сунул её в карман и встал в очередь в столовой.

Не попытался он и прочитать записку тайком во время еды. Во-первых, для этого его слишком хорошо учили. Во-вторых, он был слишком занят изучением находящихся в столовой морпехов.

Но и это тоже он делал так, как его учили. Морпехам, сидевшим за собственным столом, от Виктора достался только случайный взгляд. Большего ему, на самом-то деле, и нужно не было, поскольку раньше он неоднократно наблюдал обедающих морпехов.

Точнее было бы сказать видел их. Но сейчас он понял, что морские пехотинцы, при всей своей заметности в посольстве, в части реальных о них сведений оставались призраками. Что на самом деле происходит в казармах? Что эти бойцы думают о чём бы то ни было?

Он понял, что не знает — как и практически все офицеры ГБ. Как организация, конечно же, Госбезопасность постоянно уделяла очень большое внимание настроениям и политической надежности военных. Но дело это было столь важным, что его тщательно ограждали от большинства служивших в ГБ. Как правило, в случае маленького подразделения, вроде того, что охраняло посольство на Земле, только один офицер знал подноготную морпехов.

Офицером этим, в данном случае, был некто Поль Жиронд. О котором, как понял Виктор, он тоже практически ничего не знал. Даже по стандартам ГБ, Жиронд держал рот на замке. Виктору несколько раз доводилось беседовать с ним, и беседы были краткими. Хотя бы из-за того, насколько скучны они были для Виктора.

Но в одном Виктор был практически уверен, судя по некоторым нюансам того, как взаимодействовали Жиронд и Дюркхейм. Жиронд, будучи уважаемым офицером ГБ, не был у Дюркхейма в закадычных друзьях.

Самым трудным за весь день для Виктора оказалось скрыть в этот момент улыбку. Он знал только одну из классических аллюзий, которые так любил разбрасывать Кевин Ушер. И даже сейчас он не мог припомнить, как она звучала на латыни. Но смысл её он понимал.

Кто будет сторожить сторожей?

Виктор так и не прочитал записку, пока не оказался в битком набитой капсуле, направлявшейся в Петлю. Там, тщательно пряча её в ладони и в окружении разношерстной толпы, он мог быть уверен, что прочтет записку незаметно. Во всяком случае незаметно для тех, кто мог оказаться каким-либо образом связан с Госбезопасностью.

Он уже знал, что встреча с Вирджинией назначена вечером в Старых Кварталах. Записка должна была сказать где и когда именно.

Именно это в ней и было написано женским почерком. А потом кое-что ещё: “Площадь Гарри. 8. Надень что-нибудь розовое. Я люблю розовое. Напоминает мне…”

То, что это напоминало Джинни, заставило лицо Виктора принять тот самый розовый цвет. Но на этот раз он не стал сдерживать смех. Зачем бы? В набитой транспортной капсуле, несшей городскую чернь после дня работы назад, в Старые Кварталы, смеха хватало.

Он нашёл время, прежде чем отправится в бар, найти магазинчик и купить там шарф. Розовый шарф. Ярко-розовый. Надевая его Виктор чувствовал себя глупо. Возможно, это с его стороны было падением в декадентство. Надеть бесполезный предмет одежды, только чтобы доставить удовольствие даме!

Но…

Она не была его дамой, верно. Но, как бы то ни было, дамой она была и какая-то часть Виктора испытывала удовольствие от самого факта. Каким-то необъяснимым образом это казалось еще одной победой, которые в его жизни были наперечет. Маленькой, но все-таки победой.

— А вот и оно, — тихо произнес Антон, отодвинулся от консоли и потянулся. Его тело затекло за долгие часы, проведенные за нею. Весь день, по сути, с самого утра. А сейчас было уже десять часов вечера.

Роберт Тай, стоявший у окна и наблюдавший за ярко освещенным городом, слегка повернул голову и поднял бровь. Уловив это движение, Антон усмехнулся.

— Бинго, как выражаетесь вы, земляне. Кстати, откуда вообще пошло это дурацкое выражение?

Тай пожал плечами.

— Что вы нашли?

Антон ткнул пальцем в экран.

— Уже общие файлы посольства и личные посла принесли мне достаточно материала. Но подлинная золотая россыпь здесь, в личных записях адмирала Юнга. — Он помотал головой, отчасти в гневе, отчасти в смущении. — Что за осел.

Тай подошел и уставился на диаграмму. Как и обычно с материалами, возникавшими перед Антоном на экране в последние два дня, она ему ничего не говорила.

— Конечно же он не был достаточно глуп, чтобы…

Антон прыснул.

— О, нет — он был достаточно умен. Что его и погубило, в конце концов. Когда любители пытаются скрыть подобные вещи, они практически всегда делают это слишком сложно. Отмывать деньги надо простыми способами, вот в чем трюк.

Лицо мастера пошло морщинами, когда он нахмурился.

— Зачем Юнгу отмывать деньги? Судя по тому, что вы мне рассказывали, этот человек достаточно богат, чтобы не нуждаться в дополнительных доходах.

— Деньги, — прошипел Антон. — Не деньги являются пороком этого человека, Роберт. Он не пытался скрыть доходы. Он скрывал расходы .

— О. — Ноздри Тая чуть сжались, как будто он почуял дурной запах.

— То же самое относится к большинству людей из этого списка, — продолжил Антон. — И, я вполне уверен, к большинству людей из списка Хендрикса, который я обнаружил раньше. Хотя на то, чтобы это установить точно понадобится некоторое время, поскольку посол был куда менее беспечен, чем Юнг.

Антон отодвинул кресло и поднялся на ноги. Ему было необходимо немного размяться. Прохаживаясь по комнате и размахивая руками с целью снять напряжение со спины, он не отрывал глаз от экрана. Его лицо было сосредоточенным, как будто он обдумывал некую возможность.

Через мгновение глаза Тая расширились настолько, что стали почти круглыми. По-видимому та же самая возможность пришла в голову мастера.

— Вы же не думаете, что они участвовали?..

После вопроса, сформулированного столь прямолинейно, у Антона выкристаллизовался ответ.

— Нет, — сказал он, решительно помотав головой. — Я и сам задумался над этим, увидев насколько они тесно связаны с мезанцами. Но у них нет ни малейшего мотива. Хелен для них ничего не значит, а если бы они хотели нанести удар по мне — а для чего? — у них у обоих нашлись бы способы сделать это проще и быстрее. В конце концов, я нахожусь у них в подчинении.

Антон перестал размахивать руками и принялся, упершись ладонью в ладонь, за изометрические упражнения.

— Но если взглянуть на это с другой стороны, всё начинает приобретать смысл. Эти же самые связи с “Рабсилой” сделают из Юнга с Хендриксом идеальных козлов отпущения.

Он сложил ладони вместе.

— И в этом — в этом, Роберт — объяснение участия Хелен. Она — дочь агента разведки Мантикоры. Еще одна привязка, вот и всё. Кто бы ни стоял за всем за этим, он не пытается получить какую бы то ни было информацию, тем более начать кампанию по дезинформации. — Он еще раз коротко хохотнул. — Во всяком случае не тайную. Здесь заваривается адская каша, и когда грянет, вину свалят на Мантикору.

— Вину за что?

Антон слабо улыбнулся.

— Смилуйтесь. Я не могу всё выяснить всего за пару дней. — Он некоторое время смотрел на экран. — И, по правде говоря, я начинаю подозревать, что преступник — или преступники, если их тут более одного — что-то перемудрили.

— Думаете это хевы? Они первые приходят на ум из тех, кому хотелось бы испортить позиции Звездного Королевства на Земле. Особенно сейчас. Парнелл, если верить новостям, прибывает через три дня.