Горец - Страница 10

Прежде чем продолжить, Ушер выхлестал половину бутылки.

— Но сейчас…

Он залпом прикончил бутылку. При виде этого, несмотря на мучительный процесс превращения многого из того, во что он верил, в пепел, Виктор с трудом удержался от смеха. Ушер мог заявлять, что пьет не настолько много, как все думают — в это Виктор готов был поверить — но такой отработанный процесс поглощения жидкости указывал на то, что “не настолько много” было всё ещё далеко от полного воздержания.

— Но сейчас всё изменилось. — Ушер встал и снова заходил по маленькой гостиной. — Возвращение Харрингтон из мертвых — не говоря уже о нескольких сотнях тысяч людей, которых она вытащила с Ада — потрясёт режим до самого основания. Дюркхейм чертовски хорошо знает, что сейчас единственной заботой Сен-Жюста будет удержаться у власти. Побоку заигрывания с публикой. Он не сомневается — как и я — что как только Парнелл прибудет, Бергрен официально попросит политического убежища. — Его губы искривились в усмешке. — О, да… Бергрен изобразит наилучшую позу “более в печали, чем во гневе”. И, поверь мне, этот вонючий лицемер хорош в таких делах.

На мгновение могло показаться, что мысли Ушера ушли куда-то в сторону.

— Случилось ли тебе, Виктор, с момента приезда сюда, приобщится к старинной форме земного искусства? К так называемым “кинофильмам”?

Виктор помотал головой, едва не высказав протест. Интерес к архаичным формам искусства — все это знали! — был классической приметой декаданса элитистов. Но он удержался. В конце концов, рушились все его убеждения, так зачем поднимать шум из-за чего-то столь незначительного?

Однако Ушер как будто почувствовал невысказанный упрек и одарил Виктора ехидной улыбкой с оттенком издевки.

— Тебе же хуже, малыш. А я приобщился, и многие из них великолепны. — Он мягко потер руки друг о друга и произнес со странным выговором: — Я в шоке! В шоке! Обнаружить, что в казино Рика играют в азартные игры!

Эти фразы для Виктора были полной бессмыслицей, но Ушер, похоже, находил их весьма забавными.

— О, да. Именно это Бергрен и скажет. Готов спорить, парень. — Он еще немного походил по комнате, размышляя. — Очевидно, что и Дюркхейм уверен в этом. Поэтому он собирается подсуетиться и обеспечить смерть Бергрена прежде, чем у того будет шанс попросить убежища. И надеется, что использование для мокрой работы “Рабсилы” и их местной банды Кощеев отведет подозрение от нас. В конце концов, у нас, у хевенитов, в этом отношении руки действительно чище, чем у кого-либо еще. Это не ложь.

Виктор почувствовал, что на сердце у него стало немного легче.

— По крайней мере так было, пока Дюркхейм не начал свои игры с этим отребьем, — прорычал Ушер.

На мгновение казалось, что гражданин полковник плюнет на пол. Но он этого не сделал. Несмотря на небольшой размер и скромную обстановку квартиры, она была безукоризненно чиста и тщательно ухожена. Что бы Виктор ни думал о занятии жены Ушера — и, если уж на то пошло, об их отношениях с Ушером, которые до сих пор шокировали его пуританскую душу — неряшливость явно не допускалась за порог их собственного дома.

Но Виктор не стал заострять на этом внимание. Для одного дня он уже потерял достаточно героев и твёрдо решил отложить всякие суждения об Ушере и его жене до тех пор, пока он не будет уверен, что способен к правильным оценкам. На что, судя по происходящему, он пока решительно способен не был.

Поэтому он старался четко сконцентрироваться на главном.

— Другими словами, ты говоришь, что действуя полностью неофициально и используя “Рабсилу” и Кощеев для грязной работы — и приплетая к их действиям агента манти — Дюркхейм может избавиться и от Парнелла, и от Бергрена. И, возможно, даже отвести обвинения от Хевена.

Ушер кивнул. Настал черед Виктора покачать головой.

— Хорошо. Я могу понять все это, за исключением пары вещей. Во-первых, почему “Рабсила” согласилась? Они же ненавидят нас до глубины души!

Ответ пришел к Виктору даже прежде, чем он успел закончить вопрос. Возможно, этому помогло холодное и безжалостное выражение лица Ушера.

— Вот дерьмо, — простонал Виктор.

— Да, ты правильно сообразил, парень. Конечно, сумеет ли Дюркхейм сдержать свое обещание, это отдельный вопрос — для этого потребуется виза Сен-Жюста — но ни на минуту не сомневайся, в чем предложение состояло. “Сделайте это для нас, и отныне мы будем отворачиваться, когда “Рабсила” начнет работорговлю в нашем пространстве”.

Виктор онемел. Возможно по доброте душевной, Ушер решил отвлечь его от этой темы.

— А в чем состоял второй вопрос?

Виктор сглотнул, пытаясь сосредоточится несмотря на сердцебиение.

— Ага. Ты кажется все просчитал, — и даже назвал это блестящим замыслом, — но затем назвал Дюркхейма идиотом. Поэтому я сбит с толку, что же ты на самом деле…

Ушер фыркнул.

— О, черт… Виктор, Христа ради! Повзрослей! Цепляться за иллюзии — это одно. Это я тебе легко прощу. — На мгновение казалось, что он испытывает неудобство, но затем Ушер пожал плечами: — Правда в том, что не заметь я наличия этих иллюзий, я вообще не стал бы с тобой разговаривать.

Момент мягкости прошел. Вернулся холодный и безжалостный взгляд.

— Но нет оправдания откровенной глупости . Ты же вроде бы полевой агент, черт тебя подери! Сложная схема Дюркхейма словно списана из книги. Такой, знаешь, книги под названием “Замысловатые Схемы, Вымученные Кабинетными Гениями, Которые Не Знают Что Делать, Когда Из Шкафа Вываливается Скелет ”.

Виктор не смог сдержать смех. В этот момент Ушер напомнил ему одного из инструкторов. Саркастичного опытного полевого агента, который сдабривал свои лекции анекдотами. Из которых половина, как минимум, были про кабинетных гениев и их замысловатые схемы.

Ушер снова уселся на диван и устало помотал головой.

— Виктор, каждая из чертовых закавык плана Дюркхейма обязательно пойдет не так. Поверь. Этот человек забыл, что имеет дело с реальными людьми, а не с идеологическими абстракциями. А у реальных людей есть скверная привычка не вполне придерживаться предписанных им ролей.

Ушер подался вперед, оттопырив большой палец на правой руке.

— Первое , что должно было пойти не так, уже пошло, и не думай, что даже Дюркхейм может не нервничать по этому поводу. Спорю на что угодно, он ожидал, что “Рабсила” отправит за девчонкой кого-то из своих профессионалов. Вместо того, поскольку они без сомнения хотят держаться подальше, на случай если что-то пойдет криво, — там идиотов нет — они поручили это дело Кощеям, которых держат на поводке. Профи они приберегут для покушения на Парнелла и Бергрена.

Он скосил глаза на Виктора.

— Ты вообще что-нибудь о Кощеях знаешь?

Виктор начал было давать энергичный, даже агрессивный, утвердительный ответ, но заколебался. За исключением изрядного количества идеологических клише о фашиствующих приверженцах теории господствующей расы…

— Нет, — твердо заявил он.

— Хороший ответ, парень, — усмехнулся Ушер. — О’кей, Виктор. Забудь все, что мог слышать. Главное, что тебе следует понять о Кощеях, это что они представляют собой кучку клоунов. — Он взмахнул рукой. — Ну да, конечно. Клоунов-убийц. Превосходная физическая форма, выращены и обучены быть превосходными воинами. Перекусывают гвозди, проходят сквозь стены, все такое. Проблема в том, что сами идиоты тоже в это верят. А это значит, что они беспечны как пятилетние дети и даже не думают готовится к неизбежным обломам. А обломы случаются всегда, в любом плане — тем более в настолько сложном, как эта схема Дюркхейма. Так что где-то по ходу дела они обделаются и Дюркхейму придется за ними прибирать. Проблема в том, что, поскольку он организовал всё это в обход ГБ, у него нет наготове команды поддержки. Ему придется собирать её наспех. А это последнее , чем желательно заниматься в ситуации настолько… — еще один сухой смешок — … “чреватой опасностью”, как они выражаются.