Гордость и соблазн - Страница 13

— Я думаю, раньше вы смеялись, но это было давно, и веселились вы не очень сильно.

— В ваших силах это изменить, — произнес он, беря ее за руку.

Эмили вздрогнула от этого прикосновения и хотела было вырвать руку, но Джош еще крепче сжал пальцы. Он почувствовал, что ее рука холодная, и его внезапно охватил порыв согреть ее замерзшие руки в своих ладонях.

Вокруг них суетились люди, но они вдруг оказались одни во всем мире. Джош почувствовал тонкий запах — от Эмили пахло лимонным мылом и лавандой. Этот запах возбуждал его. Как странно, что она вызывает у него такие чувства. Ведь она простая и робкая девушка, при этом, правда, не лишенная природного ума. Его никогда не привлекали женщины этого типа, но ее он почему-то находил интересной.

Он попробовал придвинуться ближе, и она отступила назад, пугливо, как необъезженная кобылка. Маккензи твердо напомнил себе, что ухаживает за ней только для того, чтобы узнать всю правду и выведать се секреты. А в том, что какие-то секреты у нес есть, Джош нисколько не сомневался. Эта женщина — лгунья высшей пробы, и он поставил себе целью выяснить, где кончается ложь и начинается хоть какая-нибудь, но настоящая Эмили.

— Ну? — настойчиво повторил он, потому что девушка продолжала смотреть на него, будто не понимая смысла его слов.

Она нахмурилась в замешательстве.

— Ч-что — ну?

— Хотите рассмешить меня?

Состроив гримасу, Эмили снова попыталась освободить руку.

— Сомневаюсь, что это возможно. Здесь, на Западе, я нахожу так мало смешного вокруг.

— Правда? — В этот момент он очень внимательно рассматривал ее лицо и был уверен: сейчас она снова лгала. Но почему она это делает? — Разве вам не кажется, что вот это, — он указал кивком головы на разоренный обеденный зал, — весьма забавно?

— Конечно, нет!

— А как бы тогда вы это назвали?

— Я думаю, что это безрассудно и романтично. Что-то, о чем женщина может только мечтать.

Джош скептически хмыкнул:

— Вот видите, вы можете заставить меня рассмеяться. Эмили нахмурилась еще больше и снова потянула руку. На этот раз он выпустил ее.

— Я вовсе не старалась быть смешной, мистер детектив. Я целую вечность прожила в окружении мужчин, которые считали меня забавной лишь оттого, что у меня в голове есть мозги, которыми я к тому же предпочитала пользоваться по назначению.

— Я совсем не такой, уверяю вас, мисс Лэйн. Давайте лучше поговорим о нашей встрече сегодня вечером.

— Что?!

Крик, доходящий до визга, так оглушил Эмили, что она не сразу поняла, кому он принадлежит. К ним, мрачнее тучи, приближался Бриджес.

— Теперь еще и это, — пробормотала Эмили.

— Я с ним справлюсь.

Девушка удивленно подняла брови, скрестила на груди руки и ждала, пока Бриджес подойдет к ним.

Казалось, метрдотеля сейчас хватит удар. Он остановился перед ними.

— Теперь еще и вы собираетесь сбежать с моей официанткой, мистер детектив Маккензи?!

— Нет, сэр. Она только что отказалась от моего предложения ускакать со мной нынче на закате.

— Очень остроумно! Если вы собираетесь таким же воровским способом похитить ее, как этот негодяй, я должен вас предупредить кое о чем. По контракту она обязана отработать шесть месяцев, — и учтите, я знаю, где вас найти, мистер Пинкертонов агент!

Ответ Джоша был таким же холодным, как сталь, блеснувшая в его глазах.

— И я очень хорошо знаю, где вас найти, мистер Бриджес! Бриджес стал похож на рыбу, вытащенную из воды. Эмили подавилась, потом кашлянула, и Джош позволил своей жертве сорваться с крючка.

— Я только просил мисс Лэйн оказать мне честь и пообедать со мной сегодня вечером. И клянусь, что не собираюсь увозить никого из ваших официанток в дикие степи.

Бриджес закрыл рот и, сухо кивнув Маккензи, пошел в сторону кухни. Было слышно, как он бормочет себе под нос:

— Это будет уже четвертая девушка за месяц. А если мистеру Гарви вздумается появиться у нас ни с того ни с сего…

Что, по мнению Бриджеса, тогда произойдет, осталось неизвестным, так как он исчез за кухонной дверью. Прежде чем та захлопнулась, из кухни выплеснулся поток возмущенной китайской речи.

Джош поискал глазами Эмили и увидел, что она все еще стоит неподалеку. Он шагнул к ней и взял ее за руку.

— Мне нужно работать, — заявила девушка, пытаясь высвободиться.

— Я с удовольствием отпущу вас, как только вы согласитесь пойти со мной пообедать сегодня вечером.

— Я очень занята.

— Ну, тогда завтра вечером.

— В обеденные часы у нас самый разгар работы, разве вы не знаете?

— Но сами-то вы должны когда-нибудь есть? Я буду ждать вас здесь завтра, в семь часов вечера.

И, отпустив руку Эмили, Джош вышел из ресторана.

— Это самое романтичное, что я только в жизни видела! — Роза театрально вздохнула и перевернулась на живот, чтобы взглянуть на Эмили. — Как он въехал верхом прямо в зал, такой огромный и сильный… А потом, когда она орала на него, он просто сгреб ее в охапку, закинул на лошадь и ускакал! Интересно, куда они поехали?

В окно веял теплый ночной ветерок, который не приносил никакой прохлады. Как и каждый вечер, девушки валялись на своих кроватях, не разбирая постелей. Неизвестно, из-за сильной жары или из-за того, что она начала постепенно привыкать к новой жизни, но Эмили даже повесила свой халат на крючок и сейчас была тоже только в ночной рубашке.

— Боюсь, мы никогда об этом не узнаем. Как ты думаешь, Кэти будет счастлива?

— Как свинья в грязи.

— Что за сравнение, Роза?! Может, нам надо было его остановить?

— Неужели ты воображаешь, что мы смогли бы его остановить? — возразила Роза, театрально изогнув брови.

Эмили вздохнула, вспоминая, какой решимостью горели глаза ковбоя и какое обожание светилось в глазах Кэти. Если бы она заметила, что молодая ирландка хоть чуть-чуть боится, Эмили не раздумывая схватила бы этого ковбоя, хотя бы за ботинок, и не позволила бы ему увозить подругу. Но то, что было написано на лице Кэти, заставляло сердце Эмили сжиматься от зависти. Неужели придет время, когда кто-нибудь тоже ее так полюбит — или она полюбит?

— Да, ты права, — согласилась она. — Мы-то уж точно не смогли бы остановить его. Но ведь Кэти хотела, чтобы за ней поухаживали, и ей нужно было время для шитья свадебного платья.

— Да, но еще она говорила, что любит этого ненормального ковбоя.

Эмили все еще сомневалась.

— Как же Кэти могла полюбить его, если видела его всего один раз?

— Допустим, два раза. И потом, у него же есть ранчо, по крайней мере он так говорил.

— Какое это имеет значение? — спросила Эмили, хмурясь.

— Если у него приличное ранчо, дорогуша, да еще и в кошельке звенит, я бы могла выйти замуж и за его коня!

— Роза, ты не должна так говорить!

— Почему это не должна?

— Ты хорохоришься, но я ведь знаю, что у тебя доброе сердце. И в один прекрасный день в нем проснется любовь к какому-нибудь совершенно особенному человеку.

Роза фыркнула:

— К какому-нибудь особенно богатому человеку — это скорее!

— Если ты так твердо решила выйти замуж за денежный мешок и забыть про любовь, почему у тебя были мокрые глаза, когда этот ковбой схватил Кэти в охапку и увез ее на свое ранчо?

— Я же никогда не говорила, что не верю в настоящую любовь. Веришь ли, я всегда считала, что это самое восхитительное, что только может быть под небесами. Я просто говорю, что сама собираюсь выйти замуж только за очень, очень богатого мужчину.

— Иногда, Роза, — проговорила Эмили, закрыв глаза, — я сомневаюсь, понимаешь ли ты, что мелет твой язык.

— Я понимаю. Никогда ни один смазливый ковбой-голодранец не соблазнит меня пойти с ним к алтарю. Но если это будет богатый ковбой и он захочет похитить меня, я уверена, что не буду очень сильно сопротивляться. И еще я точно знаю, что если этот долговязый техасский детектив решит похитить тебя, ты не будешь слишком долго брыкаться и царапаться.