Гора Дракона - Страница 97

— Постель из песка была не такой уж плохой.

Он откинулся в седле и скорчил выразительную гримасу.

— У меня такое ощущение, что половину кожи у меня на спине и сейчас рвут твои ногти.

Он показал в сторону горизонта.

— Видишь проход — кажется, что горы и лава сходятся? — продолжал Карсон. — Это Лава-Гейт, северный конец Хорнада. Оттуда следует идти на Полярную звезду. Нам останется преодолеть менее двадцати миль до Лава-Кемп. Там наверняка есть горячая пища и телефон. Не исключено, что мы даже сможем рассчитывать на настоящую кровать.

— Неужели? — спросила де Вака. — Ой, моя бедная задница.

Най осмотрел ствол «Холланд и Холланд», проверил прицел и магазин. Все в порядке. Поставив приклад между ног, он заглянул в дуло. Он сотню раз вычистил оружие с тех пор, как проклятый мерзавец Карсон засунул туда жевательную резинку в тот день в пустыне. Впрочем, лишняя проверка никогда не помешает.

Беглецы находились теперь в миле от него. Менее чем через десять минут они окажутся в пределах досягаемости. Два быстрых метких выстрела с расстояния в четыреста ярдов. Еще два для страховки и два для лошадей. Они его даже не увидят.

Время пришло. Начальник службы безопасности удобно пристроил винтовку и прижал щеку к прикладу. Он дышал глубоко и медленно, выпуская воздух через ноздри, стараясь замедлить биение сердца. Для большей точности нужно стрелять между ударами пульса.

Он слегка повернул голову и огляделся. Мальчишка исчез. Потом Най заметил, что он приплясывает по другую сторону склона, далеко от места действия.

Он снова сосредоточился, выровнял прицел и медленно повел дулом вдоль линии песка, пока обе фигуры не появились в перекрестье.

— Не стрелять! — послышался голос из-за спины охранников. — Вызывает мистер Скоупс.

Они обменялись еще несколькими фразами, а потом дула пистолетов опустились. Один из охранников грубо поднял профессора на ноги.

Его повели по тускло освещенному коридору, мимо большого поста охраны, затем они миновали еще один пост меньшего размера, и наконец группа свернула в узкий проход, по обе стороны которого шли ряды дверей. Левайн понял, что он уже однажды преодолел этот путь: несколько часов назад, когда перемещался по киберпространству «Джин-Дайн» в сопровождении Фидо. Профессор слышал гудение каких-то машин и шепот вентиляторов.

Они остановились возле массивной черной двери. Левайну предложили снять туфли и надеть мягкие тапочки. Охранник что-то сказал по рации, послышался щелчок открывающихся электронных замков, и дверь отошла в сторону. Поток воздуха ударил в лицо профессора. Он вошел внутрь.

Восьмиугольный кабинет совсем не походил на чердак в киберпространстве Скоупса. Помещение было большим, темным и непривычно стерильным. Голые стены уходили к высокому потолку. Взгляд Левайна переместился от потолка к знаменитому фортепиано, блестящему инкрустированному письменному столу и остановился на Скоупсе. Генеральный директор «Джин-Дайн» сидел на потертом диване с клавиатурой на коленях, устремив сардонический взгляд на вошедшего. На грязной черной футболке профессор заметил пятна; возможно, это был соус от пиццы. На огромном экране все еще оставалось изображение парапета, вид на который открывался с чердака его старого дома. Далеко над темной водой мигал свет маяка Пемаквид-Пойнт.

Скоупс нажал на клавишу, и экран мгновенно потемнел.

— Проверьте, нет ли у него оружия или электронных приборов, — приказал охранникам Скоупс и подождал, пока они выполнят его указание и выйдут. Потом он переплел пальцы и посмотрел на Левайна. — Я проверил камеры слежения. Похоже, ты довольно долго находился в лифте. Около пятнадцати часов. Хочешь освежиться?

Левайн покачал головой.

— Тогда садись. — Хозяин кабинета указал на другой конец дивана. — А как же твой друг? Он не хочет к нам присоединиться? Я имею в виду человека, который проделал за тебя трудную часть работы. Он оставил свои следы по всей сети, и я бы очень хотел встретиться с ним и объяснить, что мне совсем не нравится его деятельность.

Профессор ничего не ответил. Скоупс посмотрел на него, улыбнулся и пригладил непокорный вихор.

— Прошло немало времени с нашей последней встречи Чарльз. Должен признаться, что я немного удивлен. Но еще больше меня поразило твое предложение подписать бумаги на возобновление действия патента после стольких лет решительных отказов. Как быстро мы теряем свои убеждения, оказавшись перед лицом серьезных испытаний. «Драться за принципы проще, чем жить по ним».^[118] Или умереть за них. Верно?

Левайн сел.

— «Подвергать сомнению свои жизненные принципы — признак мудрости человека».^[119]

— «Цивилизованности человека», Чарльз. Ты давно не играл в игру. Ты помнишь, как мы это делали в прошлый раз?

По лицу профессора пробежала судорога.

— Если бы я одержал победу, мы бы не находились здесь.

— Скорее всего. Ты знаешь, я часто спрашивал себя, не является ли яростная кампания против генетических исследований, которую ты вел все это время, следствием твоей ненависти к самому себе? Ты любил игру не меньше меня. Ты рискнул всем, во что верил, ради той последней партии, и потерпел поражение. — Скоупс выпрямился и положил пальцы на клавиатуру. — Я сейчас приготовлю документы.

— Ты еще не слышал моих условий, — спокойно сказал Левайн.

Скоупс повернулся к нему.

— Условия? В твоем положении нельзя диктовать условия. Либо ты подпишешь, либо умрешь.

— Но ты ведь не сможешь меня хладнокровно убить?

— Убийство, — медленно проговорил Скоупс. — Хладнокровное убийство. Да, теперь тебе только и остается такой сенсуалистский подход. Но боюсь, что именно так я и поступлю — если назвать вещи своими именами, как сказал бы мистер Микобер.^[120] Если только ты не подпишешь патент.

Наступило долгое молчание.

— Вот мое условие: еще одна партия, — сказал профессор.

По лицу Скоупса промелькнуло удивленное выражение. Потом он рассмеялся.

— Ну-ну, Чарльз. Как это называется — матч-реванш? И какими будут ставки?

— Если я одержу победу, ты уничтожишь вирус и сохранишь мне жизнь. Если я проиграю, то подпишу бумаги на возобновление действия авторского свидетельства и ты можешь меня убить. Таким образом, если ты победишь, то получишь еще восемнадцать лет эксклюзивных доходов и сможешь продать вирус Пентагону. А если проиграешь, лишишься и патента, и вируса.

— Убить тебя будет проще.

— Но совсем не так выгодно. Тогда ты не сможешь продлить действие авторского свидетельства. А если я подпишу бумаги, то это принесет «Джин-Дайн» около десяти миллиардов долларов.

Скоупс задумался. Клавиатура соскользнула с его колен.

— Давай сделаем иначе. Если ты проиграешь, я не стану тебя убивать и ты согласишься войти в совет директоров компании в качестве вице-президента и главного ученого. Это мое старое предложение, но оно будет сопровождаться окладом и пакетом акций, соответствующим твоему статусу. Мы переведем часы назад и начнем все снова. Естественно, ты будешь сотрудничать в полной мере и прекратишь бессмысленные атаки на «Джин-Дайн» и технологический прогресс в целом.

— Вместо смерти ты предлагаешь договор с дьяволом. Зачем тебе это? Я не знаю, могу ли тебе доверять.

Скоупс усмехнулся.

— А с чего ты взял, что я делаю это для тебя? Твоя смерть будет грязным делом и принесет массу неудобств. Кроме того, я не убийца и не могу исключить, что это ляжет тяжким грузом на мою совесть. На самом деле, Чарльз, я не получил ни малейшего удовольствия, уничтожая твою карьеру и репутацию. Я был вынужден защищаться. — Скоупс махнул рукой. — Впрочем, я не могу тебе позволить вернуться в мир и продолжать вести прицельный огонь по «Джин-Дайн». В моих интересах убедить тебя присоединиться к моей компании, начать сотрудничать, подписать обычные бумаги о неразглашении. Если захочешь, то сможешь сидеть в офисе и целыми днями ничего не делать. Но я не сомневаюсь, что ты выберешь путь исследований и развития — и охотно будешь помогать лечить больных людей. Тебе вовсе не обязательно заниматься генной инженерией. Фармацевтические препараты, биомедицинские исследования — на твой выбор. Посвяти свою жизнь созиданию, а не разрушению.