Голубой Марс - Страница 18

Сакс встал с места и выбрался из лощины. Покинув укрытие, он ощутил неожиданно сильный ветер: холод усиливался, точно о своих правах уже заявил ледниковый период. Конечно, так казалось от сочетания холода с ветром. Температура хоть и составляла 262 градуса по Кельвину, но дул ветер со скоростью семьдесят километров в час с намного более мощными порывами, при таком сочетании температура была эквивалентна 250 градусам по Кельвину. Вроде бы расчет верный? А без шлема при такой температуре было слишком холодно. У него даже немели кисти рук. И ступни. Лицо уже ничего не чувствовало, словно на нем была плотная маска. Он дрожал, у него слиплись ресницы и замерзали слезы. Следовало вернуться в машину.

Он побрел по скалам к марсоходу, изумленный тем, как ветер усиливал холод. Такого их сочетания он не испытывал на себе с самого детства, если испытывал вообще. Он и забыл, что бывает так холодно. Спотыкаясь от ветра, Сакс взобрался на небольшое возвышение, образованное застывшей лавой, и посмотрел вверх по склону. Там стоял его марсоход – большой, ярко-зеленый, блестящий, как космический корабль, – примерно в двух километрах подъема. Стоял и точно ждал его.

Но снег начал лететь горизонтально, и такая демонстрация скорости ветра производила эффектное впечатление. Мелкие зернистые частицы попадали на стекла его очков. Он двинулся к марсоходу, опустив голову и глядя на вихрящийся снег. В воздухе его было столько, что Саксу показалось, будто очки запотели, но когда он, превозмогая боль, протер их изнутри, стало ясно, что в воздухе образовался конденсат. Мелкие снежинки, туман, пыль – трудно было сказать наверняка.

Сакс побрел дальше. Когда он снова поднял взгляд, воздух сгустился от снега настолько, что марсоход стал неразличим. Оставалось лишь продолжать путь. К счастью, костюм был хорошо изолирован и прошит нагревательными элементами, но даже при включенном на максимум подогреве холод проникал в левую сторону облачения, отчего Сакс чувствовал себя обнаженным перед порывами ветра. Зона видимости теперь составляла метров двадцать и быстро менялась в зависимости от плотности снега. Сакс находился в беспорядочно расширяющемся и сжимающемся пузыре белизны, которую пронзал летящий снег и окутывало что-то вроде застывшего тумана. Но на самом деле он, по-видимому, просто попал в шкваловое облако.

У него задеревенели ноги. Зажав под мышками скрытые перчатками кисти, он обхватил руками туловище. С уверенностью сказать, что он по-прежнему двигался в верном направлении, было нельзя. Вроде бы он шел в ту же сторону, что и в момент, когда пропала видимость, но по ощущениям он уже должен был давно дойти до марсохода.

На Марсе не было компасов, но у него на запястье и в машине работали системы APS. Сакс мог открыть подробную карту и определить местоположение самого себя и своего марсохода, потом немного пройти, чтобы понять, в какую сторону двигаться, и наконец, добраться непосредственно до машины. Он подумал, это требовало слишком больших усилий, – но затем понял, что холод путает его мысли, действуя на разум и тело. На самом деле это не так уж трудно.

Укрывшись от ветра за одним из валунов, он применил этот метод. В теории такой поиск был вполне осуществим, но на деле техника оставляла желать лучшего: экран на запястье имел диагональ всего в пять сантиметров и не позволял как следует различить нужные точки. Но он все-таки сумел их обнаружить, после чего немного отошел и вновь сверился с экраном. Но, увы, тот показал, что ему следовало повернуть примерно на девяносто градусов от того направления, куда он шел до этого.

Сакс почувствовал полное бессилие. Тело настаивало на том, что он двигался в верном направлении, разум – по крайней мере, его часть – был убежден, что стоило поверить изображению на экране и признать, что он в какой-то момент сбился с курса. Но по ощущениям это было не так: он все еще двигался в гору – что подтверждало правоту тела. Противоречие было настолько сильным, что на него накатила тошнота; осознание своего бессилия скрутило его так, что стало больно просто стоять на ногах, словно каждая клеточка тела изогнулась под влиянием того, что показывало запястье. Физиологический эффект когнитивного диссонанса – такого с ним еще не случалось. Он едва не поверил в существование внутреннего магнита в организме, какой есть в эпифизе мигрирующих птиц – только здесь магнитного поля не было как такового. Возможно, его кожа была настолько чувствительна к солнечной радиации, что он мог определить местоположение солнца даже в однородном темно-сером небе. Что-то такое просто не могло не оказаться правдой, ведь его чувство, что он шел в верном направлении, было таким сильным!

Наконец, тошнота от дезориентации спала, и он, постояв, все же пошел туда, куда ему указывал браслет, при этом ужасно себя чувствуя. Он слегка наклонился вперед – в таком положении ему становилось легче. Ведь, как гласила наука, доверять следовало приборам, а не инстинктам. Продолжив путь, он пересек склон. Ему никогда не доводилось чувствовать себя таким нескладным. Почти ничего не ощущающие ступни налетали на камни, которых он не видел, несмотря на то что те валялись прямо перед ним, – и так Сакс спотыкался раз за разом. Удивительно, как основательно снег мог закрыть обзор.

Спустя некоторое время он остановился и снова попытался найти марсоход с помощью APS. В этот раз карта на запястье выдала совершенно новое направление – за его спиной и налево.

Возможно, он прошел мимо машины. Почему нет? Ему не хотелось возвращаться назад, навстречу ветру. Но добраться до цели теперь можно было только так. Поэтому он склонил голову и мужественно двинулся вперед. Кожа давала странные ощущения: зудела в местах, где на костюме скрещивались нагревательные элементы, и онемела по всему остальному телу. Как онемели и ступни, отчего стало тяжело идти. Лицо ничего не чувствовало: до обморожения было явно недалеко. Нужно было где-нибудь укрыться.

У него возникла новая идея. Он позвонил Аонии, на гору Павлина, и почти мгновенно услышал ответ:

– Сакс! Ты где?

– Я как раз звоню, чтобы это узнать! – сказал он. – Я попал в бурю на Дедалии! И не могу найти марсоход! Хотел попросить, чтобы вы посмотрели на APS, мой и его! И чтобы сказали, в какую сторону идти!

Он прижал консоль к самому уху.

– Ка вау, Сакс, – Аония вроде бы кричала. Слышать ее голос в такой обстановке было необычно. – Секунду, дай проверю!.. Так! Вот где ты! А твоя машина вот! Ты что вообще делаешь так далеко на юге? Не думаю, что до тебя кто-нибудь сможет быстро добраться! Особенно если там буря!

– Да, здесь буря, – ответил Сакс. – Поэтому я и позвонил.

– Ладно, ты примерно в трехстах пятидесяти метрах к западу от машины.

– Строго к западу?

– Чуть ближе к юго-западу! Но как ты там будешь ориентироваться?

Сакс задумался. Отсутствие магнитного поля на Марсе никогда не доставляло ему хлопот, но факт оставался фактом. Он мог предположить, что ветер дул с запада, но это было бы лишь предположением.

– Можешь свериться с ближайшими метеостанциями и сказать мне, с какой стороны дует ветер? – спросил он.

– Конечно, но они не сообщат местных отклонений! Так, секунду, мне тут уже помогают.

Прошло несколько долгих холодных мгновений.

– Ветер дует с северо-запада, Сакс! Значит, тебе нужно идти в том же направлении, что и он, только немного влево!

– Я понял. А сейчас помолчи, пока не увидишь, куда я иду, а потом поправишь меня.

Он снова сдвинулся с места, к счастью, почти по ветру. Через пять-шесть болезненных минут его запястье подало сигнал.

– Ты идешь правильно! – сообщила Аония.

Это воодушевило Сакса, и он прибавил шагу, хоть ветер и проникал ему между ребер, в самое нутро.

– Все, Сакс! Сакс?

– Да!

– Ты и твоя машина сейчас в одной точке!

Но никакой машины Сакс не видел.

У него упало сердце. Зона видимости по-прежнему тянулась метров на двадцать, но машины не было. Он быстро забрался в укрытие.