Голубой Марс - Страница 10

– Питер! – воскликнула Энн.

Картинка в маленьком окошке сменилась, и она увидела его лицо.

– Ты разбираешься с Хастингсом, – выдавила она, с трудом глядя на него, настоящего изменника, – а я займусь Касэем.

Арсия-вью была самым южным шатром, и сейчас ее наполнял дым, вьющийся в виде аморфных линий, по которым можно было понять схему его вентиляции. Повсюду слышался сигнал тревоги, громкий во все еще разреженном воздухе, а на зеленой траве улиц валялись осколки прозрачного пластика, из которого был сделан каркас. Энн споткнулась о тело, свернувшееся, точно как одно из тех, что застыли под пеплом в Помпеях. Арсия-вью была узкой, но протяженной, и Энн слабо понимала, куда нужно идти. Ориентируясь по свисту взлетающих ракет, она направлялась на восток, к Гнезду, что притягивало к себе все безумие – словно монополь, выпускающий на них заряд с потерявшей разум Земли.

Возможно, так и было задумано: защитная система провода, похоже, могла справиться с легкими ракетами Красных, но если атакующие полностью зачистят Шеффилд и Гнездо, то ВП ООН окажется некуда спускаться и будет уже все равно, останется ли провод висеть в небе или нет. Ровно такой же план они применили в Берроузе.

Но это был плохой план. Берроуз находился в низине и имел атмосферу, при которой люди могли жить и снаружи – пусть и недолгое время. Шеффилд же располагался высоко, то есть они вернулись назад в прошлое, в 61-й год, когда разрушенный шатер означал конец всем, кто попадет под воздействие природных условий. В то же время бо́льшая часть Шеффилда лежала под землей, в многочисленных этажах внутри стен кальдеры. Основная часть населения, без сомнения, отступила именно туда, и, если бы боевые действия распространились на тот район, это стало бы сущим кошмаром. Но вверху, на поверхности, где могли идти бои, люди были уязвимы перед огнем, исходящим сверху от провода. Нет, возможно, все не так. Она не могла увидеть, что там происходило. Возле Гнезда гремели взрывы, по внутренней связи слышались помехи, а когда приемник вылавливал обрывки кодированных частот, повторялись отдельные слова: «…взять Арсия-вьшшш…», «Нам нужен компьютер, но я бы сказал, что по оси “X” три-два-два, по оси “Y” – восемьшшш…»

Затем, должно быть, еще один залп ракет ударил по проводу – Энн увидела, как в небе, не издав ни звука, выросла яркая линия света. А после обрушился дождь крупных черных обломков – прямо на шатры, прорывая невидимые ткани, разбиваясь о невидимые каркасы и, наконец, пролетая последнюю часть расстояния, падали на здания, словно поломанная техника, ударяясь громко, несмотря на разреженный воздух и преграду из шатров, отчего под ногами дрожала земля. Это продолжалось несколько минут, и обломки разлетались все дальше и дальше, и в любую секунду этого времени ее могло убить. Но она лишь стояла и смотрела в темное небо, дожидаясь, пока это кончится.

Вскоре падение прекратилось. Энн снова смогла дышать. Она попыталась связаться с Питером по шифрованной частоте Красных, но услышала лишь помехи. Но вот, уже убавляя громкость в своих наушниках, уловила несколько искаженных полуфраз – Питер рассказывал о движениях Красных Зеленым или даже людям из ВП ООН. Тем, кто мог запустить с защитных систем космического провода ракеты прямо в восставших. Да, это был голос Питера, пусть и прерываемый помехами. Он объявлял им цели. Но затем голос сына пропал, и остался лишь шум.

Быстрые вспышки света у основания лифта сменяли черный цвет нижней части провода на серебряный, а затем снова на черный. Вся сигнализация в Арсия-вью начала звенеть либо завывать. Дым понесся к восточному краю шатра. Энн вышла на аллею, соединявшую его север и юг, и прислонилась к восточной стене здания, чуть ли не вжавшись в бетон. С аллеи ничего не было видно. Лишь слышались взрывы, грохот, ветер. А затем наступила тишина, будто все вокруг замерло.

Она поднялась и побрела дальше по шатру. Куда идти, когда убивают людей? Искать друзей, если это возможно. Если знаешь, кого считать своими друзьями.

Она взяла себя в руки и продолжила искать людей Касэя, отправилась туда, куда ей указал Дао, попыталась продумать, куда они пошли бы дальше. Они могли покинуть город, но, будучи внутри, могли попытаться захватить следующий шатер к востоку, идти от одного шатра к другому, декомпрессировать их, взять силой все, что располагались ниже, продвигаясь дальше таким же образом. Она со всех ног бежала по улице, параллельной стене шатра. Она была в хорошей форме, но, как ни странно, ей не удавалось перевести дух, и внутренняя сторона ее костюма пропиталась потом. Улица была пуста, стояла пугающая тишина, и едва верилось в то, что она, Энн, находится в самой гуще сражения, и совсем не верилось, что здесь можно найти тех, кого она искала.

Однако они оказались там. Впереди нее, на улицах, ограничивающих один из треугольных парков, возникли фигуры в шлемах и костюмах, с автоматами и переносными ракетными установками. Они палили по невидимому противнику, засевшему в облицованном кремнем здании. На плечах у них виднелись красные круги. Красные…

Ослепляющая вспышка – и ее сбило с ног. В ушах зашумело. Она оказалась у подножия здания, приникшая к отполированному камню. Джеспилит – красная яшма, чередующаяся с оксидом железа. Довольно красиво. У нее болели спина, таз, плечо и локоть. Но это все было терпимо. Энн еще могла двигаться. Она отползла, оглянулась на треугольник парка. Там на ветру все горело, но пламя уже гасло – остались лишь оранжевые всполохи, которым явно недоставало кислорода. Люди оказались разбросаны, как сломанные куклы, их руки были искривлены таким образом, что ни одна кость не могла при этом уцелеть. Она поднялась и побежала к ближайшей группе, которая выделялась знакомой седовласой головой, лишившейся шлема. Это был Касэй, единственный сын Джона Буна и Хироко Ай, его челюсть с одной стороны была разодрана в кровь, глаза – открыты, но с невидящим взглядом. Он воспринял Энн слишком серьезно. А его соперники – недостаточно серьезно. Из-за раны был хорошо виден его розовый каменный зуб, и, когда Энн заметила его, ей сдавило горло, и она отвернулась. Все зря. Теперь все трое были мертвы.

Она повернулась обратно, наклонилась, отстегнула консоль с его запястья. Вероятно, у него была частота с прямым доступом к ка-кадзе, и, вернувшись в убежище обсидианового здания, поврежденного крупными белыми обломками, она набрала основной код вызова и сказала:

– Говорит Энн Клейборн, я обращаюсь ко всем Красным. Ко всем Красным. Слушайте, это Энн Клейборн. Наступление на Шеффилд провалилось. Касэй мертв, как и многие другие. Продолжать наступление не имеет смысла. Оно приведет лишь к тому, что силы безопасности Временного Правительства снова спустятся на планету. – Ей хотелось указать на то, каким нелепым был план изначально, но она прикусила язык. – Все, кто имеет такую возможность, покиньте гору. Все, кто находится в Шеффилде, возвращайтесь обратно на запад, выбирайтесь из города и спускайтесь с горы. Говорит Энн Клейборн.

Она получила несколько подтверждений, но слушала их вполуха, шагая по Арсия-вью на запад, к своему марсоходу. Она не пыталась прятаться: убьют – значит, убьют, но теперь ей не верилось, что это случится. Она шла под покровом крыльев некоего темного ангела, оберегающего ее от гибели несмотря ни на что, но заставляющего наблюдать смерти тех людей, кого она знала, и той планеты, которую любила. Такова уж ее судьба. Да, среди них был Дао со своей командой – они все погибли на месте, где она их оставила, и теперь лежали в лужах собственной крови. Должно быть, она разминулась с ними совсем чуть-чуть.

Внизу, на широком бульваре с рядом лип посередине, лежала еще одна кучка тел – но не Красных: на головах у них были зеленые повязки, а один, лежащий к ней спиной, походил на Питера. Ватными ногами, повинуясь непреодолимому импульсу, словно в кошмарном сне, она подошла к телу и обогнула его с той стороны, где было лицо. Нет, не Питер. Какой-то высокий молодой уроженец, с плечами, как у Питера, бедняга. Парень, который мог бы прожить тысячу лет.