Голубой Лабиринт (ЛП) - Страница 85

Подошли два врача в белых халатах и быстро начала осматривать Пендергаста, тихо переговариваясь с медсестрами и интернами.

Д'Агоста огляделся вокруг. Констанс сидела в дальнем углу отсека, ее маленькая фигура сейчас была одета в больничный халат. Прошло уже пять минут, как он отнес запрошенные Марго материалы в доставившую их скорую. Она была все еще там, работая, как одержимая, используя его зажигалку для нагревания жидкости в пробирке и наполняя воздух сладким смрадом.

- Жизненные показатели? - спросил один из врачей.

- Давление шестьдесят пять на тридцать и падает, - ответила медсестра. - Пульс семьдесят.

- Набор для эндотрахеальной интубации, - попросил доктор.

Д'Агоста наблюдал, как доставили и разместили еще больше оборудования. Он чувствовал ужасную смесь ярости, отчаяния и надежды раздирающую его. Не в состоянии сидеть спокойно, он начал расхаживать взад и вперед. Один из врачей, который ранее пытался оставить его и Констанс с наружи, выстрелил в него взглядом, но он проигнорировал это. В чем был смысл всего этого? Весь этот антидот выглядящий неправдоподобно, если не сказать - совершенно безумно. Пендергаст медленно умирал в течение нескольких дней – недель – и вот теперь пришли его последние минуты. Вся эта суета, эта бессмысленная суета, просто заставила его чувствовать еще больше волнения. Они ничего не могли сделать – никто ничего не мог сделать. Марго, при всем ее мастерстве, пыталась состряпать эликсир, о пропорциях которого она могла только догадываться – и ранее использованный, он уже не сработал. Кроме того, теперь это было неактуально; это заняло у нее слишком много времени. Даже эти врачи, со всем их оборудованием, не могли найти рычаг, чтобы спасти Пендергаста.

- Получаем смертельный ритм, - сказал интерн, наблюдая за одним из экранов у изголовья постели Пендергаста.

- Отключить лидокаин, - приказал второй врач, протолкнувшись между медсестрами. – Подготовьте катетер для центральной вены. Два миллиграмма эпинефрина, срочно.

Д'Агоста сел в пустое кресло рядом с Констанс.

- Показатели падают, - сказал один из интернов. - Он больше не читается.

- Дайте же эпинефрин, - рявкнул доктор. - Немедленно!

Д'Агоста вскочил на ноги. Нет! Должно быть что-то, что он мог сделать, должно же быть...

В этот момент Марго Грин появилась на входе в отсек реанимационного отделения. Отодвинув широкую защитную ширму, она вошла внутрь. Она держала в одной руке небольшой стакан, частично наполненный водянистой, зеленовато-коричневой жидкостью. Сверху стакан был накрыт чередующимися слоями кофейных фильтров и хлопком, который он оторвал от халата в шкафчике работника скорой помощи. В целом же весь стакан был завернут в тонкий прозрачный пластик, закрепленный резинкой.

Один из врачей посмотрел на нее. - Кто вы?

Марго ничего не ответила. Ее взгляд обратился в сторону неподвижного тела на кровати. Затем она подошла к группе медсестер.

- Черт возьми, - воскликнул доктор. - Вы не можете здесь находиться! Это стерильная среда.

Марго обратилась к одной из медсестер. - Дайте мне шприц, - попросила она.

Медсестра удивленно моргнула. - Простите?

- Шприц. С большим отверстием для инъекций. Быстро.

- Делайте, что она говорит, - сказал Д'Агоста, показывая ей значок. Медсестра перевела взгляд от Марго, к врачам и Д'Агосте. Затем, молча, она открыла ящик, обнажая ряд длинных предметов, завернутых в стерильную бумагу. Марго схватила один и сорвала обертку, обнажая большой пластиковый шприц. Порывшись в том же ящике, она выбрала иглу, оснащенную нужным адаптером для наконечника шприца. Затем она подошла к Д'Агосте и Констанс. Она тяжело дышала, и капли пота выступили на ее висках.

- Что происходит? - спросил один из врачей, отрываясь от работы.

Марго посмотрела на Констанс, потом на Д'Агосту и обратно. Держа шприц в одной руке, стакан - в другой. Ее немой вопрос повис в воздухе.

Медленно, Констанс кивнула.

Марго изучила противоядие под сильным светом реанимационного отсека, сорвала пломбу со стакана, погрузила иглу в жидкость, наполнила его, а затем вытащила, подняла вверх и встряхнула конец шприца, чтобы удалить лишние пузырьки воздуха. Затем, сделав глубокий вдох, она подошла к кровати.

- Довольно, - сказал доктор. – Убирайтесь к черту от моего пациента.

- Я приказываю вам дать ей доступ, - сказал Д'Агоста. – Под мою ответственность как лейтенанта Нью-Йоркской полиции.

- У вас здесь нет власти. С меня достаточно этого вмешательства. Я вызываю охрану.

Д'Агоста приблизил руки к поясу. Его правая рука направилась к кобуре, и к своему великому шок, он ощутил, что табельное оружие пропало.

Он резко повернулся и увидел Констанс, стоя за ним, она направляла его 38 калибр на врачей и медсестер. Хотя она смыла большую часть грязи со своего лица, и сменила рваную шелковую сорочку на длинный больничный халат, она все еще была вся в царапинах и порезах. Ее лицо несло выражение, которое пугало особой напряженностью. Внезапная тишина затопила отсек, и все работы прекратились.

- Мы собираемся, спасти жизнь вашему пациенту, - сказала она тихим голосом. - Отойдите от охранной сигнализации.

Ее слова, как и оружие Д'Агосты, заставили сотрудников больницы отпрянуть.

Действуя быстро, пока врачи были ошеломлены, Марго вставила иглу в капельницу, чуть выше ее кончика, и ввела около трех миллилитров жидкости.

- Вы убьете его! – закричал один из врачей.

- Он уже мертв, - сказала Марго.

Настал момент потрясенного застоя. Тело Пендергаста неподвижно лежало на кровати. Различные короткие электронные звуки и сигналы машин мониторинга сливались в, своего рода, траурную фугу. Теперь, на фоне этого хора, зазвучал низкий, настойчивый тон.

- Он снова читается! – сказал первый доктор, наклонившись от дальнего конца кровати.

На мгновение, Марго оставалась спокойной. Затем она снова подняла шприц к капельнице. - К черту, - сказала она, вводя дозу вдвое больше, чем в прошлый раз.

Как будто одним движением, медсестры и интерны хлынули к телу, игнорируя пистолет. Марго грубо оттеснили в процессе, а шприц изъяли из ее покорной руки. Последовал шквал криков, громких приказов и еще сработала сигнализация. Констанс опустила пистолет, глядя с побелевшим лицом.

- Желудочковая тахикардия без пульса! - один голос взлетел над остальными.

- Мы теряем его! – закричал второй врач. - Массаж сердца, срочно!

Д'Агоста, застыл в шоке, смотря, как одетые в форму фигуры лихорадочно работают вокруг кровати. ЭКГ на верхнем мониторе был мертв. Он подошел к Констанс, осторожно взял пистолет из ее руки, и поместил его в свою кобуру. - Я сожалею.

Он уставился на бесполезную суету, пытаясь припомнить, когда в последний раз Пендергаст говорил с ним. Не та бредовая истерика в оружейной комнате, а действительно прямой разговор с ним лично, лицом к лицу. Для Д'Агосты казалось очень важным вспомнить его последние слова. И насколько он мог вспомнить, это случилось за пределами тюрьмы в Индио, как раз после того, как они прекратили попытки допросить Рудда. И что же в точности сказал ему Пендергаст, когда они стояли на асфальте парковки, под жарким солнцем?

«Потому что, мой дорогой Винсент, наш пленник не единственный, кто в последнее время начал чувствовать запах цветов».

Пендергаст почти с самого начала понимал, что с ним происходит. Видит Бог, что это были последние слова агента сказанные ему...

Вдруг звуки вокруг него и громкие голоса, изменили тон и срочность.

- У меня есть пульс! - сказал один врач. Прямая линия ЭКГ начала мигать и подпрыгивать, возвращаясь к жизни.

- Артериальное давление растет, - отчиталась медсестра. - Семьдесят пять на сорок.

- Прекратить массаж сердца, - приказал другой врач.

Прошла минута, пока врачи продолжали свою работу, а состояние пациента постепенно возвращалось к жизни. И потом, на кровати, тело Пендергаста приоткрыло один глаз, возникла едва заметная блестящая щель. Потрясенный Д'Агоста увидел, что дальше его зрачок сместился, осматривая комнату. Констанс наклонилась вперед и сжала его руку.