Голубая смерть - Страница 14

И только уже засыпая, она вдруг произнесла сонным голосом:

— А все-таки я расквитаюсь с тобой за то, что ты выставил меня дурочкой. Бутс Делани привыкла возвращать долги. Хотя, может быть, я не стану с этим торопиться…

Ник только рассмеялся в темноте ей в ответ.

Яркие факелы отбрасывали мерцающие отблески на массивные стены старинного замка. Толпа молодых людей с мужественными лицами, заполнившая вымощенную булыжником площадь, ревела тысячью глоток, горланящих песни и выкрикивающих непристойности. Подставив мокрое от соленого пота лицо прохладному ветру с канала, Ник усмехнулся: Бутс заблуждалась, пророчествуя ему мучительную смерть от рук фон Штади. Граф поступил иначе — он согласился на требования похитителя своей любовницы и дал ему работу, вернее сказать, возможность получить ее. И хотя Ник сам настоял на этом, сейчас он уже сомневался, что поступил правильно: у Тевтонских Рыцарей была весьма своеобразная традиция боевого крещения новичков.

Восторженный рев публики нарушил ход его мыслей. На ринг вышел его соперник, прославленный мастер кулачного боя по имени Генрих. Секунданты Ника, двое улыбчивых немецких атлетов, принялись массировать ему плечи.

— Смелее, герр фон Рунштадт, — говорил ему один из них, — вам нужно продержаться только один раунд.

Ник посмотрел на соперника: это был человек-гора, бывший чемпион Европы среди профессиональных борцов, лишенный своего титула после того, как он убил одного соперника и покалечил несколько других. Великан с угольными глазами и черными пышными усами прыгал по рингу, обмениваясь шутками с восторженными зрителями, не сомневавшимися в исходе предстоящего поединка.

— Разрешите мне поздравить вас с замечательными результатами во всех состязаниях, — раздался за спиной у Ника голос графа фон Штади. В присутствии своих офицеров и Бутс, державшейся надменно и неприступно в своем свободном платье, граф старался казаться образцом галантности. — Может быть, подобные соревнования в ловкости и силе и покажутся вам детским чудачеством, но разве не прав был герцог Уэллингтон, утверждавший, что сражение при Ватерлоо было выиграно на спортивных площадках Итона? Вы продемонстрировали великолепный пример нашей славной молодежи. Впрочем, от боевого офицера я иного, признаться, и не ожидал.

— Данке, — сдержанно поблагодарил его за комплимент Ник. Его не тянуло обмениваться любезностями после изнурительных состязаний, в которых он участвовал с раннего утра. Он бегал, прыгал, стрелял и выполнял множество других заданий, подтверждая свою готовность стать офицером элитного подразделения ордена. Теперь ему предстояло последнее испытание — схватка с чемпионом по единоборству, после которого он превратится в Тевтонского Рыцаря.

— Мой вам совет, — потрепал его по плечу граф. — Не оказывайте нашему Генриху слишком упорного сопротивления, он может прийти в ярость. Его последний соперник продержался целых шесть раундов, но к сожалению, бедняга не смог потом быть полезным нашему движению: Генрих сломал ему хребет. Поэтому рекомендую сдаться во втором раунде. Лично я выдержал три, но как мне сейчас кажется, это было не очень-то разумно с моей стороны.

Окружающие графа офицеры подобострастно рассмеялись, и Ник догадался, что это была шутка. Но в ней содержался и прозрачный намек: фон Штади не хотел, чтобы Ник побил его личный рекорд на глазах у его последователей. Прозвучал гонг, и секунданты вытолкнули Ника на середину ринга. Судьи не было, по той простой причине, что не было и никаких правил.

Ощущая свинцовую тяжесть в усталых ногах, Ник начал медленно кружить вокруг ухмыляющегося великана. Тот наступал на него, согнувшись и низко опустив руки. Ник ударил гиганта в массивный подбородок, но он лишь поморщился и, обхватив соперника за талию, двинул ему коленам в пах. Публика недовольно зароптала, требуя достаточно продолжительного зрелища. Увернувшись от смертельного удара, Ник с размаху расплющил кулаком изуродованный шрамами нос Генриха. Гигант недовольно хрюкнул, широко раскрыв рот, и тотчас же получил удар ребром ладони по горлу. Другой бы после этого упал, однако Генрих лишь раздраженно прочистил глотку и сплюнул кровь.

Ник отскочил от неуязвимого борца и провел серию ударов ногами. Однако Генрих продолжал тянуться своими ручищами к нахальному противнику, и пока Ник прикидывал, какой ему лучше применить прием к этой груде мяса, немец ловко схватил его своими щупальцами и выбросил через канат прямо на раздувшиеся от пива животы зрителей.

Кто-то плеснул Нику в лицо из пивной кружки, сильные руки подхватили его и вновь вытолкали на ринг.

— Смотрите-ка, наш вундеркинд вернулся! — прорычал Генрих. — Он желает продолжать бой!

— Именно так, жирная свинья! — подтвердил Ник, облизывая кровь с верхней губы. — Я уложу тебя, как кабана, и попрошу кадетов сбрить твои усы: они мне совершенно не нравятся.

Грязно выругавшись, Генрих выбросил в лицо Ника свой громадный кулак. Ник подставил плечо, но не устоял на ногах и упал. Немец подпрыгнул и всей массой обрушился ему на спину, едва не сломав позвоночник: видимо, это был его коронный завершающий прием. Очнулся Ник оттого что великан принялся остервенело колотить его головой о помост. Секунданты кричали ему из угла, что осталось продержаться одну минуту, но Нику не верилось, что этот кошмар длится всего только две минуты. В помрачившемся сознании мелькнула мысль, что если он умрет во время схватки, все усилия, затраченные ради проникновения в организацию неонацистов, окажутся напрасными. Собрав всю волю в кулак, он глубоко вздохнул и с чудовищной силой ударил Генриха коленом в лицо. Не давая ему опомниться, он вскочил и прямым ударом превратил в кровавое месиво многострадальный нос великана. Хватая ртом воздух, тот рухнул навзничь, стукнувшись о помост затылком. Ник схватил его за уши и двинул коленом по подбородку. Захлебываясь кровью, Генрих замотал головой и с нечеловеческим ревом пошел в решающую атаку. Публика замерла: такого стремительного поворота схватки она не ожидала. Силы Ника иссякли, он понимал, что сейчас наступит развязка. Резко ударив Генриха ногой по голени, так, что тот присел от боли, он зажал его голову рукой и с разбегу приложил лбом об угловую штангу. Потрясенный гигант потерял сознание и растянулся на ринге, раскинув руки и ноги.

Зрители повскакивали со своих мест и ринулись поздравлять победителя. Довольные исходом поединка секунданты заботливо обтирали его полотенцем, весело похлопывая по взмыленной спине. Кто-то протягивал чемпиону кружку пива, крича, что его непременно следует выдвинуть на выборах кандидатом на пост канцлера Германии. Сам же герой, вцепившись трясущимися от перенапряжения руками в канат, высматривал в толпе свиту графа. Вот он заметил Бутс, позабыв о правилах приличия, она кричала и прыгала от восторга вместе со всеми. Но хмурое лицо самого графа не предвещало Нику ничего хорошего, а глаза, полные злобной зависти, готовы были испепелить его, как заклятого врага.

Вдруг фон Штади сорвался с места и, выбежав на середину помоста, громко потребовал тишины, размахивая руками. Заметив, что несколько молодых кадетов окружили поверженного гиганта и пытаются сбрить ему усы, граф пинками разогнал их и, перекрывая голосом рев толпы, яростно завопил:

— Молчать, ничтожные скоты! Тихо, свинское отродье! Вы уподобились страду баранов, блеющих при виде пастуха с кнутом! Чему вы радуетесь, ослы? Что вас так развеселило! Нужно уважать заслуженных бойцов, а не потешаться над ними! Вы не цвет германской молодежи, а глупые щенки! Да разве способны вы расквитаться с нашими врагами за все унижения нации?

Толпа притихла, пристыженная своим фюрером, рокочущий голос которого гремел по всему старинному студенческому городку. Повиснув на канатах, Ник молча наблюдал, как врачи выносят на носилках с помоста их бывшего кумира. Фон Штади продолжал бесноваться, обещая ужесточить режим и ежедневную муштру своим рыцарям. Наконец он утомился, покинул ринг и сел в свой «мерседес», который помчал его домой.