Голубая кровь - Страница 32

– Конечно, постараюсь! – заверил ее Кирилл, очень довольный тем, как обернулось дело.

В пятницу сразу после занятий Петр вместе с Кириллом отправился в спортзал детективного агентства на тренировку. Михаил Юрьевич проводил совещание, распорядился, чтобы их пропустили, а сам пришел через полчаса. Без него они заниматься не стали, – переодевшись в кимоно, присели отдохнуть.

– Ну и досталось мне от предков за скандал в институте, особенно от матери, – признался другу Слепнев, как бы ища у него сочувствия. – Ты бы выручил меня и рассказал моим, как все было. А то запилили!

– Мне тоже дома порядком влетело, в основном за то, что скрыл. Но они мне верят. А каким образом я могу тебе помочь?

– Давай махнем к нам в воскресенье! Отдохнем хорошо, познакомишься с моими, – давно пора! И в свободной домашней обстановке ты им расскажешь, как нас с тобой подставили – во всех подробностях!

– Но разве твой отец не в курсе?

– А откуда ему все знать? – не задумываясь, соврал Слепнев, приняв важный вид. – Замял он это дело по моей просьбе, в детали не вникал. Позвонил ректору, и они, конечно, сделали руки по швам – сильно от него зависят!

– Так вот в чем дело, – нахмурился Петр. – А я-то думал, Бессонов во всем разобрался. Ну что ж, спасибо твоему бате! Иначе я мог бы и погореть. – Задумался, замолчал. Не дождавшись ответа, Кирилл повторил приглашение:

– Так что, поедем к моим в воскресенье?

– Честно говоря, я не против познакомиться с твоими родителями. Но прежде мне нужно переговорить с отцом. Он с самого начала настороженно относится к нашей дружбе, – не скрыл Петр. – У него профессиональное предубеждение против новоявленных капиталистов. Но к тебе настроен хорошо.

– Это почему же настороженно? – обиженно поджал губы Слепнев. – Неужели на идеологической почве? Он что у тебя, зациклен на всеобщем равенстве?

– Никоим образом! Это у него профессиональное, – решительно возразил Петр. – Считает, что нынешние капиталы в основном криминального свойства и иметь дело с их владельцами опасно.

«И эти завидуют нашему богатству, – с презрительным самодовольством подумал Слепнев. – Сами не отказались бы так жить, да кишка тонка». Но вслух вкрадчиво произнес:

– Не всегда это так. Вот познакомишься с моими предками и убедишься: вполне добропорядочные люди. Отец начинал с нуля и достиг всего только благодаря своим способностям. А красиво жить не запретишь!

Их разговор прервало появление старшего Юсупова.

– Простите, ребята, дела! Сейчас начнем. – И ушел переодеваться.

Вернувшись, вместе с Петром показал Слепневу новый прием самбо и предложил разучить его в паре. У Кирилла получалось слабо – все время оказывался на ковре, и Михаил Юрьевич, остановив схватку, стал ободряюще разъяснять ему ошибки:

– Голова у тебя работает неплохо, делаешь вроде все правильно, однако проигрываешь. А знаешь почему?

– У него и сил и умения побольше, – удрученно кивнул тот в сторону Петра. – Куда мне до него…

– Петя, конечно, сильнее. Но дело не в этом. И его можно поймать на прием. Главное не в силе и ловкости, а в собранности и волевом настрое. Нужно стремиться к победе, а ты заранее сдаешься.

Юсупов вернул их на татами, и они с большим азартом продолжили схватку. Но через несколько минут Петр, проводя в очередной раз бросок, повредил большой палец правой руки. Сустав ему отец тут же выправил, но отослал в душевую – подержать палец под струей холодной воды.

Оставшись с отцом Петра вдвоем, Кирилл решился спросить:

– Михаил Юрьевич, я пригласил Петю к нам в Мамонтовку на выходной день – хочу познакомить с родителями. Вы не против?

– А я здесь при чем? Этот вопрос ты ему задай.

– Да он-то за, но я так понял… – Кирилл замялся, подбирая слова, – ну, в общем, что вы не совсем расположены к моим предкам.

– Это в каком же смысле? – удивленно взглянул на него Михаил Юрьевич. – Петя объяснил почему?

Немного поколебавшись, Слепнев заговорил напрямую:

– Мой отец – богатый человек. Если я понял Петра правильно, вы считаете близкое знакомство с такими людьми небезопасным и потому нежелательным.

– Ну что ж, в некотором роде это так, – с улыбкой признал старший Юсупов. – Но это теоретически, а жизнь конкретна. Петя сам разберется.

– Значит, вы не против нашей дружбы? – обрадовался Кирилл. – Ведь я очень люблю и уважаю Петра. Это по моему настоянию отец ходатайствовал за него перед ректором института, – самозабвенно врал он. – А то его исключили бы.

– Неужели вопрос стоял об исключении? – нахмурился Михаил Юрьевич. – Ведь он был не виноват! Я верю сыну.

– Конечно, не виноват! – с фальшивым возмущением подтвердил Слепнев. – Но все было против него, истинных виновников не нашли, а закрыть это дело деканатским крысам было необходимо.

Михаила Юрьевича поразило услышанное.

– А я и не знал, что дело обстояло так плохо. Спасибо тебе, Кирилл! Я убедился, что у сына появился хороший друг. И отцу передай, что я у него в долгу. Разумеется, рад буду, если Петя лично выразит ему свою благодарность.

«Какой же доверчивый у нас народ! Как легко одурачить любого! – мысленно посмеялся над ним Слепнев, в восторге от своей ловкости. – А ты порядочный пройдоха, Кирилл Витальевич!»

Загородный особняк Слепневых располагался в дачном поселке Мамонтовка. Взяв в аренду участок свободной земли больше гектара – на склоне оврага, Виталий Михеевич обнес его высоким глухим забором и устроил там великолепное поместье. Недостаток один – окружали его ветхие строения (довоенные дачи) и завистливое недоброжелательство их обитателей.

Супруги Слепневы жили там круглый год, наслаждаясь комфортом и чистым воздухом высоких сосен. Банкира возил на работу представительный «бьюик» с водителем; у Любови Семеновны для выездов своя машина – добираться до города не составляло труда. Дорога занимала всего полчаса, а Ярославское шоссе одно из лучших в Подмосковье.

В этот воскресный день погода выдалась чудесная; дачный поселок утопал в высоких сугробах; все вокруг залито солнечным светом. Свежий снег искрился в ярких лучах, слепил глаза. «Форд-эскорт» Кирилла съехал с шоссе на хорошо накатанный проселок, – Петр Юсупов залюбовался красотой зимней сельской природы.

Площадка перед воротами была расчищена; они сразу раздвинулись, пропустив машину на территорию красивого трехэтажного особняка современной архитектуры. Расчищенный от снега внутренний двор, мощенный фигурным кирпичом, окаймляли молодые деревца и декоративный кустарник. За домом по пологому косогору уступами спускались террасы фруктового сада; там сверкал» на солнце стеклянная крыша оранжереи и купол крытого бассейна, примыкающего к бревенчатой русской бане.

Кирилл попросил Петра выйти из машины, а сам сигналом с пульта открыл автоматические ворота просторного гаража в левом крыле дома и въехал; вернувшись к Петру, с удовольствием отметил, как тот поражен увиденным.

– Что, шикарно устроились мои предки? Завидно, а? – Сделал паузу и, не дождавшись ответа, самодовольно заключил: – Да уж! Не каждому в этой стране по карману такая роскошь. Даже моему родителю.

– Как же так? – выйдя из оцепенения, непонимающе поднял на него глаза Петр. – Разве все это ему не принадлежит?

– Теперь уже принадлежит. А поначалу это все сооружалось как загородный дом приемов папашиного концерна. Вбухали не меньше двух миллионов «зеленых». Войдешь внутрь – убедишься: отделка всех помещений, интерьеров – шик!

– Значит, этот особняк твой отец выкупил, а для концерна построили дом приемов в другом месте? – удивился Петр. – А здесь чем плохо?

Кирилл с видом превосходства снисходительно объяснил:

– Да у папаши тогда и таких бабок не было. А место вполне подходящее: он здесь с успехом принимает деловых партнеров.

– Тогда ничего не понимаю… Ты же сказал, этот особняк его собственность?

– Ну да! А что здесь непонятного? Обычная комбинация. Все документы оформлены на его имя, а для оплаты он взял у себя в банке долгосрочный кредит. Все чисто, не сомневайся! – Он зябко повел плечами, так как был в одном свитере. – Пойдем в дом, а то холодно!