Голубая искра - Страница 5

В тот же день она наскоро собрала вещи и уехала в Вольшанки вечерним поездом. Единственное, что рискнула сделать напоследок, – попросила подругу позвонить на работу, чтобы там не вообразили, будто Лиза без вести пропала. Уехала – и все, куда – не сообщила, в ближайший год не появится. Вот так!

Больше Лизе добавить было нечего. Она уныло ковырялась в тарелке. Дуся долго молчала; Лиза успела заметить, что тетка не отличается многословием. Это радовало: Лиза терпеть не могла болтливых женщин.

– Ладно, – наконец сказала Дуся, – сегодня отдыхай, осматривайся, а завтра подумаем, что с тобой делать.

Не прошло и часа, как в дом начали наведываться любопытные соседки. Приходили под разными предлогами – попросить какую-то мелочь, якобы отсутствующую в хозяйстве, – и задерживались, чтобы поглазеть на Лизу. Многие помнили ее девочкой, им было интересно узнать, как сложилась ее жизнь.

Лиза сидела как на смотринах, отвечала односложно, говорила, что приехала на месяц отдохнуть от городской жизни.

Ей порядком наскучили пересуды соседских кумушек, она уже собиралась встать и выйти из дома под предлогом нехватки свежего воздуха, как вдруг пожаловал новый посетитель, настолько необычный, что Лиза не могла оторвать от него глаз.

Прежде всего, внимание привлекала его одежда, довольно странная как для города, так и для деревни. Вошел он крадучись, озираясь по сторонам, чем сразу произвел на Лизу впечатление неадекватного человека. Одежда его была диковинная, как у древних странников-пилигримов, но чистая и новая на вид – серая мантия с широкими длинными рукавами, перехваченная кожаным ремешком, на котором болтались какие-то мешочки. Горловина странного одеяния и капюшон были украшены окантовкой из красной тесьмы. На груди висели кости на шнурке, постукивающие при ходьбе.

Лицо у мужчины было нестарое, однотонно-сероватое, цветом весьма подходящее к его хламиде, так что едва ли не составляло с одеждой единый фон, на котором выделялись лишь блестящие, пронзительные глаза. Голову он не закрыл капюшоном, коротко стриженные волосы торчали белесым ежиком.

Собравшиеся все разом притихли; бабушки, что были поближе к двери, потихоньку пятясь, выскользнули из избы. Те, что не успели улизнуть, подверглись пристальному осмотру – мужчина склонялся и исследовал поочередно лицо каждой женщины так, как будто быт подслеповат либо выискивал что-то тайное в чертах испытуемой. Бабушки ежились и молчали, глядя на него со страхом.

Только Дуся оставалась совершенно невозмутимой. Она молча придвинула свободный стул, предлагая гостю сесть.

– Ох, я растяпа, – выдавила одна из соседок, – у меня же чайник на плите… Побегу, свидимся еще.

– И мы, пожалуй, пойдем, – поднялись остальные, – доброго вам здоровьишка.

Вошедший сел напротив Лизы и уставился на нее сверлящим взглядом. При этом лицо его слегка подергивалось.

– Будет тебе, Яков, не пугай девушку, – строго сказала Дуся. – Познакомься сперва и приободри ее. Она, чай, непривычная к деревенскому житью-бытью, из самой Москвы да в нашу глухомань…

Тот, кто звался Яковом, на слова Дуси отреагировал по-своему: вдруг криво, с иронией улыбнулся, сопроводив мимику раздельными смешками, при этом не сводил с Лизы острого взгляда. Зубы у него оказались крепкие, белые, не в пример цвету кожи, но звуки, которые он издавал, Лизе крайне не понравились.

– Познакомимся, конечно, познакомимся, – заговорил Яков. – У девушки за душой много секретов. Хе-хе! Но не любовных, как следовало ожидать. О нет! Странная девушка, необычная девушка. Очень интересно! Чрезвычайно! – Он перестал смеяться так же внезапно, как начал, нахмурился и спросил злым голосом: – Как зовут?

– Елизавета, – сообщила Дуся.

Яков поднялся и, ни слова больше не говоря, пошел к выходу своей крадущейся походкой. На пороге он оглянулся, неопределенно хмыкнул и юркнул за дверь. Евдокия не пыталась его удержать, лишь проводила взглядом.

– Кто это? Ваш местный блаженный? – спросила Лиза, как только дверь за гостем захлопнулась.

– Тсс, – впервые забеспокоилась Дуся. – Я тебе потом объясню, только никогда не говори о нем плохо. Это небезопасно. Поверь мне пока на слово.

Лиза посмотрела в окно. Яков шел по улице уже другой, свободной поступью. Собаки, брехавшие на каждого прохожего, завидя развевающуюся хламиду, поджимали хвост и убегали во двор.

– Странный тип, он в деревне живет? Расскажи, интересно ведь, – не отступилась Лиза.

– Живет на отшибе, через реку, – неохотно поведала Дуся. – Там больше нет домов, только его один и стоит. К нему со всей округи народ приезжает. Он из тех, кого называют ясновидящим, магом, колдуном, кому как нравится. Ему самому все равно, кем его считают, но задевать его не стоит.

– Не верю я в колдунов. Экстрасенсы встречаются, а колдуны все самозванцы, – уверенно возразила Лиза.

– И все же остерегись при нем высказываться, как сейчас. Поверь мне, это небезопасно.

– Ну хорошо, хорошо. Я не собираюсь вмешиваться в ваши местные обычаи, – согласилась Лиза. – Расскажи лучше, далеко ли до райцентра. Я, может быть, у тебя порядочно задержусь, сбережений моих надолго не хватит, придется в городе кое-что продать.

Лиза впервые пожалела о том, что всегда была транжирой, любила наряды, драгоценности, дорогую косметику, путешествия, тратила доставшиеся от отца деньги и ничего не откладывала с зарплаты, просто жила на широкую ногу, как хотелось. Теперь даже московскую квартиру не сдать – возвращаться нельзя, и ключей никому не оставила. Ладно, торопиться не стоит, надо все хорошенько обдумать; в крайнем случае можно продать что-то из украшений. Хорошо, что с Геной познакомилась – подвезет до города при случае.

– Ой! – воскликнула Дуся. – А ведь я могу тебя на работу устроить, если только не погнушаешься.

– Я теперь ничем не погнушаюсь, лишь бы пересидеть здесь год-другой, – встрепенулась Лиза. – Говори, что у тебя есть на примете.

– Слушай: здесь неподалеку есть богатый дом, там живут Кравцовы – мать и сын. Я им готовлю, вот как раз завтра с утра пойду. Была у них горничная, как они ее величали, но уехала вчера – что-то у нее в семье случилось. Хозяйка меня выспрашивала, есть ли в деревне кто помоложе, чтобы горничную заменить. А кого я могу им порекомендовать – бабу Марфу? Она самая молодая – семьдесят лет стукнуло. Предлагали мне выполнять всю работу по дому, но я побоялась, что не справлюсь, да и не хочу надрываться: дом большой, хозяйка с капризами, да еще две большие собаки, которых надо выгуливать за оградой – в саду им гадить воспрещается.

– Собаки злые? Не покусают?

– Да нет, один – белый пушистик, не помню, как порода называется. Ласковое существо, красавец, душка, но не слишком послушный. Другой – немецкая овчарка. Громадный кобель. Но обученный, слушается команд и все понимает, как человек, только что не разговаривает. Этот, если прикажешь, кого хошь порвет, но своих не трогает. Гулять с ними можно в любую погоду, только сама понимаешь, в лесу – у меня сил не хватит. Но при случае я тебе буду помогать.

– Работать горничной… – задумчиво отозвалась Лиза. – Домработницей то есть, если называть вещи своими именами. Да-а, круто жизнь повернулась… – Она посмотрела на Дусю и улыбнулась. – А что, стоит попробовать. В моем положении не след привередничать. Только есть одна трудность. Они попросят паспорт, а мы скажем, что меня обокрали на вокзале, я осталась без денег и документов, покажу им свидетельство о рождении, там моя девичья фамилия – Столетова, как у тебя. Они поверят, что я в самом деле твоя племянница, да еще ты за меня поручишься. Может, и сработает, как думаешь?

– Да что за конспирация? – возмутилась Дуся. – Зачем паспорт прятать? Неужто кому-то понадобится искать тебя здесь?

– Наверняка понадобится, – вздохнула Лиза. – Поверь, лучше мне нигде не светиться. Так надо. Я и телефон свой выключила насовсем. Карту дома оставила.