Голован - Страница 5

Жуж Шоймар замер на месте и посмотрел на меня как мясоед на новые ворота.

– Ну ты и наивный, Гаал. Может ты не ветеринар с выслугой, а фельдшер? Еще что-нибудь такое ляпнешь, так и буду тебя звать – «господин фельдшер». Учти. У церковников снабжение все еще будь здоров, несмотря на все неурядицы. Сойдем за приспешников миссионера, запасемся на халяву вагоном пайков, а может и резиновые лодки с моторами перепадут, или чего покруче. Главное, конечно, чтобы его преосвященство не начал сам выяснять что-то об Ико Дише. А то мало ли…

– Что собственно? – поинтересовался я автоматически.

– Выяснится, что все эти схемы кольцевых гор чистейшая выдумка.

– О?

– Ико Диш – просто наемник, мелкий работорговец и охотник на собачек. Не было ему до кольцевых структур совершенно никакого дела. Если его и вправду съели аборигены, так поделом. Зуб за зуб, как говорится. Бумаг после него, конечно же, ни черта не осталось. Так уж устроен мир – прячет концы в воду.

Короче, мы облапошили даже Святую Церковь Мирового Света. Надо же!

Когда моя шерстяная сущность значилась щеночком, так тоже чуть в этой власти рефлексов не застряла на веки. В самом деле, когда твоя сущность одна-одинешенька ночует в корзине с тряпкой, а потом вдруг к ней является человек с расческой, это ж счастье неописуемое. Расческа та так по загривку движется, что тут забудешь не только далекую Мягкую Пещерную Лапу, но даже сами пещеры. А как по лапкам, по шерстке идет зубьями, так тут и вся предковая цепочка умолкает напрочь. Велика власть людей, и сильны их боги, если такой эффект достигается только лишь с помощью расчески. Но изобретение, конечно, хорошее, тут уж никуда не денешься. Грязь с пылью им вычищаются на раз. Да и блохи заодно.

С блохами этими своя проблема. Причем, дело не просто в чесотке. Не хочется верить, но может и вправду, всякие прочие собаки – это наши дальние родственники. Конечно, родственниками они были давно, так давно, что никакой памяти по отцовско-материнской линии об этом не сохранилось. Но все же были. Ибо, по какой же тогда причине их блохи на нас приживаются за раз? Или блохи туповаты, и им все едино на ком жить?

С этими чужими собачьими блохами беда. Кусючие многоножки сигают на целый метр, а как получится не приближаться к собакам, если народ людей всех разом гонит через полосу препятствий? Пока семенишь по скользкой доске, какая-то шавка рулит, запыхавшись, по соседнему бревну. Повизгивает скотина четырехногая, страшно ей, видите ли. Или того хуже. Застрянет в оконном проеме на высоте, живот на подоконнике, лапы с обеих сторон свесились, умирает как бы, дремучее атавистическое творение. А ведь двигаться вперед надо, люди со своей механикой пружинной секунды свои записывают одну за другой. Не хватало не уложится в срок, и тогда опять барьерные стойки, бревна качающиеся на цепях, дымящиеся резиновые колеса, да лужи мерзостные. Вот и прешься через застрявшую шавку впритирочку. Ну, а блохастой дряни только такое и подавай. Пока полосу препятствий прошел, тут и набрался их по уши, вместе с порцией адреналина. Братьям-сестрицам по вольеру потом работа, вылущивать этих прыгучих многоножек, пока они на постоянку не прописались. Оно бы и ничего, все равно делать в вольере нечего, Большая Мягкая Лапа далеко и тоска смертная, но ведь блохи-то не сами по себе, они просто мелкие слуги совсем другого духа.

Бог Болезни и бог Мора – он многолик. Блохастые многоножки – просто песчинки, которые он выдувает перед собой. Если б они только кровь сосали, то и ладно б. Подумаешь, почешешься лишний раз в собачьем строю. Так нет же, через их жвала бог Болезни входит внутрь и овладевает мясистой сущностью. Часто за ним всасывается в сущность еще и божок-подщенячник, уводящий в Пещерную Глубину до срока. Этот пришел после встречи с местными собаками. В их шкурах водились какие-то неизвестные нам по пещерам вши, и служили они какому-то активному, может совсем молодому богу Мора. А он был жутко, опасно голоден.

Еще намедни бодрые крепыши круглоголового народа сваливались за одну ночь. А те из сущностей, что выкусывали им блох, к следующему вечеру. Валились повально. Мою четвероногую сущность вроде тоже кусали, но может быть, помог третий глаз. Был он тогда еще плохо развит, но уже помогал. Легким недомоганием отделалась моя сущность, поголодала денек в профилактических (как попугаят людишки) целях, и все дела.

Подумаешь, от миски супчика из дохлого мясца отказаться. И не такое моя шерстяная сущность теряла, пока была на людской цепи и вдали от Мягкой Лапы.

Профессиональные вояки – это вам не священники. У них котелок варит, что тот электрочайник. Странное дело, всегда считал, что генеральское отродье туповато. Ан, нет! Эти видимо, прошли жесткий отбор. Даже не «видимо», а «точно» прошли. Еще бы! Считанные годы миновали от БМАД – Большого Махания Атомными Дубинами. Десятки армий и засекреченное число дивизий пали в прах, испепеленные в атомном пожарище. Часто, гораздо раньше, чем когда-либо в истории, точечные ядерные уколы наносились по штабам. Если клубящиеся грибы, упирающиеся макушками в Мировой Свет, становятся постоянной статикой любого ландшафта, уже не до наследия аристократических сантиментов. Жуткое, и опять же неясное количество генералов дворянской крови полегли костьми в общесолдатских могилах: эдакое братание напоследок, под сошедшим на землю Мировым Светом. Термоядерные грабли прошлись по фронтам и выкосили всех невезучих маршалов в розницу, а полковников скопом. Короче, выпарилась самая соль. Теперь за столом восседали именно представители сообщества этих самых везунчиков. Они знали цену крови, но мерили ее не литрами, а, по въевшейся привычке, цистернами. Ныне в деле боевая тройка, только не кандидатов в гвардейцы под руководством рядового первого класса, а настоящих, без базара, генералов. Дежурный совет по связям с гражданским сектором, или что-то в этом роде.

– Какой смысл снабжать эту экспедицию чем-либо? – сипел одноглазый штаб-генерал, не обращая на стоящего перед столом Шоймара и прочих никакого внимания. – Они ж, все едино, сгинут в этой сельве, как в проруби?

– Да не сгинут они в сельве, – цедил второй штаб-генерал, прикуривая рукой похожей на клешню из-за недостачи пальцев. (У Жужа Шоймара от этих слов сердце, видимо, начинало колотиться сильнее). – Они ж туда и не доберутся вовсе. Слыханное ли дело – пройти насыщенную радионуклидами пустошь насквозь.

– У нас есть план, – вклинивался Шоймар. – Мы…

– Затки пока хлебало, штатская морда! – рявкал на него беспалый без особой злобы, примерно с тем выражением, с коим мысленно обращаешься к мухе, прежде чем хлопнуть ее сложенной вчетверо газетой. – Готов поставить пятую часть оклада, что они не дойдут даже до Красной Змеи.

– В самом деле, ради какого Мирового Света требуется снабжать варваров оружием и патронами? Или даже консервами? – соглашался одноглазый. – Пусть лучше на складе полеживает, на всякий случай.

– А вам самому не кажется, что вы задумали излишне рисковое предприятие? – вдруг поворачивался к прибывшим самый изящный из присутствующих, к тому же, совершенно не покалеченный снаружи. Возможно, представитель тех молодых генералов, что совершили переворот.

– Я все взвесил и продумал. Просчитано несколько вариантов движение, на случай изменения ситуации, – четко, совсем по-военному чеканил Жуж Шоймар. – Разумеется, в мероприятии присутствует завышенная степень риска. Однако разве можно осуществить подобное без риска, господа генералы? А если все же получится? Ведь мы доставим бесценные разведывательные данные, попросту бесценные. Ныне никто не в курсе, что точно происходит на юге. Конечно, мы не узнаем все, но все же, выявим хоть что-нибудь.

– Авантюрист, – взмахивал опальцованной рукой сидящий слева от стола. – Попадись он мне в подчиненные семёрочку лет назад, я бы его быстро охладил. А лучше, послал бы в атаку. Коли б выжил, то сразу бы поумнел, узнал, где на Большой Суше зимуют раки.