Голова в облаках (Повесть четвертая, последняя) - Страница 2
По случаю воскресенья Сеня сидел дома, глядел в окошко па свою Феню, которая пошла в продуктовый магазин, и прислушивался к себе. Из кухни вбежала босоногая и чумазая Михрютка, его любимица, второклассница, с яйцом в руке, и с порога сообщила:
— Пап, а я видала черного зайца. Во-от такие уши! Морковку у Шатуновых в огороде лопает. Слышь? А ихняя собака стоит рядом и ничего. Слышишь, что ли?
Слышу. Черный заяц и собака. Только ты мне не мешай.
— Ты же так сидишь.
— Не так, а думаю.
— Хе, думаю! Голова, она без тебя думает.
— Как так без меня?
— А сама по себе. Как хочет, так и думает.
— Нет, Михрюточка, не как хочет, а как надо по смыслу жизни.
— А как надо? — Михрютка подбежала и влезла к нему на колени.
— Когда как придется в действительности. — Сеня посадил ее удобней и погладил по голове. — На то есть глаза, уши, нос, кожа и другие факторы сообщения головы.
— Она ими думает, да?
— Не ими, а с ихней помощью. Вот, например, ты выскочила на улицу и тут же возвратилась одеться: холодно. Кто тебя послал, знаешь?
— Никто. Холодно если, пупырышки на коже всходют, я и догадываюсь сама.
— Не сама, а кожа подсказала: холодно. Уши прислушались — ветер. Глаза поглядели — тучки бегут по небу, ветки на липах гнутся. Вот твоя голова на основании подсказок действительных фактов природы и подумала: давай, Михрютка, оденемся, а то нам худо придется. Ты и прибежала. Так?
— Нет, пап. Это весной так было, а сейчас жарко, мы купаться собираемся. Вот яйцо съем и побегу.
— Яйцо? — удивился Сеня, вдруг заметив внутренним взором свою созревшую мысль.
— Яйцо, — беспечно подтвердила Михрютка.
— Яичко. От завтрака осталось. А ты про что думаешь, пап?
— Я? — Сеня пораженно глядел на яйцо, на дочь, опять на яйцо и уже полностью видел свою главную мысль: она высунулась открыто на прямой детский вопрос, встала на виду и не уходила, ждала, чтобы Сеня ее запомнил, удержал. И Сеня сказал вслух, чтобы удержать и закрепить ее в возбужденном сознании: — Новую машину придумываю, Михрютка, а главной деталью движения в той машине будет почти такое же яйцо, только металлическое. Поняла?
— Поняла-а, — разочарованно протянула Михрютка, сползая с колен отца. — Все машины да машины… Побегу купаться, лады?
— Беги, беги. — Сеня уже не глядел на дочь, торопливо взял с полки амбарную книгу, в которую записывал свои мысли и изобретения, и тут же, на подоконнике стал набрасывать чертеж главной мысли.
В общем виде это была поршневая группа четырехтактного двигателя внутреннего сгорания (ДВС), с поршнями необычной, яйцевидной формы. Вроде бы ничего особенного, безобидная прихоть своевольного сельского механика, полет его отдыхающей фантазии, но многоопытный Сеня взволновался, бросил на подоконник карандаш и быстро стал ходить к порогу и обратно, вперед-назад, туда-сюда. И все убыстряя шаг.
Дело рождалось нешуточное. И, главное, не такое уж трудное: изменить только форму поршней, одних лишь поршней. Во всех двигателях тракторов и машин. И тогда энергетическая мощность совхоза, да что там совхоза — района, области, Российской Республики, всей Советской страны возрастет в два раза. Как просто-то!
Сеня уже видел возвратно-поступательные движения нового поршня в цилиндре, радовался, что у него, обновленного, площадь трения — яйцо же, почти сфера — в два с лишним раза меньше, а площадь полусферического дна, на которое приходится рабочее давление, в два раза больше, чем у обычного поршня с плоским дном и цилиндрическими стенками. И вот рождалась дополнительная мощность того же двигателя, КПД его сразу возрастал вдвое. А если еще внести полезные конструктивные поправки в другие узлы — например, использовать для приращения мощности энергию выхлопа, — то и больше.
В настоящее время жизни лучшие двигатели внутреннего сгорания — а в основном на них едет отстающее от общего прогресса сельское хозяйство — имеют КПД тридцать с небольшим гаком процентов, а новый, с яйцевидными поршнями и другими усовершенствованиями, потянет процентов на семьдесят.
Что же это будет в итоге конечности?
Вот бумага, вот карандаш письменной принадлежности, прикинем энерговооружение мирного нашего совхоза «Волга». Можно бы справиться у главного бухгалтера Владыкина, но мы подсчитаем и сами.
Всего у нас 40 тракторов, 16 комбайнов, 30 грузовиков и 2 легковушки. Общая мощность парка — 7130 лошадиных сил, или, в переводе на общую меру, 5 237 680 ватт, считая в одной условной лошадиной силе 736 ватт. Поскольку мощь каждого двигателя удваивается, увеличим эти цифры вдвое. А если теперь проделать такой же подсчет для всех хозяйств района, области, республики, всей страны, — цифры будут астрономической ужасности.
Но зачем путаться в цифрах, когда проще представить и воображении ума, что мощность наших тракторов, комбайнов и прочих машин удвоилась. Сразу.
При том же наличном их количестве.
Но тут надо поглядеть со всех точек зрения — дело новое, и необходимо знать в определенности вреда и пользы все последствия нашего изобретения.
С научной и технической это, как ни гляди, последовательный шаг вперед по пути прогресса НТР. Доказательства не нужны, поскольку для практики дела наше яичко не простое, а золотое, но без технологических сложностей использования: дед бил, бил — не разбил, баба била, била — не разбила… Внедрим без всякой случайной мышки и без трагедии разбитого яичка. Так? Именно так.
Но тогда, значит, — это уж с экономической точки — расходы на переналадку заводов промышленности на новую технологию маленькие. Это раз. А два — металла на такой совершенной формы поршень пойдет меньше, давление же снаружи он будет выдерживать в несколько раз больше. Тут и проверять не надо, возьмем простое куриное яйцо: снаружи его скорлупа — броня, но изнутри эту броню легко пробивает цыпленок младенческой новорожденности. Значит, давление в картере должно соответствовать. Третье: экономия горючего в пересчете на лошадиную силу мощности. Ведь площадь трения у нового поршня меньше, вес его легче и поэтому полезная мощность рабочего хода будет больше… Словом, КПД удваивается. А это все равно что дать нашему совхозу еще столько же наличной моторной техники и не взять за это ни копейки денег государственных средств. Тут даже грозный старик Владыкин прослезится от радостного успеха экономики, а Мытарин Степан Яковлевич…
— Ну што, Мытарин, што? — сердито оборвала его Феня, ставя на пол две пузатые сумки. — Бегаешь без дела, чуть не сшиб меня с грузом-то. Тащила как верблюдица.
— Не мешай, Феня… А Мытарин Степан Яковлевич тут же вызовет своего секретаря и скажет: «Пиши, Серафима Григорьевна, приказ по совхозу: изобретение товарища Семена Петровича Буреломова увеличило нашу машинную силу вдвое больше. Приказываю: первое. Отдать половину тракторов и машин в соседние колхозы. Второе…
— Наградить Сеню Хромкина за изобретенье чем ворота запирают, — продолжила Феня.
— Чем? — не понял Сеня.
— Палкой, нелюдь! — Феня уже сердилась.
— Нет, не палкой, но о наградах думать не будем, не в них дело человеческой пользы.
— Ну да, зачем тебе награды! В худых штанах вон ходишь, святость свою блюдешь. А цельную утиную фабрику им за спасибо сделал.
— Не за спасибо — за оклад жалованья. Не мешай, говорю! Вторым пунктом приказа будет повышение норм выработки полезного труда, Это уж старик Владыкин на Мытарина нажмет: если, мол, такие стали машины, то вот такими станут заработки, нечего казенные денежки транжирить в бесполезности кредита. Понятно?
— Как не понять! — Феня ушла с продуктовыми сумками в чулан, загремела там банками, хлестнула дверцей холодильника. — Теперь мне все понятно. До конца.
И решила завтра же отвести Сеню в больницу, показать самому Илиади. Пусть спасает Сеню, нельзя же, чтобы мужичонка всю жизнь мечтал о казенной натуге, а про семью не думал совсем.
— Конечно, нормы могут приварить ой-ё-ёй, — рассуждал Сеня озабоченно, — люди рассердятся в психической непонятности гнева, а механизаторы и шоферы в первую голову. Борис Иваныч Чернов встанет, сбычившись, в слушании приказа, пригрозит райсоветом и профсоюзом, а Витяй Шатунов может бросить свой грузовик и пообещает Сене переломать костыли нижних конечностей ног. «Как это, — заорет, — на том же грузовике я должен давать па четыреста тонно-километров больше?! Плевал я на ваш приказ, не имеете права решать такие дела…» Тоже правильно, хотя хулиганисто по выражению формы мысли. Кроме директора, у нас есть профсоюз общественности, рабочком, он не даст в обиду рабочего человека.