Голова бога (Приазовский репортаж) (СИ) - Страница 14
И каждый день вражеский разведчик будет вершить свои темные дела. И такая многообещающая история, кою легко можно было бы продать в киевскую или даже столичную газету, сойдет на нет, обернется всеобщим конфузом.
В мрачных мыслях Аркадий отправился домой, где принялся осматривать свои ночные приобретения. Одежду, видимо придется отнести по разряду безвозвратных потерь. Кровь отстирать не выйдет, и Аркадий решил, что осенью закрасит ее кожурой грецкого ореха. После в ней на люди не выйдешь, но ходить дома сгодиться. Не все ладно было и с деньгами.
Сорок рублей — это почти богатство. Да только вот потратить или разменять их не моги. Тут же донесут Рязанину, что студент, у которого в карманах больше целкового с мелочью не водилось, вдруг красненькими начал сорить.
К слову сказать, деньги и правда стали красными: пока Аркадий их перекладывал, немного перемазал в крови. Позже она побуреет, станет не такой уж заметной. Да и вообще — велика ли невидаль: бурые пятнышки на деньгах. Может, ими расплачивались на бойне… Но пустить в ход сейчас нельзя. Не те времена.
Он спрятал деньги в щель меж досками, из которых был сколочен топчан, и сел за стол. Из ящика Аркадий достал свои записи, лист с записью кодированных переговоров.
Он полагал, что теперь ему известно достаточно много, что уж сегодня он продвинется в разгадке кода. Однако же, как водиться, переоценил свои возможности.
Положим, он правильно распознал название деревни. Впрочем, отчего «положим»? Все совершенно верно. Стало быть, он обладает тремя биграммами: «КО», «ТЕ», «EВ», или даже шестью учитывая зеркальные.
Повезло, что первая буква названия деревни стояло в нечетной позиции — иначе даже такой ничтожной зацепки не имелось бы.
В начале Аркадий нарисовал табличку в два столбца. В первый стал выписывать биграммы из шифра, во второю — их расшифровку. Вторая колонка получилась оскорбительно куцей, зато первая не поместилась на страницу. И оттого двумя косыми чертами Аркадий перечеркнул свою работу. Шифр был изящен, и, очевидно, столь же изящно должен и открываться. А это… Это все равно, что сравнивать изящество таблицы Пифагора со скучной таблицей умножения.
Юноша задумался, вспомнил о словах покойного уже офицера. Он что-то говорил о частоте употребления букв… Наверное, со слогами происходит нечто подобное. Но перехваченные переговоры слишком коротки, и неизвестно, взял ли кто на себя труд, подсчитать, какой слог в русской речи употребляется чаще всего.
Сколько возможно слогов вообще?
Карандашом посчитал: всего возможно…
35 на 35… 1225. Поскольку половина комбинаций зеркальны… Нет, что-то не то — половина не может быть нецелым числом. Аркадий задумался и нашел ошибку: удвоенные буквы нельзя было шифровать. Меж ними следовало, наверное, вводить какие-то буквы-разделители. Стало быть, 1225 минус 35, итого-1190. Поскольку комбинации зеркальны имеем 595.
А в английском алфавите… В английском алфавите 26 букв, то бишь две чертовых дюжины, для шифра будто бы неудобно. Впрочем, можно было объединить «I» с «J» или «W» с «V». Или, к примеру, заменить «Q» на «KU». Тогда получался алфавит в 25 букв — количество приятное во всех отношениях. Проведя аналогичные вычисления для английского шифра, Аркадий получил число в 300 комбинаций — почти в два раза меньше, чем русском коде. Русская речь несколько обширней английской, но не в два раза все-таки.
Неизвестно, о чем думал переиначивая английский шифр на русский лад, однако же применение русского языка усложняло разгадку шифра.
Если бы посадить за работу несколько десятков тысяч писцов, кои бы пересчитали частоту употребления всех слогов. Или же для подобных перехваченных шифров подбирали фразы-ключи. Причем хватило бы самых завалящих, может быть — выпускников гимназий или даже училищ, а то и просто школяров.
Аркадий потряс головой, прогоняя неуместные мечты.
Стоило бы подумать, о том, что имелось в руках, о русском языке. Сперва подумалось: есть некоторые комбинации, которые в русском языке не встречаются вовсе. Например, твердый и мягкий знак не могут идти рядом…
Или вот, скажем, буква»Ѣ» употреблялась в полудюжине редких церковных слов, стояла она в конце азбуки. В шифровке же она встречалась трижды: в слогах «ГѢ», «ЕѢ» и»ѢБ». Маловероятно, что такое редкое слово использовалось в ключе к шифру, и стало быть, ожидать»Ѣ» следовало в нижнем правом углу шифровочной таблицы. Тогда буквы, которые шифровали слоги с»Ѣ» стояли в самой нижней строке и крайнем правом столбце. А буква, находящаяся с»Ѣ» в паре, находилась где-то в середине таблицы, или в последнем столбце.
Вооружившись этими знаниями, Аркадий стал размышлять: «МГ» шифрует «КО», «ЪО» — «ТЕ», «ОГ» — «EВ». Стало быть «Е», «Г», «О», «В» — стояли в одной строке, «Т» и «Ъ» во второй, а в третей — «К» и «М». Получалось также три с половиной столбца: «Ъ» и «Е», «Г» и «К», «Т», «О» и «М». К половинке столбца следовало отнести одинокую букву «В».
Самыми перспективными виделись первая строка и третий столбец. Аркадий набросал простенькую схему.
Нет, в ней было что-то не так.
В шифротаблице буквы, не вошедшие в ключевую фразу, шли по порядку алфавита. «В», «Г», «Е» — уж слишком напоминали осколок того алфавита, а «О», стоящая с ними в строке, вероятно, относилась уже к ключевой фразе и шла перед ними. Если исходить из этого, строка «Т-Ъ» шла в азбучном порядке, и находилась внизу, а пара «М-К» — в порядке обратном, и принадлежала, стало быть, ключевой фразе.
Аркадий перестроил свой набросок.
Поскольку в обычной азбуке между «Ъ» и «Т» стояло семь букв, следовало предположить, что для того чтоб они оказались в одной строке, потребовалось извлечь для ключа как минимум две буквы.
Бросалось еще в глаза то, что два сообщения заканчивались одной и той же биграммой — «ТХ», хотя по предыдущим символам было ясно, что слова это различные. В русской письменности слово могло оканчиваться на гласную, «Й» или на твердый знак.
Можно было положить с высокой долей вероятности, что в этой «Т» шифрует «Ъ», а «Х» — какую-то букву, кою добавили в строку, дабы довести количество знаков до четного. Косвенным подтверждением этого заключения было то, что биграмма в других местах более не встречалась — то есть была, скорей всего, искусственной.
Однако для того чтоб установить содержание беседы лазутчика с кораблем, этого было по-прежнему мало.
Зато с уверенностью можно было сказать, о чем в посланиях речь не шла. В ней не упоминалось о графе Колокольцеве — во всяком случае, в основной, перехваченной части. Ведь — ОКО-, содержащееся в фамилии, однозначно бы дало известную Аркадию биграмму. С «КО» начиналась фраза, переданная с корабля. Но, вероятно, содержалась она в другом слове, поскольку слог сей не повторялся через положенное количество знаков.
Был исчезающее малый шанс, что генерала в шифре именовали каким-то псевдонимом, или, к примеру, титулом. Но это представлялось маловероятным: ведь деревня, очевидно, важная, называлась явно.
В то же время казалось невероятным, что целый граф и несостоявшийся крымский главнокомандующий не интересовал английскую разведку.
Выходило, что английский агент о генерале не знал… Либо напрямую был с ним связан.
Слишком много «либо»…
Аркадий спрятал свои записи в ящик стола.
День крался к своему закату. Юноша посмотрел на лучи света, что пересекали столешницу, ожидая от них вдохновения. Его не было, так просидел до сумерек, а после — до темноты. Имелись свечи, имелось, на что их купить. Но привычно бережливый Аркадий не стал без надобности кормить огонь. Он лег на свое ложе, и глядел в окно, как летят звезды.
Сон не шел, зато кружили мысли об убитом офицере, об обстоятельствах его гибели.