Голоса на ветру - Страница 16

Все это лишь горстка крошек, из которых состоит его жизнь, как и жизнь любого человека на Земле, в которой иногда даже самые бессмысленные вещи могут сыграть ключевую роль, спасти человека или изменить его судьбу даже спустя много лет.

– Тебе только альбома с марками и шахмат не хватает, чтобы считать, что все в порядке… – до слуха Данилы из-за грани мира, из-за грани жизни долетело обращенное к Стевану замечание Наталии.

А вот ведь! Отправляясь на хутор, стоящий посреди болот, с набором роскошных шахмат и альбомами, заполненными редкими почтовыми марками, Стеван Арацки и представить себе не мог, что эти альбомы станут тем, что и его самого и их с Наталией рыжеволосого сына, рожденного для того, чтобы через него сохранился род Арацких, спасет от кошмарных снов и безумия, поможет изгнать из их сознания кваканье лягушек и писк комаров. Благодаря шахматам и маркам дни казались Стевану, Вете и Даниле менее одинокими, а ночи не такими темными, при том, что значение и ценность отдельных марок открылись Даниле гораздо позже, когда, продав «Синий Маврикий» страстному американскому коллекционеру редкостей, он обеспечил себе крышу над головой сначала в Америке, а потом и в Белграде.

Тот момент, когда он впервые увидел окруженный камышами и окрашенный светом заката хутор на болоте, Данило вспомнить не мог. Он даже не был полностью уверен, был ли то закат или восход солнца, но ему ясно виделись мрачное лицо отца, восторг близнецов, слушающих лягушачий концерт, и Вета, занятая разборкой взятых ими с собой вещей.

Стевану хутор показался точно таким, каким он был когда его привез сюда дед Михайло, чтобы показать диких уток, серн и зеленоватых болотных черепах. Правда, на этот раз не было слуг, поджидавших с солью и разломленной пополам пшеничной лепешкой, и скотины, которая раньше свободно паслась на берегах болота. Потому что, как только началась война, муж и жена, которые вместе с полубезумным парнем и древним стариком были здесь слугами, согнали скот, собрали все, что смогли унести, и исчезли навсегда, оставив на хуторе юродивого Пантелию с длинной, до пояса, бородой и старца, способного лишь сидеть на скамейке возле дома, уставившись на камыш и слушая лягушек.

– Жить здесь мы не сможем! – проворчал Стеван Арацки, войдя в запущенный, полуразрушенный дом. А потом вспомнил, что жить, как оказалось, можно даже в вагонах, полных испражнений и мертвых тел, и замолчал.

Наталия не произнесла ни слова. Оглянулась по сторонам, смахнула со стола остатки пищи и приказала юродивому взяться за веник и вымести весь сор из комнаты и кухни, потому что кроме еще одной пристроенной снаружи комнатки, подвала и чердака, других помещений здесь не было. Когда поднимется вода, подвалом завладеют лягушки и ужи. Чердак заселен голубями. И размножались они с такой скоростью, что даже юродивому не удавалось уменьшить их количество, хотя он чуть не каждый день готовил из их маленьких тушек голубиный паприкаш.[8]

Но больше всего Наталию беспокоил не подвал с лягушками и ужами, а крыша, на которой гнездились аисты. Может быть, даже те самые, которыми так восхищался Данило в Караново. Крытая камышом крыша все-таки оказалась в лучшем состоянии, чем показалось на первый взгляд. Так что срочный ремонт не требовался. Наталия наполнила ведро водой и вошла в дом. То, что водой следовало вымыть пол, юродивый никак не мог взять в толк.

– Объясни ему ты! – обратилась Наталия к старику, но тот лишь пожал плечами, так что она не поняла, слышит он, или просто увидел как шевелятся ее губы. И остался сидеть на скамейке в ожидании смерти, которая заберет его к себе так же, как забирает она все живущее на болоте.

На помощь Стевана Арацкого Наталия рассчитывать не могла. Опустившись на колени, она окунула влажную щетку в какой-то порошок и принялась тереть твердые дубовые доски. Терла она до тех пор, пока не вернула им тот цвет и блеск, который был при рождении хутора, построенного на самом берегу болота, там, где не было даже рыбачьих шалашей.

Запыхавшаяся и мокрая, уже перед самым наступлением темноты она разобрала разбросанную повсюду посуду, а после этого заглянула в подвал, с которым даже она ничего не смогла бы сделать. После весеннего паводка подвал был полон воды, в которой сновали головастики и ужи. Когда один из них приблизился к самой ноге Наталии, Стеван подумал, что она взвизгнет и отскочит, как поступила бы любая другая женщина. Но Наталия спокойно отступила в сторону, дав змее прошмыгнуть из подвала в болото.

– Почему ты не прикончил эту гадину? – рявкнул Стеван на парня с таким отвращением в голосе, что Наталия вся покрылась мурашками.

Юродивый глянул на него и пожал плечами, а потом сказал, что и змеи, и лягушки, и все остальные жители болота – Божьи создания, а Бог повсюду вокруг нас. И око Его видит все. И Он все знает. Пока старый Дойчин еще был в своем уме, он говорил, что между людьми и зверьми всего одна разница: звери убивают только тогда, когда должны, а люди – всегда. После этих слов сумасшедший Пантелия громко рассмеялся и показал на старика.

– Сейчас он ничего не слышит. Можете говорить все, что угодно. Хоть квакайте как лягушки, хоть кричите как олени во время случки, он не услышит. И не потому, что у него отказал слух, просто голоса людей больше ничего для него не значат. Да и что бы они могли значить?

– То есть как, что бы они могли значить? – вздрогнула Наталия. – А чьи голоса что-то значат?

– Голоса ангелов! – бородатый безумец облизнул губы и рассмеялся еще громче. – С прошлой осени сквозь шум ветра над камышом и тростником старик слышит, как поют ангелы…

– А дьяволы? Что насчет них? – Наталия тихо улыбнулась. – Их он не слышит?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.