Голос Ветра (СИ) - Страница 22

— Не пересматривай, — испугалась я. — Пожалуйста, если ты станешь звездой эстрады, идолом всех девочек, то мне не найдётся места на твоём корабле, я начну страдать.

— Нет, — оборвал мои рассуждения Ветер. — Мы что-нибудь другое придумаем, чтобы твои родители согласились отдать тебя мне.

— Илюша, я не вещь, меня нельзя отдать.

— Неправильно высказался. Но замуж отдают, — с улыбкой исправился он, нехотя выпуская меня из рук.

— Я в восемнадцать стану самостоятельной. Не вздумай в монастырь уходить! С кем я жить буду?

— Со мной, Даночка, со мной, Мышонок!

— Давай сегодня сделаем невероятную красоту! — предложила я, вспомнив одно своё желание.

— Давай, — охотно согласился парень. — Что в твоём понимании значит «сделать красоту?»

*****

Лодку мы взяли у папы Полины Потёмкиной. Дядя Миша очень добрый, разрешил нам с Ильёй прокатиться по реке. Уже был поздний вечер, и очень темно, когда Илья подал мне руку и помог забраться в лодку. Мы оттолкнулись от пристани. Покачивались на воде. Холодно было, но я не мёрзла, замирала в ожидании.

На звёздном небе — россыпь звёзд. На глади чёрной воды их отражение. Чем дальше мы отплывали от берега, тем меньше власти становилось у фонарей, и мы словно покрывались темнотой, проникая в неё. Дома становились маленькими, открылась взгляду перспектива всего берега, где последней была наша с родителями пристань. От огней по воде бежал, дрожащие дорожки, но до нашей лодки не дотягивались, мы очутились во мраке.

Илья направил лодку не к середине, а вдоль берега, чтобы не удаляться от него. С всплеском опускались вёсла в воду, и если бы не было так холодно, то я бы подумала, что мы в сказочном сне. Глядя по сторонам, я запела:

— Под звездопадом в полной тьме

Я кротко прикоснусь к тебе.

Забьются молотом сердца.

Теперь мы, Ветер, вместе до конца.

Рассыпался над нами млечный путь.

Ты про любовь и дружбу не забудь…

Илья рассмеялся, потому что в песню я вставила его прозвище. Он вытащил вёсла из воды и оставил их сушиться.

— Я для тебя новую песню напишу, — пообещал он, шурша пакетом с нашими покупками. В темноте почти ничего не было видно, и он подсветил фонариком своего дешевого телефона, на котором экран был с трещиной.

— А это для кого была написана?

— Конкретно ни для кого, просто девушку хотел.

— Получил? — улыбнулась я.

— Неожиданно, даже больше, о чём мог мечтать.

Заиграл мой телефон, замерцал экран во мраке. Я сразу ответила.

— Мышонок, ты где? — озабоченно спросил папа.

— Я на реке, папа! Выходи, сейчас будет красиво!

— На пристань?

— Да!

Отключила звонок и улыбнулась своему парню.

— Ты любишь отца, — это не было вопросом, поэтому я решила, что можно не отвечать.

Илья дал мне в руки первый небесный фонарик. Мы встали аккуратно. Лодка покачивалась, но мы с Ильёй были осторожны. Он щёлкнул зажигалкой и поджёг фитиль. Тонкая оболочка фонарика стала раздуваться, наполняться горячим воздухом, и у меня даже руки немного согрелись. Наши с Ветром лица осветило, и мы рассмеялись.

— Отпускай! — приказал он.

Я отпустила. Большой небесный фонарик полетел вверх, горя в ночи чудесным красноватым заревом. И он, как и звезды, отражался в чёрной глади реки.

— А этот жёлтый, ещё синий есть,— Илья опять воспользовался зажигалкой. — Ты знаешь, Дана, их иногда называют фонариками желаний.

— Давай загадаем желание! Только одно на двоих, чтобы наверняка исполнилось, — воодушевилась я, заворожённо глядя, как Илья отпускал второй фонарик вверх над водой.

— Хорошо, говори, что бы ты хотела!

У него улыбка на губах застыла. Он стоял, задрав голову вверх, провожая огни заворожённым взглядом. Я была рада, что ему понравилось. Мне самой было в удовольствие запускать фонарики.

— Я бы хотела, чтобы мы были вместе навсегда.

— Да, — он вернулся к очередному фонарю. Это был последний. — Мы желаем быть вместе навсегда, прожить жизнь в любви и согласии и вот в таких чудесных затеях.

Он смеялся, и я тоже.

В небо улетел большой синий фонарик.

Илья взял мои закоченевшие руки в свои ладони, согревая, даже дунул на них.

— Ой, — разомлела я от тепла, — хорошо как.

— И мне хорошо.

Парень обнял меня, прикрыв полами своего пальто.

Свистели. По воде хорошо звук проходил.

— Это мой папа. Подвезёшь до нашей пристани? — смотрела заворожённо на него, в потёмках еле различая.

— Садись, — он прикоснулся к моим губам своими, и щекой обтёрся о нос. — Замёрзла совсем.

Опять плеск воды, я, задрав голову, смотрела, как летят наши фонарики вверх и в сторону.

— Сегодня мне будут сниться чудесные сны, — прошептала я.

— Это обеспечено, — он аккуратно подплыл к нашей пристани и громко поздоровался с моим папой.

Папа не ответил ему. Руки ко мне протянул.

— Мышонок, вся ледяная, — обеспокоенно пробасил он.

У него очень сильные руки. Папа меня подхватил, приподнял над лодкой и пристанью. В те несколько секунд, что я парила в воздухе, папа грубо, пинком, оттолкнул лодку от пристани. Так что хлюпнула вода вокруг неё. Меня же папа усадил на себя, и я вынужденно обхватила его руками и ногами. За шею крепко, через широкое плечо смотрела, как уплывает лодочка по реке от нашей пристани, тая во мгле, а над ней высоко летят светящиеся небесные фонари, уносящие наше с Ильёй одно желание на двоих: быть вместе. И он махал мне рукой на прощанье, и я отвечала своему любимому парню тем же.

— Это мой будущий муж, папа, — прошептала я, согреваясь в его объятиях.

— Угу, — басовито отозвался он, поглаживая меня по спине.

— Он самый лучший на земле.

— К матери какие-то подруги пришли, там пацан из твоего класса.

— Рекрутов? — без интереса спросила я.

— Вроде.

— И что?

— Инга замуж тебя отдать хочет.

— За Витю Рекрутова? — рассмеялась я и отодвинулась назад, чтобы посмотреть в его хмурое лицо. — За это трухло прыщавое? Нет, папа, я только за Илюшу замуж выйду.

— Маме только не говори, расстроится, — он поставил меня на ноги уже на дорожке.

*****

Мои пальцы на фоне огня в камине казались тонкими и длинными, без укусов и синяков. Что меня собаки с утра покусали, осталось в памяти, но не на теле.

В зале был создан полумрак, горели свечи. На старом пианино играл Витя Рекрутов, оказалось, он ходил с Ильёй в одну музыкальную школу. Потом играть уже было не нужно. Мама Инга, мама Вити по имени Лариса и тётя Саша, выпивая вино, втроём запели какую-то дикую фигню столетней давности.

— Слушай, а ту девчонку с большими буферами на фотке, как зовут? — Витя встал рядом со мной, а я, продолжая греть руки, старалась его не замечать. — Сивая, ты слышишь?

— Илья запретил меня так называть.

— Мне твой Илья не указ.

— Вот именно мой, — я развернулась и пошла к себе в комнату.

Витя прикрепился следом.

— В курсе, зачем сюда пришли? Мать твоя говорит, что ты сто процентов через две недели замуж выйдешь. Только восемнадцать исполнится, и от тебя нужно избавляться.

Эту тему с моим замужеством я узнала случайно вчера вечером, когда мама в депрессии выясняла отношения с папой, заявив, что он нас всех подставил. И папа сказал, что меня срочно нужно спихнуть. Папа очень хотел, чтобы я к нему имела посредственное отношение. Сменила имя и фамилию. И стану я не Богдана, а Даниэла, как мечтала в детстве. А всё потому, что папе угрожали. Таким образом, он хотел меня обезопасить. Насколько это было правдой, я не знала. Они могли так шутить, могли вписать такую информацию в скандал как средство защиты. Я плохо понимала эмоции даже родителей.

Но я рада!

Поднималась к себе в комнату, словно уже завтра под венец. Счастливая и довольная, потому что моим мужем будет Илья Ветров.

— А вообще, у вас классный дом, ничего не слышно по комнатам.

Его голос в пустом коридоре казался зловещим. Я, не уходя далеко от лестницы, прислонилась к кирпичной стене спиной и, сложив руки на груди, уставилась на Витю.