Голос сердца - Страница 80

Уголком глаза он заметил какое-то движение: к нему подходила Чарли в голубой сорочке матери. Она спала в ней каждую ночь с того апрельского дня. Сорочка уже пообтрепалась, а ее подол волочился по земле, но никто из них никогда не сказал бы Чарли об этом. Подобрав подол, Чарли направлялась к нему, и Камерон позволил глазам обмануть себя, представив, что это их мать. Вот ты где, дорогой. Я искала тебя по всему дому.

Потом видение исчезло, и перед ним снова появилась Чарли, маленькая и немного растерянная.

— Почему ты так рано проснулась? — спросил он. Крошка подскочила поздороваться с ней, потом снова убежала, вынюхивая что-то в мокрой от росы траве.

Чарли пожала плечами.

— Глаза открылись сами собой.

Игриво тявкая, собака снова подбежала к ним. Камерон нашел в траве грязный зеленый мячик для тенниса. Взяв его двумя пальцами, он стряхнул с мячика росу и швырнул его в дальний угол двора. Крошка кинулась на поиски, принесла мяч, положила у ног Камерона и подняла на мальчика полные надежды глаза.

— Ой, он весь в слюнях — сказала Чарли.

— Ничего, вытру. — Камерон снова швырнул мяч и вытер ладони о шорты.

— А ты почему встал? — спросила она.

— Размышлял кое о чем.

— О чем?

— Об Эшли, — ответил он. Они с Чарли редко касались этой темы. Сейчас, глядя в ее удрученное лицо, Камерон подумал, что, может быть, зря. Вдалеке прогремел гром. Чарли придвинулась к Камерону. Ее маленькие шлепанцы издали характерный звук. Сейчас она казалась ему совсем маленькой и напуганной. Камерон взял сестру за руку.

— Это тренер Дункан, да? — тихо, но отчетливо спросила Чарли.

Камерон обмер. Он уже собирался сказать, что не понимает, о чем она говорит, но не хотел больше лгать. Почему вообще люди лгут детям? Они все равно все узнают, ведь их невозможно обмануть. Кроме того, Камерон уже слишком долго держал это в себе. Он любил гольф, но ненавидел Дункана. И все еще не знал, как выпутаться из этой ситуации. Рассказать все Шону? «Я не хочу, чтобы Дункан был моим тренером, поскольку моя мать спала с ним». Просто невероятно сообщить об этом брату собственного отца.

Во рту у него пересохло.

— Не беспокойся об этом, — сказал он.

Чарли посмотрела на брата, потом перевела взгляд на двор, по которому гулял ветер. Первые капли дождя упали на дорожку. Крошка снова вернулась с мячиком, и Камерон швырнул его изо всех сил, давая выход ярости. Мяч улетел на соседний двор, и Крошка не могла добраться до него. Они видели, как ее хвост торчит из высокой травы у забора. Она бегал вдоль него в поисках мяча.

— Я знаю, это правда, — сказала Чарли.

— Слушай, а… ну, когда ты узнала?

— Мама сказала. Тогда, в апреле.

Камерон вспомнил о результатах анализа крови, которые нашел в машине — они были датированы первым понедельником апреля. Он не знал, как отреагировала на них его мать. Это потрясло ее, или результаты лишь подтвердили то, что она и так знала?

— Она что, сказала тебе? — изумился он.

— Вряд ли она хотела говорить, но ей было очень грустно, и она все мне рассказала.

Камерон вдруг страшно разозлился на мать, но сейчас ему не на кого было излить эту злость.

— Я боюсь, что тренер Дункан заберет у нас Эшли, — сказала Чарли.

— Этого не произойдет. Она наша сестра и останется с нами, чего бы это нам ни стоило.

Крошка, пофыркивая, подбежала к крыльцу и бросила мяч у их ног.

— Это же другой мячик! — воскликнула Чарли.

— Точно. — Камерон поднял синий резиновый мяч. — Какая разница! Мяч — это мяч. — Он не бросил его, а зажал в кулаке и притянул к себе Чарли. Пропустив Крошку вперед, они вошли в дом. Через секунду мелкий град застучал по крыше. Едва они закрыли за собой дверь, как началась гроза. Насыпая в миску хлопья для сестры, Камерон чувствовал удивительно спокойно. Ему больше незачем было каждую секунду беспокоиться о своей семье. Он и не беспокоился. Теперь у него был план.

Лили никогда не приглашала Шона к себе домой. После того, что произошло минувшим летом, это казалось странным. Этот человек стал ей так близок, как никто другой, пожалуй, даже Кристел. Он знал о ней то, чего не знал никто, порой даже сама Лили.

Что ж, пора. Вайолет предложила взять к себе Чарли и Эшли на этот вечер, и девочки пришли в восторг от того, что вернутся в автофургон. К тому же теперь там были другие дети, с которыми можно было поиграть. Камерон пошел куда-то с Бекки; теперь она официально считалась его девушкой. Поэтому когда Шон позвонил, чтобы договориться о встрече, Лили пригласила его к себе — в свой дом, в свое сердце.

А сейчас, посвятив весь день уборке, она устала до изнеможения. Но все же примерила и отвергла четыре наряда. Как одеться, когда хочешь сказать мужчине, что любишь его?

Лили остановилась на розовом платье без рукавов и не стянула волосы в хвост: Шону нравилось, когда они падали свободно. Поставив в холодильник упаковку из шести банок пива, Лили начала ходить из угла в угол, нервно потирая руки. Она должна быть готова к любому ответу. Возможно, он отвергнет ее. Ведь Шон никогда не говорил ей о любви. Не исключено, что их отношения основаны только на общем беспокойстве о детях. И на сексе, конечно. Лили, как подросток, постоянно размышляла о том, что настоящая любовь — нечто большее. А что если нет?

Как это глупо! Ей не следовало этого делать. Еще несколько месяцев назад жизнь Лили точно соответствовала ее планам. Но после смерти Кристел в нее вошли Шон и дети, и Лили выпустила из рук поводья. А теперь это? Неужели она действительно хочет открыть ему душу? Это безумие!

Ходя по комнате, Лили остановилась перед фотографией в рамке, запечатлевшей ее и Кристел на скале Хайстек. Их улыбающиеся лица с блестящими глазами вдруг показались Лили такими юными, словно это были вовсе не они. И тут горе вновь обрушилось на нее, как удар молота. Она чувствовала то же, что и в то утро, когда Шон сообщил ей об аварии. Лили обхватила себя руками и присела, ощущая физическую боль. Иногда с ней уже бывало такое; стоило подумать, что она свыклась с утратой, и тоска налетала, как ураган.

Услышав стук в дверь, Лили вскочила и быстро вытерла глаза. Нет, она не сумасшедшая, поэтому не скажет, что любит его. Это только осложнит ситуацию.

Шон казался рассеянным; он поцеловал ее мимоходом, словно его мысли где-то витали. Всмотревшись в него, Лили поняла, что дело совсем не в рассеянности.

— Нам надо поговорить. — Шон прошел в гостиную и будто заполнил собою дом.

Что ж, хотя это едва ли подходящий момент для романтических признаний.

— Садись, — сказала она, не желая выпускать из рук инициативу. — Я тоже хочу поговорить с тобой.

Он опустился на диван, но не откинулся на спинку, напротив, Шон наклонился вперед, как тренер, сидящий на скамье у игрового поля, положив руки на колени и соединив пальцы. Вид у него был хмурый.

— Все в порядке? — спросила Лили. Дурацкий вопрос. Что-то наверняка не так. Может, он сейчас сообщит, что бросает ее ради двойняшек-фотомоделей или официантки из ресторана «Хутерс». Она ждала, перебирая в уме возможные варианты.

— Камерон рассказал мне кое-что, и думаю, ты тоже должна знать об этом.

Новые варианты закрутились в голове Лили. Их было несметное множество.

— Что же?

— Он сказал… в общем, он знал об этом еще до аварии. Дерек не… не был отцом Эшли.

Этого Лили не ожидала, поэтому издала удивленный возглас. Мир Лили рушился. Перед ней сидел человек, которого она любила, и говорил то, от чего все могло измениться. «Нет, — подумала она. — Нет».

— Ты знала об этом? — Шон, прищурившись, внимательно смотрел на нее. Лили с отчаянием увидела, что его лицо выражает подозрение и недоверие.

— Это ложь!

Шон обвел взглядом комнату, задержав его на фотографии, где смеющиеся Лили и Кристел обнимали друг друга.

— Я тоже очень удивился. Как бы я ни относился к Кристел, мне и в голову не пришло бы, что Эшли — не дочь Дерека. Уверен, и ему тоже.