Голос погибшей планеты - Страница 15

Теперь о моей грустной истории.

Сразу же после взрыва первой бомбы, взрыва, уничтожившего противоположную окраину Селии, когда еще только опадал зловещий атомный гриб, я схватила Пе, захватила первые попавшиеся под руку вещи и выбежала в гараж. Потом, оставив малыша в машине, я бегом вернулась в дом, чтобы захватить «спасительные» таблетки. Вот тогда я сообразила сделать надпись на стене.

Я гнала машину с самой большой скоростью, и мы в числе первых свернули к Зеленым горам. Поперек дороги стояли солдаты в защитных костюмах, с автоматами на изготовку. Они были одинаково безлики, словно штампованные механизмы. За оцепление солдаты пропускали только тех, кто предъявлял талоны-пропуска акционеров компании строительства Счастливых городов. Но один из этих людей-роботов сразу заметил меня и приказал пропустить мою машину. Он сел рядом со мной в кабину и сопровождал до ворот Счастливого города и отдал там какое-то распоряжение.

После этого меня и Пе вне очереди пропустили через санобработку и отвели в очень удобное, хорошо обставленное трехкомнатное помещение. Сейчас же появилась женщина в белом халате, улыбающаяся и приветливая. Она накормила Пе и предложила еду и мне. Но я есть не могла.

А потом, хлопнув дверью, ко мне вбежала моя школьная подружка Ба, как я знала, она пошла служить в армию и дежурила в приемной отца на военной базе Вагана. Она и в школьные годы была немного чудной, все время гримасничала, и мы все звали ее «мартышкой». Она не обижалась, потому что обладает удивительно добрым, незлобивым характером.

Ба плакала и смеялась, целовала меня и маленького Пе, тормошила его, пока он не испугался и не разревелся.

Когда Пе уснул, «мартышка» прижалась ко мне и сообщила, что она стала любовницей коменданта Счастливого города и работает у него в приемной.

— Ты, конечно, узнала его? — спросила она меня. — Это он заметил тебя и привел в город. Да и сейчас мы находимся в жилых комнатах коменданта.

Я вспомнила штампованного робота, у которого вместо головы был шлем, а лицо прикрывал голубоватый щиток, непроницаемый для взгляда снаружи, и пожала плечами:

— Я не знаю этого человека. Как же я могла его узнать?

— Да ведь это Ло! Офицер-космонавт Ло. Друг твоего До.

И Ба рассказала, что сразу же после начала войны отец откомандировал Ло с базы Багана и назначил его комендантом Счастливого города № 1.

Вечером ко мне явился Ло — нарядный, в какой-то особенной форме. Он поцеловал мне руку, вручил коробку конфет, подарил игрушечный самолетик моему Пе.

— И вам, дорогая Ва, и вашему милому малышу будет хорошо в Счастливом городе, — сказал, он. — Я сделаю все, чтобы вам было хорошо…

Мой бедный малыш, мой дорогой сыночек Пе! Неужели ты будешь расти в этой крысиной норе, без настоящего солнца, не видя кудрявых облаков, скользящих по голубому небу, не ощущая живого и упругого дыхания ветерка, ароматов цветов и трав?! Говорят, что через пару лет радиация ослабнет и поверхность планеты снова станет обитаемой. Но как это долго — два года. Два года в этих фальшиво красивых крысиных норах.

Однажды Пе не было рядом со мной, он находился с заботливой мамой Мо в детском секторе, мне никто не мешал выплакаться. Я свернулась клубочком на диване и заревела.

И вдруг почувствовала, чьи-то сильные руки обняли меня за плечи, притянули к себе.

Сквозь туман слез я увидела Ло. Он смотрел на меня жадным взглядом, все сильнее прижимал к себе и приговаривал:

— Ну что вы, дорогая Ва! Не надо расстраиваться! Все будет хорошо! Через пару лет мы с вами вместе будем без всяких защитных костюмов гулять по берегам Голубого озера и загорать на пляже. Начала работать правительственная радиостанция. Сегодня она передала сообщение, что работы наших ученых по ликвидации вредных последствий радиации успешно приближаются к завершению. Все будет хорошо, дорогая Ва!

Я рванулась из его объятий и вскрикнула:

— Как вам не совестно! Ведь я жена вашего друга До и дочь вашего командира и покровителя! Вот-вот они могут явиться сюда. Какими глазами вы будете смотреть на них?

— Так вы все еще ждете своего До и командира Со?! — с кривой усмешкой спросил он. — Думаю, что если бы они были живы, то давно уже были бы здесь. Я почти уверен, что их нет в живых, что они погибли в этом адском пламени, которое бушевало по всей планете.

— Нет! — сквозь слезы закричала я. — Нет! Вы лжете! Они живы! Я верю, что они живы!..

…Итак, я решилась — другого выхода у меня нет.

Вчера, на пятый день после этого разговора, Ло снова появился у меня. Не садясь, он суховато поздоровался со мной и прямо заявил:

— Вы, конечно, знаете, Ва, что я очень давно, с первой встречи в танцевальном зале, полюбил вас. Вы предпочли другого, моего бывшего друга и товарища До. Сейчас уже ясно, что его нет в живых. Совершенно очевидно, что погиб и ваш отец, почитаемый мной офицер-космонавт Со. Я скажу прямо, что по-прежнему люблю вас, а вы, как глупая девчонка, отвергаете меня. Я и для вашего счастья, и для счастья вашего сына предлагаю вам стать моей женой. На размышления даю вам три дня. В случае отказа буду вынужден принять в отношении вас и Пе суровые меры…

— Выкинете нас с Пе из вашей крысиной норы? — закричала я.

— Так вы уже знаете, что я могу сделать, когда отказываются выполнять мою волю? Тем лучше! Итак, или — или. Или вы официально становитесь моей женой и будете окружены почетом и уважением. Или… будет так, как я решу. Через три дня я приду за ответом. Советую быть благоразумной и помнить, что от вас зависит судьба вашего сына.

Он вышел, а я без сил в отчаянии упала на диван и долго ревела.

Вот тогда-то у меня родилась и утвердилась мысль: покончить с этой крысиной жизнью. Иного выхода не было. Кто из населения этого проклятого подземного города решится заступиться за одинокую женщину с ребенком, если все трепещут перед комендантом, если в его распоряжении более сотни вооруженных громил?

Да, обитатели этого подземного города будут терпеливо сносить произвол коменданта Ло, угодливо улыбаться ему и кланяться, обрастать нездоровым жирком тупеть, только для того, чтобы выжить…

А я даже без ультиматума негодяя Ло уже была по горло сыта этим крысиным существованием.

Но меня беспокоит судьба моего маленького Пе. Как быть с ним? Что ждет его в этом крысином обществе?

Бедные дети, которые растут здесь без солнечного света и о большом мире знают только по рассказам взрослых, кинофильмам и книгам!

Недавно в детском секторе я случайно подслушала разговор двух девочек, рассказывавших друг другу свои сны.

Маленькая черноглазая девчурка поведала подружке:

— Я шла по большому городу, под настоящим синим небом. Светило красное солнце, и падал снег. Он больно бил меня по голове…

Сейчас дети хоть в таком искаженном свете представляют утраченный мир. А каким будет мир в видении совсем маленьких, таких, как мой Пе? Он будет его представлять как систему подземных коридоров и комнат, освещенных мертвенным искусственным светом.

Может быть, мне взять Пе с собой, чтобы сразу же избавить малыша от отупения, от оранжерейного прозябания и пустоты подземной крысиной жизни? Нет! Я просто не смогу этого сделать, не смогу своими руками убить собственного ребенка.

К тому же я почему-то уверена, что мой До жив, что он приедет сюда. Я много раз представляла себе, как он является в Счастливый город и мы втроем на космическом корабле вылетаем на далекую живую планету, где можно жить без защитных костюмов, дышать обычным воздухом, радоваться настоящему небу.

Мой милый До! Если ты попадешь сюда, а меня уже не будет, заклинаю тебя — вытащи нашего маленького Пе из этой проклятой крысиной норы, дай ему обычную человеческую жизнь, которую мы не ценили до атомной катастрофы! Заклинаю тебя нашей любовью, всем хорошим, что было в нашей жизни, — сделай так, как я прошу!

Эту тетрадь я передам моей милой, верной подружке Ба, которую все мы дразнили «мартышкой» и не ценили ее доброе сердце. Она отдаст мои записи тебе, мой До, или тебе, отец, если вы появитесь в городе. А если нет? Если нет, она и мама Мо позаботятся о моем маленьком Пе, постараются воспитать из него человека, рассказать ему правду о большом и прекрасном мире, который люди так бездарно погубили.