Голос погибшей планеты - Страница 12

Сейчас города не было. Был хаос закопченных мертвых развалин, груды уже тронутого ржавчиной оплавленного и искореженного металла; черный тлен и пепел. Кое-где утесами поднимались, темнея пустыми глазницами окон, наиболее прочные скелеты бывших прекрасных зданий. В могильной тишине монотонно и визгливо поскрипывал под порывами ветра нелепо задравшийся лист кровельного железа — остаток какой-то крыши. Развалины были пустыми и мертвыми.

Но вот на серой груде покореженного бетона я уловил какое-то движение. Две огромные крысы лениво прогуливались по бетонной балке. Потом они сели столбиками и стали охорашиваться, причесывая лапками усы. Я рванул из кобуры пистолет и двумя точными выстрелами прервал прогулку наглых животных.

В солнечной тишине выстрелы прозвучали странно и нелепо.

Я помнил адрес дома — «гнездышка», которое заботливо оборудовала моя Ва, и хорошо знал столицу. Домик находился на противоположной окраине, на Двенадцатой улице Садового района.

Проехать через город было невозможно, и я решил обогнуть Селию с юга, по окружной дороге. Я вел вездеход, стараясь не смотреть на развалины. И все же иногда бросал на них взгляд и узнавал остатки знаковых зданий. Вон та полуобвалившаяся черная башня — то, что осталось от всемирно известной Национальной библиотеки — прекрасного здания, облицованного дымчато-зеленым дорогим камнем. В нишах этого здания стояли скульптуры великих писателей и поэтов. А вон та бесформенная груда руин, на вершине которой видна случайно уцелевшая огромная каменная фигура человека, — это остатки нашего театра. Каменная фигура, нелепо застывшая в падении и лишенная головы, — это останки тридцатиметровой статуи Фа, великого Фа, актера и драматурга, основателя нашего театра.

Восточная окраина Селии пострадала от атомного взрыва меньше, чем другие районы, — очевидно, бомбы были сброшены на западный промышленный район и центр города. А здесь, в Садовом районе, домики уцелели, только со многих были сорваны крыши. Кое-где зеленели полуобгоревшие деревья. Проезжая по широкой Двенадцатой улице, я заметил людей, возившихся за изгородями возле домиков. Услыхав шум двигателя вездехода, они по-птичьи вытягивали шеи и поворачивались лицом к улице, и тогда были видны их лица с глазами, заплывшими белой слизью.

Вот и домик под номером сто семьдесят два. Чуть потемневшая каменная ограда с решеткой поверху, Железные ворота, тронутые ржавчиной. С волнением я нажал кнопку, и передо мной раскрылась неширокая калитка. Во дворе — опаленные огнем деревья, рыжие, иссохшие кусты и трава, восьмиугольный бассейн, в котором не было воды и на дне виднелась какая-то бурая плесень.

Домик уцелел полностью, только в рамах не было стекол. Я толкнул дверь, и она с гулким скрипом раскрылась. В небольшом холле все носило следы поспешного бегства — груды одежды, валявшиеся на полу, детская игрушка — большой, нарядный пластмассовый солдатик, детская самоходная коляска, какие-то книги.

На коричневой полированной панели между двумя дверями, ведущими внутрь дома, я увидел торопливую надпись, сделанную мелом:

«Папа! До! Ищите нас в Счастливом городе № 1. Ва и Пе».

Дальше я не пошел, потому что мне не на что было смотреть и нечего искать в этом покинутом всеми пустом доме.

Осторожно закрыв за собой двери, я вышел из дома. Впервые за все эти горькие дни я ощутил радость — Ва и Пе были живы, я скоро увижу их!

Путь к Счастливому городу № 1 я хорошо знал, потому что это подземное убежище находилось в Зеленых горах, в огромной пещере, куда когда- то, еще школьником, я ездил на экскурсию.

Когда-то отличная асфальтированная дорога, ведущая к Зеленым горам, сейчас покрылась трещинами и неровностями. Кое-где сквозь ее покрытие выступали сочные ядовито-зеленые всходы каких-то растений. Вообще я заметил, что, очевидно, в результате повышенной радиации многие растения ускорили свой рост, но у них резко изменился вид — листья и побеги стали более мясистыми и были покрыты какой-то липкой слизью, блестевшей на солнце.

Как я ни спешил, все же приходилось ехать с обычной скоростью — около сорока километров в час. Там, где дорога сворачивала к Зеленым горам, она была завалена остатками сгоревших автомашин. Их здесь была сотни, самых дорогих и комфортабельных марок. Осторожно раздвигая острым бронированным капотом эту свалку железного лома, я сообразил, что произошло. Очевидно, после взрыва первой бомбы в Селии началась паника и владельцы этих машин ринулись к Зеленым горам в надежде найти спасение. И вот тут-то их настиг второй взрыв, ударная волна которого швырнула эти машины одна на другую, как ребенок бросает игрушки.

Наконец я достиг поворота, и дорога снова стала свободной. В этом месте она круто сворачивала за один из отрогов Зеленых гор. Вход в пещеру находился в неширокой долине, окаймленной двумя довольно высокими горными хребтами. Они спасли эту долину и от светового излучения, и от ударной волны атомных взрывов. В долине все выглядело спокойным и мирным — зеленая сочная трава, в которой пестрели цветы, чуть шелестели листвой деревья. Уцелело даже Голубое озеро, которое огибала дорога. Когда-то вот на этом золотистом песчаном пляже мы, ученики школы, нежились на солнышке, прежде чем нырнуть в прозрачную синеватую воду.

Да, с первого взгляда здесь можно было подумать, что губительная атомная война только жестокий кошмар. Но только с первого взгляда. Если приглядеться, то становилось заметно, что и на травах, и на деревьях тоже сказалось влияние радиации. И анализатор, который я включил, показывал очень высокий ее уровень.

В самом конце долины дорога снова круто сворачивала к отвесной каменной стене и упиралась в массивные металлические ворота, над которыми выпуклыми золотыми буквами значилось «Счастливый город».

Я не знал, как меня здесь встретят, и принял некоторые меры предосторожности — спрятал вездеход в зарослях кустарника, перезарядил пистолет. А затем нажал кнопку сигнала возле переговорного устройства. Долго, очень долго никто мне не отвечал. Я снова и снова нажимал эту же кнопку.

Наконец за воротами что-то щелкнуло. Я понял, что изнутри меня внимательно рассматривают. Грубый голос спросил:

— Кто вы? Чего вам нужно?

Я ответил:

— Офицер-космонавт старшего класса До. Здесь, в городе, находятся моя жена и ребенок. Хочу с ними увидеться.

— Подождите! — голос звучал бесстрастно. — О вас я доложу коменданту Счастливого города. Он примет решение, о котором будет сообщено вам.

Прошло около часа. Я нетерпеливо расхаживал около ворог. Я понимал, что мне остается только ждать, больше ничего сделать я не мог. Наконец переговорное устройство зашуршало и тот же грубый голос проговорил:

— Офицер-космонавт До! Комендант Счастливого города разрешил вам войти при условии, что вы даете слово выполнять все правила внутреннего распорядка нашего Счастливого города.

— Даю слово! — крикнул я.

— Входите!

В воротах раскрылась небольшая дверь, и я шагнул в нее. Дверь сейчас же закрылась. Я находился в слабо освещенном небольшом металлическом ящике. Сверху на меня полился резко пахнущий дождь, со всех сторон обдували сильные вентиляторы.

— Проходите дальше! — скомандовал тот же голос.

В следующем помещении мне предложили раздеться догола и все вещи, включая оружие, оставить на специальной металлической полке. Я снова подвергся санобработке и наконец был впущен в комнату, где находилось трое людей в белых халатах.

— Здравствуйте, офицер-космонавт До! — приветствовал меня маленький толстенький человек. И улыбнулся. — Рад видеть вас, героя войны, на территории Счастливого города. После некоторых процедурных формальностей вас проведут к господину коменданту. Он ждет вас. — Толстяк вдруг рассмеялся и хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Может быть, вы больны? Я врач Ко…

— Я здоров, вполне здоров.

Меня сфотографировали, я ответил на несколько десятков вопросов, которые были записаны в специальные анкеты… Потом мне выдали нижнее белье и костюм, похожий на пижаму, очень мягкий и удобный. Длинный человек, облаченный в невиданную мной фиолетовую форму с золотым шитьем, вручил мне пластмассовый жетончик с надписью: «С-5 А-14, М-3».