Голодный океан. Рикэм-бо - Страница 22

Что-то неясное, неимоверно громадное проступает из мрака. И вдруг вспыхивают жёлтые глаза.

– Этого не может быть! – шепчет он, не в силах отвести глаз от пронизывающего взгляда уставившейся на него из бездны.

И тут в его голове звучит приказ: «Беги!». Это был голос отца.

Открыв глаза, Исмаилов не сразу понял, что находится у себя дома. А когда понял, сердце тоскливо сжалось: дурной сон, не к добру. Ощущение надвигающейся беды преследовало его в последнее время неотступно. Все попытки логически объяснить себе абсурдность всяких там предчувствий помогали лишь на время заглушить в себе странную тревогу. Единственное во всём этом светлое пятно, это то, что он увидел родителей. Но как же давно он не навещал их! В последнее время Игорь заметил, что лицо отца на фотографиях, что висели в его кабинете, как будто изменилось. Отец словно пытался сообщить ему что-то важное. Его внезапная смерть несколько лет назад оставила слишком много вопросов. Впрочем, и мама тоже ушла как-то вдруг…

Глава 20

– Я хотела попросить тебя дать мне несколько выходных дней.

Декан его факультета Фрэнк Руби как будто ждал чего-то подобного, он кивнул, приглядываясь к Исмаилову, но вопрос все-таки задал:

– Проблемы со здоровьем?

– Со здоровьем? – удивился Исмаилов. – Нет, со здоровьем все нормально. А почему ты спросил, я что, скверно выгляжу?

– Нет, всё в порядке, – торопливо заверил Руби. Чувствовалась в нем какая-то затаённая настороженность.

– Чем собираешься заняться?

Игорь помедлил с ответом. Руби откинулся на спинку стула и понимающе улыбнулся:

– Ну конечно! Так ты и рассказал мне о своих истинных планах. Это ведь женщина?

– Хочу съездить на кладбище.

– На кладбище? – удивился Руби, лицо его снова стало озабоченным.

– Да. Там похоронены мои родители. Это довольно далеко. Мне понадобится целый день. Потом у меня ещё будут дела.

Босс Исмаилова покачал седой головой:

– Твои лекции стоят в плане, Грэг. А замену тебе я найти не смогу.

– И всё же я прошу тебя, Фрэнк.

– Да что на тебя нашло?

Они были в хороших дружеских отношениях, и Игорь откровенно признался:

– Плохой сон…Он не выходит у меня из головы.

– Плохой сон, – пожал Френк покатыми плечами. – Мне тоже часто сняться дурные сны, даже кошмары. Например, что я заболеваю раком и не могу больше нормально работать. Сам знаешь: наша медицинская страховка не покроет дорогостоящего лечения. Через полгода банк за долги по кредиту забирает у меня машину, потом заявляются судебные приставы и выкидывают мою семью из дома… Ну, как тебе такой вариант?

Игорь понял, что должен объясниться:

– Как ты знаешь, мои родители умерли два года назад. Сначала внезапно скончалась мать от обширного инфаркта. Отец не смог этого пережить и ушёл практически следом. Так получилось, что я не видел их в гробу, как ты помнишь, я тогда находился в Бразилии в командировке. Меня занесло в такую глушь, что я узнал обо всём слишком поздно. Когда я смог вернуться, их уже похоронили. Знаю только, что отца похоронили в цинковом гробу – такова была его воля. Отец надеялся, что когда-нибудь в будущем его перевезут в Россию и перезахоронят в семейном склепе…

У меня есть свидетельства об их смерти, есть могилы. Но что-то внутри меня до сих пор отказывается верить в их уход. Прежде они ещё ни разу мне не снились. Сегодня я впервые увидел их снова – живыми. Мне очень важно повидаться с ними, особенно с матерью, мы были с ней очень близки.

– Да, понимаю. И всё же это только сон – Френк снова пожала плечами. – Ты переутомился. Давай, я что-нибудь придумаю для тебя на следующей неделе – Декан наклонился и стал листать ежедневник: – Скажем, со среды и до конца недели сможешь устроить себе длинный уикенд. А что, махнёшь куда-нибудь на природу в приятной компании.

– Нет, – твёрдо произнёс Исмаилов. – Я должен ехать к ним прямо сейчас.

– Поверь, дружище, не стоит так серьёзно относиться к снам.

– Это было почти как реальность. Я видел опасность. Возможно, это было предупреждение…

– Знать бы где нас подстерегает беда, – невесело усмехнулся Руби.

– Я чувствую, мне необходимо их поддержка.

– Ты меня пугаешь, – тревожно взглянув на Исмаилова, вздохнул Френк. – Значит, не зря мне говорили, что за тобой стали замечать некоторые странности. Только ты не обижайся на мои слова. Сам ведь знаешь: я последний человек, который усомнится в тебе. То, что случилось с тобой в армии – дело прошлое. Там была война… Но послушай, дружище, ты же современный человек! То, о чём ты говоришь – всего лишь наши подавленные эмоции и воспоминания. Вера в загробную жизнь, в вещие сны и в прочие суеверия – удел обывателей. Не нам с тобой опускать до этого уровня. Правда, я сам каждое воскресение посещаю с семьёй лютеранскую церковь, – так сказать дань воспитанию, – но я же не впадаю в религиозный фанатизм.

– Если не отпустишь, я уеду так, и можешь увольнять меня, – отрезал Исмаилов.

Френк удручённо покачал головой и сердито буркнул:

– Ладно, катись куда хочешь!

Дорога на кладбище заняла даже больше времени, что Исмаилов предполагал. Мужчина оставил машину возле арки высоких ворот и зашагал по посыпанной красной каменной крошкой дорожке. Его окружали ухоженные лужайки и холмы, покрытые аккуратно подстриженной зелёной травой. И повсюду плоские каменные плиты одинакового размера с выбитыми именами и датами. И так насколько хватает глаз кругом.

Память подсказывала, что за тем холмом надо повернуть направо, а дальше совсем просто: метров через сто сойти с дорожки, и возле сосны с причудливо изогнутым стволом он увидит камни с именами родителей.

Смутное беспокойство возникло, когда дорога обогнула холм, потому что впереди не оказалось никакого поворота направо. Налево – пожалуйста, а справа откуда-то возник искусственный пруд, словно ландшафтный дизайнер перепутал погост с полем для гольфа. Это выглядело полным абсурдом, продолжением кошмарного сна. Свинцово-серая гладь пруда словно поглотила родные могилы. Возникло чувство страшного одиночества, затерянности в пространстве, совсем как тогда в океане…

Глава 21

8 мая 1942 года, Коралловое море.

Тихий океан столь велик, что мог бы с лихвой вместить в себя все земли планеты – континенты, архипелаги, отдельные острова. Что такое один человек по сравнению с ним? Так, крошечная песчинка, атом! У сбитого лётчика не было даже плотика, на который он мог бы взобраться. Его спасательный жилет благодаря шальному осколку превратился в бесполезную рванину. На что в таком положении вообще можно надеяться?!

Впрочем, за первые несколько часов над ним всё же пару раз пролетали какие-то самолёты. А однажды вдалеке показались тонкие струйки дыма. Игорь возликовал: его заметили с воздуха и выслали помощь! В том, что это свои, парень не сомневался, он стал кричать и размахивать руками. Но дымки вскоре исчезли.

Гнетущая тишина и чувство одиночества сдавили ему шею удавкой ужаса. Как он пережил эти первые часы – не захлебнулся от отчаяния, не умер от разрыва сердца, не свихнулся?! Ведь посреди абсолютного безмолвия, когда вокруг нет ничего, кроме волн и облаков, трудно сохранить разум.

Неудивительно, что он совершал странные поступки. Даже в воде Исмаилову мерещился тошнотворный запах керосина, которым пропитался его комбинезон, и он поспешил избавиться от всего, что на нём было надето. Ещё его подгонял страх, что без спасательного жилета намокшая одежда утянет его на дно. Он совершенно забыл, что в специальном наставлении, которое им давали читать, не рекомендовалось раздеваться после приводнения в океане, ибо итак можно привлечь акул…

А вот боли молодой человек не чувствовал, солёная вода приглушила её. Лишь тянущийся за ним кровавый шлейф «дымящей» раны, напомнил о пострадавшей ноге. Но ведь акулы всегда приплывают на запах крови! С запоздалым сожалением Игорь вспомнил об утонувшем комбинезоне, в карманах которого лежали перевязочный пакет и другие полезные вещи. Как он мог забыть об аварийном комплекте?! На худой конец, комбинезон можно было разорвать на бинты. Пришлось стащить с себя трусы, распороть их на полоски и перетянуть ногу. Кровотечение как будто прекратилось. Однако, страх перед хищниками, теперь преследовал его постоянно.