Голод богов (1) - Страница 9

Так, теперь ты. Меч достал. Неплохо… Ну, напади на меня. Да нет, по серьезному. Мы тут не шутки шутим… Оп!.. Ну, вставай, что разлегся? Еще раз… Оп!.. Понял теперь? Будешь стоять, как на ходулях — каждый раз так будет…

Ладно. А ты что ржешь, как хамахарский жеребец? Меч достал… Нападай… Оп!.. Вот так. А ведь это голой рукой. Представь, если налокотником, пусть даже кожаным. Как ляжешь — так тебя и затопчут…

Эй, красивая, сними-ка с ветки штаны, да брось мне. А то ты все не туда смотришь и оттого для воинской науки сплошной ущерб. А ты… Да, вот ты. Пока я штаны одеваю, сбегай, принеси мне дубинку…. Какую-какую. Дубинистую, как твоя умная голова. Бегом! Одна нога — здесь. Другая — обратно же, здесь.

… Когда слегка заспанная Кира вышла из своей избушки, потеха уже шла полным ходом. Да и не потеха вовсе — а нормальное учение. Еще семеро мужичков и две молодки подтянулись — и тоже были привлечены к делу.

Впрочем, увидев Киру, все остановились.

— Доброе утро, Посланница, да хранит тебя Небо.

— Доброе утро, родные мои. Смотрю, вы зря время не теряете.

— Стараемся, Светлая. Воинскую науку усваиваем.

— Вижу, что стараетесь, — Кира надела рубашку, завязала пояс и подошла к ним, — что стараетесь, вижу, а что усваиваете — не вижу.

Без всякого стеснения, она обняла Румату и крепко поцеловала в губы. Потом повернулась к остальным.

— Каким должен быть воин?

— Смелым, Светлая, — вякнул кто-то.

— Сытым! — отрезала Кира, — а вы, родные, разве думаете, что благородный Румата сыт? Думаете, всю ночь пироги лопал?

Раздались тихие смешки. Кому-то с треском дали подзатыльник, кто-то куда-то побежал… Минут через десять у ручья было накрыто полотно, а на нем — всякая снедь, горшочки, ковшики, в общем — все, что надо даже не для завтрака, а для основательного обеда.

Румата с достоинством уселся, можно сказать, во главе стола. Кира пристроилась рядом. Лицо у нее было счастливое, а улыбка — исключительно хитрая.

«А что это я делаю, — подумал Румата, — я ведь обучаю армию. Армию, которая завтра ударит на Арканар. А послезавтра… Вообще, черт его знает, что будет. И чему обучаю? Здесь еще через триста лет не узнают всех этих приемов. Ад и дьяволы! Что со мной?»

Он задумчиво откусил здоровенный кусок хлеба с салом и запил основательным глотком пива.

— А не скажет ли благородный дон, что делать, если, к примеру, супостат с конницей летит, а мы — в чистом поле, и кроме мечей с топорами, да пик — ну ровно ничего.

— Сколько лиг до конницы? — машинально спросил Румата.

— Ну, например, пол-лиги.

— Если пол-лиги, значит проспали вы, ребята, свою смерть. Конницу за три лиги даже баран увидит. А если слепой баран — то услышит. Так что считаем, три лиги. Значит, что самое главное для пехоты, когда ее в чистом поле сходу атакует кавалерия?

Он обвел глазами слушателей.

— Строй держать, — нерешительно пробурчал кто-то.

Кто еще скажет?

— Не обосраться, — предположила одна из женщин.

Все дружно заржали.

— Значит так, — подвел итог Румата, — а теперь замолчали все. Один раз объясняю ….

… Ты всех своих тысячников пригласила к завтраку? — спросил Румата, когда «курсанты» разошлись.

— Не всех, — ответила Кира, как ни в чем не бывало, — двое управляют охранением, одна тысяча — на хозяйственных работах.

— Понятно…

Ничего ему было не понятно. Кроме, пожалуй, одного — с ним играют в игру, правил которой не сообщили. И не хотят сообщать.

— Нам еще надо посетить Верцонгера.

— Кого?

— Верцонгера, — повторила Кира, — это самый уважаемый из вождей варваров. Он пригласил тебя, чтобы отдать долг благодарности. Ведь ты спас его сына.

— Когда?

— Вчера.

— А, этот парнишка…

— Теналдор, третий сын и наследник по их обычаю. Не прийти будет неправильно. Они обидятся.

— Да, пожалуй, — согласился Румата. Он прекрасно знал, какое значение придают варвары долгу благодарности. Не меднокожие варвары юга — а здешние варвары-северяне.

— Ну, пошли? — спросила Кира.

— Пошли…

… Верцонгер оказался примерно одногодком Руматы. Он был худощав, подвижен и, судя по скупым, стремительным и выверенным движениям — очень опасен. Не для Руматы, разумеется. Поскольку для Верцонгера Румата теперь был как брат. Дело было не столько в том, что Румата спас юного Теналдора от смерти, сколько в том, от какой именно смерти. По железному кодексу варваров, если бы наследник вождя был удавлен, это было бы чудовищным, нестерпимым оскорблением их роду. Все племя немедленно должно было бы вторгнуться в пределы Арканара и истребить племя обидчика до последнего человека — либо же погибнуть. С учетом размеров Арканара и размеров племени — именно второе, а не первое.

Таким образом, Румата спас все племя Верцонгера — и благодарность должна была быть соразмерной. Фактически она выразилась в том, что после длительной церемонии с непременным участием всех старших воинов и верховного шамана, благородному дону подарили коня и полный набор лучшего варварского вооружения.

Кроме того, теперь враги Руматы автоматически становились врагами племени.

Впрочем, для Вертцонгера это явно не было неудобством — поскольку он все равно был намерен идти на Арканар вместе с армией Хозяйки, а что может случиться в более отдаленном будущем, Вертцонгер не думал — более отдаленное будущее являлось для него понятием столь же абстрактным, как мифологическая битва богов в конце времен.

Все бы ничего, но и Вертцонгер, и юный Теналдор, и верховный шаман несколько раз по ходу разговора невзначай титуловали Румату не «благородным доном» и не «вождем», а «Светлым», что наводило на всякие тревожные мысли.

Церемонно и многословно распрощавшись с варварским вождем, Румата собирался было побродить и подумать над создавшейся ситуацией — но как бы не так. Кира привела тысячу и одну причину, почему он должен немедленно встретиться с вольными капитанами, а проще говоря — с командирами ландскнехтов.

Пришлось идти — ссориться с Кирой из-за пары часов времени ему совершенно не хотелось.

Вольные капитаны оказались ребятами веселыми и выпить не дураками — этакая местная разновидность ронинов. Они были из тех безземельных донов, что считали ниже своего достоинства служить кому-то одному, а вот продавать свой меч тому, кто сегодня больше платит — очень даже этому достоинству соответствующим. А их мечи и мечи их воинов дорогого стоили — подтверждением чему был недавний рассказ дона Тага, баронета Пампа о сражении у излучины Бычьего ручья.

Румату капитаны знали — хоть лично и не встречались раньше: все-таки один из лучших мечей бывшей империи, и вообще живая легенда. Разумеется, это было поводом для массы расспросов о том — о сем. Не был обойден вниманием и одиночный рейд Руматы на арканарский дворец.

«Ад и дьяволы! — восклицал вольный капитан дон Пина, человек бывалый, — все равно я не понимаю, как вы, благородный дон, сумели прорваться через полусотню арбалетчиков! Как бы вы не владели мечами, вас должны были истыкать болтами, что твоего дикообраза!»

После долгих уговоров, Румате пришлось-таки обнажить мечи и, выйдя перед десятком (хорошо, не полусотней и хорошо хоть не с боевыми болтами) арбалетчиков, показать, что в умелого бойца не так-то легко попасть.

Вольные капитаны орали от восторга.

А рассудительный дон Пина не преминул, все же, подпортить Румате настроение, сказав между делом «Ну, понятное дело, если Светлую стрелой не убить, то уж Светлого и вовсе не достать. Так что, мое мнение, что досточтимому магистру Цогану в скором времени полная амба».

Магистр Цоган, был нынешним орденским наместником Арканара, а намек на свойства Светлых был бы понятен даже знаменитому своей феноменальной тупостью мифическому зверю Пэх.

Далее дону Румате было вежливо предложено провести смотр соединенных войск вольных капитанов — с чем пришлось также вежливо согласиться. Ну, разумеется, ландскнехтов оказалось не каких-то одна — две сотни (как докладывали неудачливому маршалу Дирке), а все шестнадцать. И были они далеко не обнищавшие — а совсем даже наоборот.