Голод богов (1) - Страница 71

Картинка снова изменилась. Теперь залив был примерно втрое больше по площади, а горловина — шире раз в пять.

— Ничего не понимаю, — беспомощно сказала Лена, — как это произошло?

— Будем исходить из того, что имело место извержение вулкана. Точнее, прорыв магматических пород с образованием глубокой кальдеры. В нее хлынула морская вода и, естественно, вскипела. Это привело к разрушению окружающих горных пород, в результате чего возник канал, соединяющий океан с лежащей ниже уроня моря Питанской котловиной. Соответственно, сейчас здесь имеется нечто вроде водопада, высотой около тридцати метров и шириной около четверти километра.

— А город?

— Перестал существовать. К счастью, жители успели эвакуироваться.

— Как-то это не очень похоже на вулканическое извержение, — заметила Лена.

— Да, — согласился Каммерер, — это довольно редкий случай. Думаю, геологи найдут здесь массу новой и интересной информации. Но для нас эта ситуация, в общем, находится на втором плане, поскольку есть гораздо более серьезные проблемы. Не далее, как час назад, по приказу императора Флеаса, на рыночной площади огласили документ, согласно которому мы должны навсегда убраться из его страны. В смысле, из метрополии, а также из Ирукана, Арканара и Соана. Если Кайсан признает власть империи — то и оттуда тоже.

— Ничего себе, — сказала Лена, отключая визуализацию и выбираясь на берег, — а как он вообще узнал, кто такие мы?

— А он и не узнал. Для него это не играет роли. Мы для него проходим по разряду «так называемых богов, духов и тому подобных существ».

— Ага. То есть, Антон и его подруга — хорошие боги, а мы — паршивые боги? Так?

— Не так, — ответил Каммерер, — все боги паршивые. Абсолютно все. Оговорка делается только для олицетворений природы — «ведомых и неведомых богов» Земли и Неба из местного культа плодородия.

— Интересно, Антона с подругой тоже выставят вон или они подпадают под оговорку?

— Ни то, ни другое. Они сами хотят уйти.

— Сами хотят уйти? — удивленно переспросила Лена.

— Да, представьте себе. Привет, кстати. Давно не виделись.

Это ответил уже не Каммерер, а Румата. Он и Вики-Мэй появились на берегу так тихо и незаметно, что Лена увидела их, лишь когда они оказались на расстоянии десяти шагов.

— Привет… Подождите, я тут разговариваю…

— Нет проблем, — Вики-Мэй улыбнулась, — мы, собственно, никуда не торопимся.

— Они что, уже пришли? — спросил Каммерер.

— Они… Да, уже.

— Вот и хорошо. Договоритесь с ними, когда и в каком месте вы их завтра подберете. А сегодня вам надо будет слетать через пролив и вывезти оттуда наших ребят. Я вызову вас через час. Постарайтесь к этому времени добраться до вертолета. Конец связи.

— Здорово вам влетело за амурные похождения? — сочувственно спросил Румата.

— Не особенно.

— Ясно. Значит, Каммерер примерно на это и рассчитывал.

— В смысле? — спросила Лена.

— В смысле, что родовые земли северных варваров полностью автономны — новая хартия на них не распространяется. Да и зачем? Как вы могли заметить при первой встрече, они и так относятся к сверхъестественным существам без особого пиетета. А Верцонгер, конечно же, всегда будет рад вас видеть. Понимаете, к чему я?

— Ах, вот как… Другой путь…

Румата насторожился.

— О чем это вы?

— Да так, о своем, о девичьем… Завтра мне предстоит изображать вашего персонального пилота, а сегодня собирать резидентов по Запроливью. Так что неплохо бы знать вашу программу.

— Давайте встретимся здесь же, завтра в шесть вечера, — предложил Румата.

— Ну да, — хмыкнула Лена, — вы мне предлагаете и вертолет здесь поставить?

— И что такого? Скажите Верцонгеру, чтобы он повесил свой топор на фронтальную антену — и никто к вашему вертолету даже и не притронется.

— А почему на фронтальную антену?

— Потому, что она по диспозиции ближе всего к носу корабля. А боевой топор на носу корабля — это знак объявления владельца.

— Понятно. А как быть с правилом о технологиях?

— Да забейте вы, — добродушно посоветовала Вики-Мэй, — после всего, что здесь уже было, вертолет посреди варварского лагеря это исчезающе-малая погрешность.

— Звучит убедительно, — признала Лена, — ладно, договорились. Завтра, в шесть вечера, здесь же.

— Приятно иметь дело с понимающим человеком, — Вики-Мэй улыбнулась, — кстати, Верцонгер просил передать, что собирается устроить сегодня обед в вашу честь. Специальным образом приготовленный барашек на вертеле, самое лучшее пиво и все такое. Так что, я бы на вашем месте постаралась сегодня закончить дела пораньше.

— Как мило с его стороны, я обязательно это учту… Приятно было поболтать с вами, но мне пора бежать. Увидимся позже.

…

«Мы, император Флеас, волею ведомых и неведомых богов, законный правитель обоих земель и разделяющего их моря, объявляем: отныне и ежегодно, этот день будет отмечаться, как праздник городских ворот.

В этот день всякая торговля у ворот любого города не будет облагаться никакими податями.

В этот день у каждых городских ворот будут устраиваться состязания, игры и фейерверки.

В этот день, сегодня и в этот день через каждые семь лет, у городских ворот Енгабана любой пришедший может есть и пить сколько захочет за счет императорской казны.

В этот день будет оглашаться Хартия о божествах и причины, по которым она была принята.»

Флеас поднял правую руку — и легионеры ударили мечами о щиты в знак того, что император закончил говорить.

После того, как императорские герольды — дюжие дядьки, снабженные медными рупорами, громко и чеканно зачитали текст Хартии, пришло время разъяснить необычную формулировку: «и причины, по которым она была принята».

Посреди пестрой толпы горожан образовался круг, посреди которого тут же была установлена широкая скамья — эквивалент подиума для выступлений бродячих певцов.

На скамью проворно взобрался широкоплечий молодой человек в традиционном коротком плаще песочного цвета. В руках у него был инструмент, отдаленно напоминающий банджо.

Стоило ему первый раз ударить по струнам — и толпа затихла в ожидании.

— Граждане великого и славного города! — крикнул он, — сегодня я спою для вас балладу об Уно-простаке и досточтимой Хозяйке.

Он снова ударил по струнам и…

— Интересно, кто это написал? — негромко спросил Румата.

— Пока не понимаю. Давай послушаем, — также негромко ответила Вики-Мэй.