Golden Age (СИ) - Страница 47

Старая, подслеповатая женщина долго ворчала, кутаясь в платок, когда юноша разбудил ее. Она ложилась рано, как и многие в ее возрасте, но Онур твердо и уверенно попросил хорошее успокоительное и снотворное, а то его кошмары мучают. Услышав это, лекарша решила, что грех ей вставать ради такой мелочи, и велела разбудить помощницу. Мол, та сделает то, что нужно, достаточно умна и ловка. Так что Онур отправился расталкивать Кару. Девочка долго шипела и отмахивалась, не просыпаясь, но матрос был настойчив и не отступал до тех пор, пока не выиграл эту битву. Со стоном девица протерла глаза и села в небогатой постели.

- Ты? – зевнув, спросила Кара. – Чего тебе?

- Кошмары мучают. Травница к тебе отправила, сказала, ты отвар приготовишь.

- Карга старая, ничего не хочет сама делать, - проворчала девочка, вылезая из-под одеяла. Онур на всякий случай отвернулся, но ее ночная рубашка была достаточно плотной, чтобы юноша не смущался. Да и длинные волнистые волосы темным плащом укутывали ее юную, пока подростковую фигуру. Однако Кара, поймав его взгляд, тяжело вздохнула и указала на дверь. – Приготовлю я, приготовлю, только снаружи подожди.

Онур кивнул и некоторое время стоял у дверей в комнату лекарши, откуда доносился старческий храп. Какой кошмар, как можно спать под такой аккомпанемент? Ожидание не было долгим. Кара, закутавшись в одеяло с головой, какая-то бледная, сунула ему в руки кубок, горячий, наполненный темной жидкостью. На поверхности плавали мелкие розоватые лепестки, и придающие пару приятный, свежий аромат.

- Что это? – робко спросил матрос. Ему казалось, что девочка рассердится на него, ничего не смыслящего в целительском деле. Хотя отец у Онура и был лекарем, сын почти ничего от него не взял, грезя морем и путешествиями. – Плавает…

- Это барьиш. Нервы успокаивает и от кошмаров помогает, - широко зевнув, ответила Кара. Кажется, еще сонная, она не очень понимала, что вокруг нее творится. Юноша понадеялся, что отвар она приготовила правильно, и кивнул, невольно откладывая название в памяти.

- Пахнет вкусно…

- Не облизывайся, на вкус сущая отрава, - буркнула Кара. – Залпом пей, а то обратно полезет.

- Хорошо… Спасибо.

- Королю Эдмунду от меня спасибо передай, - ответила девочка и, прежде чем матрос успел открыть рот, улизнула обратно к травнице и захлопнула дверь. Изнутри донеслось недовольное ворчание разбуженной хлопком старухи и резкий ответ Кары. Онур нахмурился, вспоминая сказанные им слова. Он же ничем не выдал, что отвар не для себя берет, так откуда… Хотя по виду нарнийского правителя трудно не догадаться, что с ним что-то не так. В любом случае юноша решил не говорить Эдмунду о догадливости девочки, а то он же взбеленится. Еще бы, его тайна известна не только Онуру, но и еще кому-то, так и до оповещения целого замка недалеко!

Мальчик ждал друга, обняв колени и мрачно уставившись в пустое пространство. Он даже не стал возражать и отказываться от помощи, и это доказывало, что состояние его совсем плохое. Онур предупредил, что пить отвар нужно залпом, и Эдмунд последовал его совету. По его глазам матрос понял, что это и впрямь редкостная гадость, и ему расхотелось пробовать столь вкусно пахнущий напиток. Король чуть не подавился, закашлялся и теперь тщетно пытался отдышаться. Однако спустя какое-то время он стал дышать заметно ровней и спокойней. Онур улыбнулся, заметив эти благоприятные перемены, и ненавязчиво посоветовал:

- Вам бы выспаться. Кто знает, может, завтра и ведьму поймаем наконец.

Эдмунд грустно посмотрел на юношу, которого Питер так удачно пощадил. Пожалуй, он и правда заслуживал второго шанса, который государь ему предоставил. Мальчик предпочел ни с кем бы не делиться своей тоской и кошмарами, но то, что Онур не язвит на этот счет, не жалеет его, а просто помогает, застенчиво опустив глаза, дорогого стоило. Король чувствовал, как его начинает клонить в сон, как закрываются сами собой веки. Но попросить матроса уйти он не мог так же, как и велеть ему остаться. Первое не давал сделать страх снова оказаться в одиночестве, а второе – гордость, которая по мере возвращения спокойствия давала о себе знать. Онур сам сообразил о причине повисшего молчания и встал.

- Я обязательно приду, если потребуется. Приятных снов, король Эдмунд, - тихо сказал он. Мальчик проводил его долгим взглядом и окликнул у самых дверей:

- Спасибо тебе за то, что не задаешь вопросов.

Онур кивнул и тихо прикрыл за собой двери. За целую ночь он не сомкнул глаз, готовый сорваться с места по первому же сигналу, но его не последовало. Это была первая ночь, которую младший король Нарнии провел, забывшись крепким сном без сновидений.

Впервые за долгое время он выспался. Его не терзали ни Джадис, ни собственные страхи и сомнения. Утром мальчик был отдохнувшим и полным сил. О Аслан, какое же это, оказывается, наслаждение – не мучиться кошмарами! Знай Эдмунд, что все можно решить столь быстро и легко, он бы не стал из себя строить гордеца и отказываться от помощи. Мальчик решил, что в Нарнии его вряд ли будут преследовать жуткие сны, а значит, нужно всего лишь дотерпеть до возвращения домой. Чтобы и впредь быть полным сил и не срываться на окружающих, можно потерпеть столь приятный на запах, но отвратительный на вкус отвар, позволяющий спать без сновидений. Хотя, право, приносимая жертва была велика – короля чуть наизнанку не выворачивало.

Теперь, когда улыбка вновь вернулась к Эдмунду и он мог не бояться призрака Белой Колдуньи, дела пошли быстрее. Охота за ведьмой подошла к финальной своей стадии – Маркус с ног сбился, прочесывая лес, и мальчик тоже старался как мог. Он чувствовал, что развязка близка, и оттого бросил все силы на поиски. Ведьма не должна ускользнуть в последний момент! Только не сейчас… Чтобы не делать одну и ту же работу, нарнийцы и островитяне разделились, прочесывая разные части чащи. Так была больше вероятность загнать добычу в угол, но, как выяснилось, заяц вовсе не был так глуп и наивен. Он был хитер и очень умен, судя по всему… Эдмунд мрачно размышлял об этом, стоя над телом очередной жертвы колдуньи, найденной в лесу. Убийство произошло совсем недавно, но поражало своей жестокостью – теперь погиб ребенок. Маленькое тельце с лицом дряхлого старика… Короля замутило, но он только сжал кулаки. С момента трагедии прошло не более нескольких часов. Ведьма знала, что поиски ведутся в этом лесу, и намеренно бросала вызов! Наверное, специально для этого и напала на ребенка, а не на взрослого – она отлично знала, ради кого Эдмунд вмешался в казнь и словно провоцировала его на ответ. Злила, выводила из себя, пыталась ввергнуть в жаркую, безумную ярость… Только вот добилась она немного не того.

Состояние мальчика было схоже с тем, что он испытывал, второй раз сходясь в бою с Рабадашем. Полная ясность мыслей, чистый разум и холодная злость, которая не мутит взор, а только помогает думать. Разумеется, Эдмунд всей душой ненавидел ведьму, что уже пошла по головам, но также он осознавал, что не имеет права допустить ошибку. Защищая Нарнию и Теребинтию, он не может налажать, а следовательно, не должен вестись на очевидный вызов. Ведьма сильна, раз не скрывается и зазывает к себе. Этого нельзя забывать, стремясь навстречу ей. Эти опасения мальчик высказал Меару, что его сопровождал. Филин кивнул, разделяя его позицию.

- Это наверняка провокация, Ваше Величество.

- Произойди такое пару дней назад, я бы купился, - процедил Эдмунд, присаживаясь рядом с бедным ребенком, которого родители так и не научили держаться подальше от леса, где разгуливают ведьмы. Краем глаза мальчик заметил нечто странное. Пожухлая, почерневшая от холода трава в некоторых местах была свежей, полной сил и зеленой, точно чьи-то ноги пробежали по ней, оставив свои отпечатки. Глаза короля блеснули. Неужели ведьма набрала столько чужой энергии, что не способна ее сдерживать внутри себя? Что через ее ступни так и хлещет сила, что впитывается в почву и заставляет траву оживать? Или же это ловушка, специальная нить, за которую он должен ухватиться и отправиться навстречу своей гибели? Как жаль, что рядом нет опытного Маркуса, который дал бы дельный совет. Однако воин был слишком далеко и вряд ли успеет прибыть до того, как след потеряется. Эдмунд был один и принимать решение тоже должен был один, без чьей-либо помощи. Без Питера и без Маркуса.