Год охотника - Страница 14

- Отлично, - обрадовался охотник. - Значит, мне теперь можно и за сестричками приударить?

- Уже охмурил ведьму?.. Силён!

*** Последняя просьба Степнова

Во вторник Франц узнал много полезного. Оставалось кое-что осмыслить.

"Может, придётся для этого снова в город съездить..." - думал он.

Сутки, проведённые в больнице, не прошли даром: даже со Степновым ему удалось переговорить.

Что удивительно, фермер обрадовался, увидев Франца! Он как-то сразу оживился, поманил его. Покосившись на Циклопа, скатал к стенке простыню (отбросить - сил не хватило), начал шарить ногами по полу в поисках тапочек. Голые колени гулко перестукнулись, словно яблоко на землю упало.

Франц подал Степнову больничный халат, вывел на прогулку в коридор.

И только тогда Виктор Зуевич пронзительно - глаза в глаза - одержимо зашептал:

- Не оставляйте так!.. Найдите, кто это сделал!.. Я бы и сам, да куда...

Он с огромным трудом махнул рукой: чуть приподнял её и бросил. Сильный, красивый мужчина производил тягостное впечатление. Нельзя умирать раньше своей смерти.

Когда Александру хоронили, пошёл жуткий ливень.

Провожавшие - все в черном - быстро, по вороньи клевали её в лоб и отступали.

Свадебное платье, в котором она уходила в последний путь, намокло, превратилось из летнего весёлого облака в осеннюю тучу. Его будто запачкали.

На тело вдруг кинулась Тимофеевна.

- Прости ты меня, бабу бестолковую!.. - завыла она. - Зачем я слушала речи окаянные... Зачем глядела глазами завистными...

Медсестру потащила от гроба мадам Бурханкина, взяла её под зонт, ощетинившийся голыми спицами в разные стороны света, начала тихо успокаивать. Тимофеевна неожиданно с такой силой отпихнула Селену, что та ударилась животом об угол крышки, лежащей на ограде соседней могилы. После этого рыдания и всхлипы Тимофеевны немного утихли. Бурханкин распростёр над своей антагонисткой целлофановый пакет.

Последним прощался Виктор Зуевич. Где силы-то нашёл?!..

Он был в своём свадебном костюме цвета спелой черники, с воздушным шарфом в нагрудном кармане.

Освободил локоть от дамы в черном, молча встал у гроба. Не дрогнул под порывами ветра и струями, хлеставшими по обнажённой голове. Ни слезинки. Природа взяла на себя труд поплакать вволю над его Шурочкой.

Взглядом всё искал кого-то в толпе. Не нашёл. Жестом велел могильщикам заколачивать.

Гулко перестукивались комья зачерствевшей земли о крышку гроба...

*** Визит дамы в чёрном

Игорь Максимильянович за шумом воды едва расслышал дзыньканье дверного колокольчика. (Конечно повторяюсь, но - бывает, что повторяются целые картины жизни, а тут - всего какие-то две-три фразы.)

Франц не торопясь вылез из душа, лениво прикидывая, успеет открыть или нет. Стоит ли?.. Ему бы теперь поразмыслить, и - есть о чём... Но после дождя духота усилилась. В такое парево думать лень: мозги плавятся. А разговоры... Он специально не пошёл на кладбище, чтобы в них не участвовать. Правда, с незваными гостями можно общаться минимально. Но ведь Бурханкин сейчас наверняка на поминках. Значит, кто-то ещё. Может, не задержат надолго.

Пока он размышлял, колокольчик продолжал названивать.

- Фима! - дверь содрогнулась: кто-то настырно пытался вытащить хозяина из тихого пенсионного одиночества. - Фима, открой! Я знаю, что ты дома!...

Игорь Максимильянович даже пижаму не стал одевать. Халат набросил прямо на мокрое тело, но сразу пожалел: у его порога стояла та дама в чёрном. И естественно - с Бурханкиным!

- Простите, что побеспокоила, - произнесла она низким густым голосом, - я ведь обещала поговорить с вами, а другого времени не будет: после поминок мы с Виктором Зуевичем уедем. А тесть мне велел, то есть просил привезти вас на поминки.

- Она - его невестка, - встрял егерь. - А я знаю твой адрес. Я, это... найти помог. Я щаже ухожу. Ленка убьёт, если задержусь!.. Мне ещё, это... хлеба подкупить...

Франц отвёл глаза, сделал шаг назад, пригласил даму войти, оставил её на Фомку и Егора Сергеевича, понадеявшись на их гостеприимство. Сам исчез надеть брюки.

- Как прикажете вас звать-величать? - спросил из-за двери ванной Франц.

- Анастасия, - назвалась гостья, заглянув в зеркало.

Зеркало, подтвердило: очень!.. Всё в ней - очень: рост, яркость, современность...

Хозяин провёл даму в гостиную. Ей было достаточно одним взглядом оценить холодильный шкаф, чтобы уже не замечать потёртой мебели.

- Неплохо у вас, - заметила дама в чёрном после того, как Франц щёлкнул кнопкой вентилятора, и подставила лицо под ветер. - Если вы неважно себя чувствуете, я же на машине, подвезу.

- Не стоит беспокоиться, - возразил Игорь Максимильянович, - я в полном порядке...

Дама в чёрном восприняла ответ, как отказ.

- Это не займёт много времени, - уговаривала она, - посидите там немного...

- Пока все не забудут, зачем пришли? - усмехнулся Франц.

Дама в чёрном удивлённо изогнула брови.

Бурханкин по-стариковски шепнул ей в ухо.

- Именно так и бывает. Вы, верно, в силу своего молодого возраста не знаете, что такое поминки!..

Глаза дамы в чёрном потемнели, как намокший асфальт.

Франц решил дать ей время успокоиться.

- Егор Сергеевич, пойдём на кухню, чай...

Дама в чёрном достала из сумочки зеркало:

- Нет-нет, я на минутку...

Пока она приводила себя в порядок, Франц узнал от егеря, что никто не видел, как Шура Степнова вернулась домой...

- Когда вы в последний раз виделись со свекровью? - спросил Франц у дамы в черном.

- Дня за два до того, как Виктор Зуевич начал её разыскивать. В последнее время мы сблизились. Она стала чаще бывать в городе.

- Не заметили вы тогда в ней чего-нибудь странного, необычного?

Дама в чёрном подняла тонко нарисованные брови, задумалась.

- Да-а... Пожалуй... Пожалуй, она вначале была какой-то... Она мне показалась какой-то более далёкой, чем всегда...

Франц даже привстал:

- А потом?..

- Потом вдруг стала убеждать меня не забывать Виктора Зуевича. Будто знала!

- Скажите, вы с мужем дарили когда-нибудь его родителям будильник с музыкой?

По удивлённому взгляду дамы в чёрном - ясно было, что нет.

- Можете нам ещё что-нибудь рассказать о свекрови?..

Фомка прилёг, нетерпеливо тряхнул обоими ушами.

- Это слишком долго. Если хотите, в другой раз... - Дама в чёрном озабоченно нахмурилась: - Но когда же? Мы ведь потом сразу уедем... Давайте по дороге?.. И Виктор Зуевич должен что-то сказать вам перед отъездом. Она требовательно посмотрела на охотника, потом на Бурханкина.

Франц тоже взглянул на Егора Сергеевича, будто он был решающим звеном в цепи.

- Ну, что скажешь, Вилли?..

Бурханкин съёжил все бугорки на лице.

Помыслил: "Кто его знает, а вдруг окажется, что там и закусить-то нечем?... Нет, это вряд ли. Бабы, вроде, чего-то готовили: родственникам же по традиции нельзя на поминках к столу прикасаться... А вдруг там кто-нибудь напьётся, начнёт вопить, как Тимофеевна на кладбище..."

Словно распознав мысли егеря, Игорь Максимильянович вскочил:

- Едем обязательно! Я вас покину на пару минут.

Пёс, как обычно, бурно обрадовался, бросился за поводком, но Франц его разочаровал:

- Фомушка, успокойся, остаёшься дома - за хозяина! Пойдём, я объясню, как ты должен себя вести...

Он ушёл в кабинет, захватив из шкафа в прихожей черную рубашку с короткими рукавами.

Глава пятая

Лакомый кусок

Поминальный стол был накрыт на воздухе под тентом.

Повариха из ресторана "Охотный" - Евдокия Михайловна, уютная, как русская изба, успела наготовить традиционных блюд и загрузить служебный "газик" капитана Хорошенького.

Одновременно со Степновым выписался из больницы и Тарас Григорьевич, к которому с лёгкой руки Франца уже приклеилось прозванье "Циклоп". Он - то здесь, то там - часто подрабатывал завхозом. Поэтому быстренько распорядился и - женщины притащили из сарая заляпанный краской строительный "козёл", придвинули его к пластмассовому столу под вишней, накрыли белой скатертью. Вместо сидений на чурбаки положили пару длинных досок.