Год и один день - Страница 3

Король высвободился из дружеских объятий, подошел к столу, наполнил два кубка вином из инкрустированного алмазами графина и рассеянно протянул один Алеку. Тот принял кубок и молча ждал. Он знал, что его повелителю всегда была чужда нерешительность, и потому его задумчивый вид мог объясняться лишь причинами первостатейной важности.

Погруженный в свои мысли, Эдгар дважды пересек зал из угла в угол и лишь потом заговорил:

— Король Англии отличается непомерным аппетитом. Я боюсь, что, уладив дела в своей стране, он обратит взоры к Шотландии.

При этом известии у Алека кровь застыла в жилах.

— Ты ожидаешь войны?

Король обернулся, устремил на Алека горящий взор человека, обремененного величайшей ответственностью и осознающего ее.

— Да. Опасность возрастает с каждым днем. Если англичане нападут в ближайшее время, Шотландия не сможет им противостоять, сейчас она не готова к войне. Я должен объединить кланы, потому что внутренние распри ослабляют страну. И в особенности это касается твоего клана, постоянно враждующего с Мактавишами.

Услышав эти слова, Кэмпбелл гордо выпрямился. Он стоял перед Эдгаром не как слуга, почтительно выслушивающий своего короля, а как воин, готовый к схватке.

Король указал на стопку бумаг на столе:

— Я хочу, чтобы враждующие кланы породнились. Брачные договоры уже подписаны. Все, кроме одного.

Алек знал, что за этим последует. Стиснув зубы, он ждал, пока король закончит.

— Последний договор должен быть заключен между кланом Кэмпбеллов и кланом Мактавишей.

— Тогда считай, что твой план провалился! — взревел Алек, и его рука непроизвольно легла на рукоять отцовского меча.

— Почему же? — подчеркнуто мягко произнес король.

— Да потому, что я никогда не допущу брака своей сестры с убийцей ее отца. Клянусь всеми святыми, не бывать этому!

Король со спокойной снисходительностью встретил его пылавший яростью взгляд.

— Два ваших дома воссоединятся, но твоя сестра тут ни при чем. Кэмпбеллы породнятся с Мактавишами через тебя.

На лице Алека отразилось недоумение.

— Через меня? Но у главы Мактавишей нет дочери.

— Дочь у него есть, но она воспитывалась в Англии, а не в Шотландии.

Стены зала сотряс громовой хохот.

— Нежный цветочек, взлелеянный на груди Англии! Да она не продержится и дня, не то что года, необходимого для развода.

Чело короля прорезала морщина недовольства. Английские женщины издавна считались в Шотландии слабыми, безвольными созданиями.

— Ни один брак не будет расторгнут, прежде чем истечет положенный срок. Если с невестой что-нибудь случится, я сам буду расследовать это дело.

Алек презрительно фыркнул.

— Англичанка, да еще из рода Мактавишей! Ты не смог бы придумать более омерзительного сочетания, даже если бы очень постарался. — Он хлопнул себя по ляжкам. — И когда же?

— Через два месяца.

— Черт побери, да ты гонишь во весь опор!

— Стало быть, ты даешь свое согласие? — Король поднял кубок и первым пригубил вина.

— За мою женитьбу! — Алек пожал могучими плечами. — Слов нет, мало радости вожжаться с отродьем Мактавишей, но на женщину можно не обращать особого внимания, тем более на англичанку. — На его лице появилась холодная, сухая улыбка. — Впрочем, есть одна мысль, которая греет мне душу.

— За твою женитьбу, Алек! — Король высоко поднял кубок.

— Я сражался с врагом, я убивал врага, а теперь я должен лечь в постель с врагом. — Алек Кэмпбелл тоже поднял кубок. — Итак, за новую битву и за победу в этой битве. За мою женитьбу, Эдгар!

Мужчины осушили кубки до дна, скрепив свое соглашение.

Лорд Грегори Уэнтворд отложил письмо и посмотрел в окно. У его внучки Бриттани был очередной урок фехтования. Лорд недовольно поморщился. Черт побери, она слишком мала ростом, и ничего с этим не поделаешь! Ни роста, ни веса ей не прибавишь никакими приказами и распоряжениями. Она совсем не была похожа на доблестного воина, а меч в ее руках казался чужеродным предметом.

Единственное, что могло порадовать взор лорда Грегори, это ее прическа — волосы были так тщательно убраны назад, что ни одна прядь не падала на лицо и не выдавала признаков пола и шотландских корней. Лорд Уэнтворд терпеть не мог, когда она распускала свои рыжие волосы, которые прямо-таки кричали о ее происхождении. Слава богу, у нее хоть не было веснушек, обычных для рыжеволосых людей, но все равно, как ни крути, в этом ребенке текла шотландская кровь.

Он снова взглянул на послание, зажатое в руке, и вдруг почувствовал себя ужасно старым. История повторялась. Некогда его дочь велением короля стала предметом политической купли-продажи, а теперь та же участь ждала его внучку. Но, предвидя это, он воспитывал девочку по-другому — в отличие от нежной и излишне чувствительной матери Бриттани была сильной и независимой. Она росла вдали от королевского двора с его тщеславием, легкомыслием, бессмысленной суетой. Девочка не должна разочаровать его, как разочаровала ее мать.

Бриттани поспешила на зов деда, замирая от радостного нетерпения, потому что обычно он никогда не разрешал прерывать уроков по фехтованию. Неужели началась война? Добежав до двери, она на мгновение остановилась, перевела дыхание, одернула камзол и только потом вошла в комнату.

Лорд Грегори, сидевший за массивным дубовым бюро, сдержанным жестом пригласил ее сесть. Лицо Бриттани все еще пылало от упражнений на свежем воздухе, а глаза горели возбуждением. Дед сурово кивнул на лист бумаги.

— Это письмо от твоего отца. — Его низкий голос прозвучал тревожно и угрожающе — как отдаленная канонада.

При упоминании о шотландце, породившем, а потом отвергнувшем ее, Бриттани напряглась, но ее лицо осталось спокойным. Она бесстрастно взглянула в холодные глаза деда, ожидая продолжения.

— Лэрд Мактавиш распорядился твоей судьбой. Ты выходишь замуж. — Казалось, что лорд Грегори внимательно изучает письмо, но на самом деле он незаметно вглядывался в лицо Бриттани, ища на нем малейших проявлений слабости. Не зря лорда Грегори еще в молодости прозвали Серебристым Лисом. — Кажется, король Шотландии пытается объединить страну.

Бриттани не стала рыдать и ломать руки, как некогда поступила ее мать, узнав, что должна выйти замуж за грубого, неотесанного шотландца. Хотя девушка испытывала те же самые чувства, она хорошо владела собой. Бриттани заставила себя улыбнуться и проговорила:

— То есть он хочет породнить враждующие кланы?

Суровое лицо старого воина приняло еще более жесткое выражение.

— Твой нареченный — лэрд Кэмпбелл.

Бриттани вздрогнула и опустила глаза. Кэмпбелл был одним из самых яростных противников Англии, правой рукой шотландского короля Эдгара и к тому же заклятым врагом ее отца. Хуже такого будущего могла быть только смерть, но оставалась еще слабая надежда на заступничество деда.

— Ты должен обратиться с просьбой к нашему королю. Он может вмешаться, — решительно заявила она.

Лорд Грегори встал, подошел к ней, взял ее за подбородок и твердо посмотрел в глаза.

— Ты подданная Шотландии, — размеренно произнес он. — Мактавиш не разводился с твоей матерью и после ее смерти не вступал в новый брак. Ты — его единственная наследница. — Он убрал руку, отступил. — Неужели ты опозоришь мой дом, проявив малодушие?

Бриттани долгим взглядом посмотрела на человека, который вырастил ее, но никогда не проявлял ни малейших признаков любви или хотя бы привязанности. Здесь, в Англии, она была почти что изгоем, и то же самое, только в еще большей степени, ожидало ее в Шотландии. Ей отчаянно хотелось броситься в объятия к деду, найти поддержку и утешение, но она понимала, что это невозможно — старый воин не мог позволить себе даже намека на чувствительность.

Бриттани бросила на деда вызывающий взгляд и холодно проронила:

— Когда и где?