Год черной змеи (СИ) - Страница 51

Уже в полной темноте, Мария Ивановна задернула занавески и накрыла праздничный стол.

"Ужинать!", - сказала она, приоткрыв дверь в комнату занимаемую Родиным. Максим вскочил с кровати, куда прилег перевести дух столь быстро, что ему мог бы позавидовать и курсант, зазываемый на ужин. Миг и он был уже в большой, гостевой комнате, откуда разносилось приятное благоухание. Оголодавший Родин едва сдерживался от того чтобы с жадностью наброситься на еду. Не хотелось терять лицо даже в таких мелочах. С продуктами у хозяйки было полное раздолье, и стол буквально ломился от кушаний. Впрочем, типичное деревенское застолье мало изменилось за это время. Картошечка лучок, огурчики, маслице, сметана, яички, мясо да хлеб. Ну и выпивочка, конечно. В этот вечер Мария Ивановна позволила себе расслабиться. Из подпола появилась скромная бутылочка свежеприготовленной сливянки, правда с несколькими подружками. Сделала Мария Ивановна этот напиток скорее, по привычке, чем по необходимости. Пить в доме было некому, и раньше заготовленные бутыли постепенно менялись на справки о своевременной сдаче сельхозналога и госпоставок. Теперь, после послаблений и снижения норм, вроде и напиток ни к чему. Ан нет. Пригодился, да еще и как. С одной стороны сливянка напиток, конечно, мягкий, но валит с ног не хуже другого. Ведь за что ценилась настойка Марии Ивановны? Секрет этот таить теперь уж ни к чему, да и не тайна это вовсе. В отличие от остальных мастериц, добавлявших в сливянку водку, Мария Ивановна пользовалась слабо разведенным медицинским спиртом. Отсюда и спрос, отсюда и уважение. Да что мы все прошлое ворошим. Глядишь и до употребления содержащегося в маленьких бутылочках с затемненным стеклом эфира доберёмся. Так дело не пойдет. Вернемся за стол.

Мария Ивановна разлила по стопочкам душистую, пахнущую сливами настойку рубинового цвета.

Отодвинув пустую суповую тарелку, Максим осторожно взял в руку рюмку с душистым напитком.

- Какой насыщенный цвет! - Максим коснулся наливки языком. - Сладко. Неужели из здешних слив. Даже не вериться.

- А ты не чересчур маленький спиртное употреблять? - Хозяйка с наигранным сомнением оглядела Максима.

- Так мы ведь по чуть-чуть. Это ведь как лимонад.

- Ладно, пробуй наливочку. Знаю, что хороша! - Кто хороша она или сливянка, хозяйка решила не уточнять.

Максим и вправду в жизни не пивал столь необычной вкуснятины. Видимо в нем еще оставалось много от маленького мальчика, которому в детстве не перепадало сахарных лакомств. Маслянисто - вязкая сладкая наливка с ароматом живой "венгерки" явно пришлась по сердцу. Мягкий напиток легко и славно скользнул по пищеводу в желудок. Молекулы спирта не нуждаются в переваривании и через слизистые моментально начинают проникать в сосуды. Теперь уже ничто не мешает сияющей силой субстанции горячить молодую кровь. Последствия этого процесса Максиму удалось почувствовать на себе буквально после третьей рюмки. Чудесный эликсир принялся укутывать голову Максима в легкую эйфорию. Тело наполнила легкость, мысли рассыпались, условности рухнули, и Родин принялся "блистать остроумием". Мария Ивановна уже безнадежно отстала. Если первую стопку она махнула так, будто бросилась в омут с головой, то дальше перешла на половинки, а то и вовсе на четвертинки. И все же душа ее вдруг зашевелилась и пробудилась. Будто некие высшие силы вновь разожгли в ней жажду жизни.

Юла застолья меж тем постепенно раскручивалась. Глаза увлажнились и весело поблескивали. Голоса стали чуть громче, а шутки набрали остроты и даже перчинки. Наступило то шаткое равновесие за которое лучше не переступать.

Так-то оно так, да только как тут удержишься, да еще и с непривычки. Родин вдруг перестал замечать течение времени. Ему казалось, что с начала застолья прошел едва час, а на самом деле время уже приблизилось к полуночи. Возбуждение сменилось кратковременным блаженством и закончилось уже продолжительным выключением сознания. Голова стала слабой, а язык дурным. Окружающая действительность подернулась рябью и сделалась зыбкой и пластичной. Видения обрели силу и проникли в реальность, или было наоборот? Сон, явь, Шейла, Мария Ивановна, застолье - все смешалось в фантастическом виденье.

Согласитесь, есть что-то противоестественное в любви между носителем и его галлюцинацией. С одной стороны это так. Но каково виденье! Максим будто оказался в центре полутемного зала. По периметру помещения мерцали свечи, курились ароматные палочки. Неяркий свет отбрасывал таинственные тени. И вот из сумрака, будто освещенная ярким лучом появилась она. Кто это? В полутьме лицо еще скрыто. Еще шаг и Максим уже видит как в плутовских глазах пляшут чертики. На лице призывная улыбка. Грациозная походка. А тело будто нарочно скрыто за многочисленными одеждами. Сердце Максима вдруг принялось выбивать все ускоряющийся ритм. Под эту удивительную песнь томимой души Шейла начала танцевать, да не что-нибудь а "танец осы", про который и сам Родин узнал недавно. Укутанная в тончайшую шаль Шейла задвигалась в ритме, рожденном пульсацией сердечной мышцы Максима. Ее танец заставил все клокотать внутри сидевшего словно статуя Родина. Имитируя движения выбирающегося из кокона насекомого, Шейла неспешно освобождалась от легкого словно пух одеяния. В эти мгновения она упивалась своей неотразимостью и сексуальностью. Наслаждение танцем чувствовалось в каждом движении. Шейла смаковала каждый жест, каждое движение демонстрирующее ее безупречное тела. Стоило обнажиться какому-либо участку, как она позволяла Максиму насладиться его удивительной красотой. Многочисленные витки шали, что укутывали тонкий стан, все соскальзывали и соскальзывали с соблазнительных извивов. Время от времени хищный взор явно бывшей в неподдельном возбуждении девушки встречался с глазами Максима и их взгляды, словно прилипали друг к другу. Боже, как медленно, но вот. Поворот, другой и уже спина, грудь, живот открылись жадному взгляду единственного зрителя. Лёгкий поворот и из обрывков кокона рождается совершенно неземное существо. Словно на землю сошла сама богиня любви извивающаяся в змеином танце. В глазах этой неистовой фурии горит призыв которому ни один смертный не может противиться. Что прикажете делать? Как устоять? Шейла меж тем сделала шаг, другой и вот она уже рядом. Остается только забыться и плыть по течению, которое, уже превратилось в стремнину. Максим уже не отвечал за себя. Он рухнул в самую пучину бурного водоворота страстей и эмоций. Телом завладели древние инстинкты, оттеснив в сторону остатки слабо сопротивляющегося сознания.

Понедельник

Опьянение так и не развеялось. Нескольких часов сна оказалось недостаточно, чтобы справиться с алкогольной интоксикацией. Слава богу, что хоть очнулся Максим у себя в постели. В этот миг если кто и был поборник трезвости, то это Максим. Непримиримая маска борца с пьянством переживавшего за весь людской род, соблазняемый алкогольным дурманом, исказила его черты. Как же он себя корил. Столь тяжкие ощущения похмелья совершенно не были знакомы Родину, и он не на шутку разволновался. Все это усугублялось тем, что последнее, что он помнил о вчерашнем застолье был его цветистый и ужасно пошлый тост перед тем как выпить то ли третью, то ли пятую рюмку. Дальнейшее терялось в тумане. Смутные образы, что всплывали из подсознания могли относится как к действительным событиям так и к отрывкам сумасшедшего с эротическим подтекстом сна.

Идти в школу в таком состоянии было совершеннейшим безумством. Накинув рубашку и сверкая ярко-красными ушами, Родин выскочил в коридор, выбежал из дома и стрелой метнулся к туалету. Сразу стало легче. Вволю поплескавшись в рукомойнике и почистив зубы, Максим и вовсе почувствовал себя почти человеком. На еду Родин пока смотреть не мог, решив ограничиться обильным питьем.

Хозяйка уже с раннего утра была на ногах, выглядела Мария Ивановна, куда краше Максима. Вчерашняя, если называть вещи своими именами - пьянка, не оставила на ее лице ни малейшего следа. Надо поведать, что нынче утром Мария Ивановна одевалась с особым тщанием. Последний год она старалась лишь соблюсти некую опрятность, но даже это она делала с трудом, поперек души. Красота ее померкла и будто спряталась. И только с появлением неугомонного жильца она с удовольствием и волнением достала чудом не выкинутые вещи. Сегодня утром, посмотрев на себя в зеркало, она подмигнула взглянувшей оттуда смазливой барышне: "Мы с тобой еще повоюем". Надо все же признать, что пока она не так хороша, как раньше, но до подлинного возрождения было не очень далеко. Услышав, что Максим заворочался и вскочил, Мария Ивановна с нежной улыбкой налила в стакан кислый брусничный морс. Готовить завтрак для едва очухавшегося парня было бессмысленно. С другой стороны прятать банку маринованных на уксусе, черносмородиновом листе, луке, укропе, чесноке, да хрене крепеньких пупырчатых огурчиков, пахнущих словно песня она посчитала неуместным. Ах как же она была права.