Год черной змеи (СИ) - Страница 50

Достав добрую горсть соли грубого помола, Родин обильно посолил образовавшуюся на месте внутренних органов полость и уложил туда свежую крапиву. В таком состоянии, щука легко сохраниться даже до завтрашнего утра.

Застелив дно шалаша, извлеченным из рюкзака покрывалом, спутники залезли внутрь. Свежий воздух и вино навеяли на сонливость. Положив под голову руки, Машенька потянулась, сбрасывая накопившееся напряжение, прикрыла глаза. Не прошло и десяти минут, как она почувствовала жар. В ушах зашумел ветер и словно камень навалился долгожданный, но беспокойный сон. Сердечко затрепетало. На лбу появилась легкая испарина. К лицу и груди прилила кровь, тело пронзила пульсация и оно начало чуточку подрагивать, непроизвольно теснее прижимаясь к Максиму. К счастью потряхивание сменилось окатившим все тело откатом, унесшим все симптомы лихорадки, оставив лишь неожиданно вспыхнувшую жажду.

Как же вкусна рыбачья, приготовленная на костре уха с картошечкой, лаврушкой, луком, перцем на бульоне из щучьей головы, да на берегу безлюдного лесного озера наедине с симпатичным собеседником и бутылочкой великолепного белого вина....

Со счастливой улыбкой на лице, едва переставляя ноги, Маша открыла дверь своим ключом и ввалилась в коридор. "Неужели мечты сбываются. Как же вовремя появился тот, кто осуществил их сбычу". Речь, как вы поняли, идет о том, что Родин сдержал слово и уже в восемь, Машенька была дома. До прихода мамы оставалось не менее часа. С лихвой хватит, чтобы помыться, привести себя в порядок и рухнуть в постель. Ух, все, завтра выходной, можно спать хоть до обеда. Машенька ни о чем не жалела и ничего не хотела бы изменить. У нее не было даже тени сомнения, что все надо было делать иначе. Ее первое романтическое свидание оказалось гораздо лучше всех тех, о которых она знала понаслышке или могла представить. Покинув зону благостного невежества, она вступала на неизведанный ранее путь. Только быстро заснуть она так и не смогла. Машенька все смаковала и смаковала самые приятные воспоминания этого, как оказалось, очень краткого свидания. Именно из-за этого на ее глаза навернулись слезы, и она неожиданно для самой себя разревелась: "Как жаль, что этот день уже никогда не повториться. Все что о нем останется, так это только ее личные воспоминания. Хоть они и будут сладкой музыкой жить в ее памяти всю жизнь, она делиться ими ни с кем не собирается ни сейчас ни потом".

А вот у Максима едва он сомкнул глаза начались проблемы. Надо ли говорить, что галлюцинация была вне себя от ярости. Даже сквозь приклеенную улыбку проглядывало плохо скрываемое раздражение. Заявив Максиму, что он не так ее понял, она хотела было продолжить нотации, но вымотавшийся до крайности Родин лишь махнул рукой и погрузился в сон настолько глубоко, что никакая зануда уже не могла ему привидится.

Воскресение.

Алик, оказался и вправду очень подвижным мужиком. Стоило раздаться стуку, как он тут же показался на крыльце. В нем совершенно не чувствовалось вялости, будто какая-то туго взведенная пружина не позволяла соседу остановиться. Словом при всей своей приветливости и разговорчивости Алик оказался к тому и настоящий лесоведом и рыболюбом. О погибшем супруге Марии Ивановны он отзывался с большой симпатией. Тем более, что они частенько вмести уходили на охоту и рыбалку. Все окрестности были ими исхожены и даже в некотором роде обжиты. Пеший переход в тридцать, а то и сорок километров с грузом за плечами не представлял для них трудностей. Впрочем, это дело былое. Главное, что соседи быстро нашли общий язык. В том смысле, что "спасибо" оказалось вполне приемлемым. Алик, ни секунды не возражал, если Максим воспользуется его верстаком и тисками хоть с самого утра. Тем более, что в деревне с восходом почти все уже на ногах.

Рабочий комбинезон, когда-то давным-давно приехавший вместе с лендлизовской техникой и лежавший после гибели мужа Марии Ивановны в сундуке, пришелся Максиму почти в пору. В чистой еще отдающей хозяйственным мылом свежевыстиранной одежке Максим смотрелся уже не как деревенский самоделкин, а походил на настоящего умельца. Осталось делом подтвердить претензию на это высокое звание.

Плашки, которые Максим нашел на чердаке, смотрелись как абсолютно новые. Да и с инструментами образовался полный порядок. Хоть мастерскую открывай. Памятуя, что сноровка не появляется сразу, Максим перед тем как приниматься за основную работу решил набить руку на сгонах. Пусть придется нарезать хоть десять, они никогда лишними не бывают. Пока не появится уверенность трогать длинные трехметровые трубы, что хранятся на чердаке - опрометчиво.

Для сгонов вполне подойдет небольшой обрезок старой трубы. Ерунда, что он покрыт ржавчиной, корщетка справится. После очистки останется чуточку поработать ножовкой по металлу, аккуратно распилить в размер и снять заходную фаску. Плотно закрепив в тисках готовую заготовку, Максим обильно смазал маслом саму плашку и конец трубы. Ну, дай бог силу. Очень внимательно, стараясь избежать малейшего перекоса, Родин медленно нарезал первый виток, затем второй. Не торопясь снял плашку, удалил заусенцы и стружку и вновь нанес смазку. Третий, пятый. Пошло дело. Родин старался как можно быстрее отделаться от взятых на себя обязательств. С другой стороны халтурить ему не позволяла натура. Как не посочувствовать такому энтузиасту. Мария Ивановна старалась чем могла помогать Максиму. Четыре руки, явно лучше, чем две. Родин, поначалу чувствовавший себя не в своей тарелке, довольно быстро перестал изображать глубокомысленную мину на лице, а принялся по своему обыкновению трепаться. Мария Ивановна делала вид, что не понимает всей двусмысленности откровений Максима, но в глазах ее поселились лукавые смешинки. Да и вправду слушать рассказы о том, что Максим никак не может обратить на себя внимание понравившейся ему девушки, было забавно. Тая улыбку, Мария Ивановна спросила с поддельным удивлением.

- А как же гладиолусы, которые ты вчера срезал? Не произвели на твою избранницу впечатление?

- Что вы, Мария Ивановна. Заявила, что они более отвратительны, чем я сам.

- Она хоть красивая. Имеют смысл твои мучения?

Беседа и совместная работа явно доставляли Марии Ивановне давно забытое удовольствие. Она помолодела и явно похорошела, сбросив с лица приросшую скорбную маску.

Ей нестерпимо захотелось услышать комплименты в свой адрес. Что ей байки о непонятных малолетних пигалицах. Почему не ее называют на редкость пригожей и обаятельной. В душе, словно сбросившей вериги тяжких времен Марии Ивановны, неожиданно затлела крохотная искорка ревности. Пусть Мария Ивановна пыталась задушить в себе чувства, пусть ей это на время удалось, но быть выше законов природы архисложно, почти невозможно. Все имеет свой предел. Скорбь тоже имеет свой срок и с течением времени становится слабее. В какой-то момент человек вновь обретает силы, чтобы снова начать жить. Мария Ивановна ощутила себя еще очень молодой и полной сил женщиной, которая еще может обрести счастье и отринуть прошлое. Сильным натурам для того чтобы открыть душу перед собой достаточно только набраться сил.

Максим сделал вид, что задумался. Он очень долгим взглядом, словно впервые увидел, оглядел свою хозяйку.

- Сердцу не прикажешь. Она на вас похожа, только дурная. Видать, мне на роду написано боготворить и влюбляться в чудачек. Так и помру холостым, нецелованным.

- Не беда. Встретишь еще свою суженную.

- А вот скажите, Мария Ивановна, что все девушки такие жестокие? Неужели в них нет ни капли жалости? Неужели один обман?

За разговором дело спорится. Единственной проблемой остался так называемый расширительный бак. Как Родин не примеривался, все равно пришлось его устанавливать на втором этаже. Для того, чтобы он не промерз, придется зимой укутывать его в "шубы" или изыскивать другую одежку. С остальным проблем не предвиделось. Батареи были установлены на предназначенных местах под окнами. Осталось все соединить. Беготня заняла весь световой день, да так и не завершилась. Остались мелочи, но они-то как правило занимают куда больше времени, чем изначально планируешь.