Год 250 - Страница 2
Вот Марк Кассиан Латиний Пос-тум - военный наместник на Рейне; он отчаялся сохранить империю как целое и хочет спасти хотя бы ее дальний, полуварварский запад - Галлию, Иберию, часть Германии. Здесь он создаст по римскому образцу галльскую державу и будет успешно править ею. Через двадцать лет, когда император Аврелиан неожиданно преуспеет в восстановлении Римской державы, преемник Постума Тетрик бросит своих бунтующих солдат, сдастся Аврелиану и таким образом вернет Галлию в имперское лоно. А еще через два века, когда империя окончательно погибнет, тогда именно здесь, в Галлии, сохранится последний ее побег - галло-римское королевство Сиагрия, которое позднее растворится в новой, уже чисто варварской державе франков.
Вот Публий Лициний Игнатий Галлиен - самый молодой и неукротимый поборник имперского единства. В течение пятнадцати лет он будет неустанно отражать варварские набеги, сокрушать одного за другим самозваных императоров в Иллирии, Паннонии, Мезии, Италии, отражать грозный натиск персов в Малой Азии вместе со своим другом - арабским полководцем Оденатом. Галлиен укротит отчасти экономический произвол, италийской земельной аристократии; он исключит сенаторов с военной службы, он впервые создаст в римской армии мощные конные корпуса из варваров... Только преждевременная смерть лишит его заслуженного титула "Реститутор Орби" - "Восстановитель Мира", который достанется его соратнику и преемнику - Аврелиану.
Луций Домиций Аврелиан прославится больше всех. Он окружит Рим стеной, чего не требовалось в течение шести веков, но теперь это необходимо для спасения столицы от варваров и узурпаторов. Он вынужден будет отдать Дакию на произвол варваров, но сумеет сохранить Мезию, Паннонию, Иллирию и Далмацию. Он удержит Северную Африку, вернет Галлию и Иберию в рамки империи и сокрушит эфемерное арабское королевство Пальмира, основанное Зенобией - самовольной и талантливой вдовой победителя персов Одената.
Все это будет, но будет и другое - приобщение новых варваров к имперскому образу мышления. Для этого недостаточно ввести их в армейскую систему Рима; нужен некий переворот в идеологии, который позволил бы свеву и карпу, аламану и готу почувствовать себя частью единого целого вместе с иллирийцем и сирийцем, галлом и мавром. В таких случаях очень полезна бывает государственная религия, но в Риме ее нет, и это плохо отражается на патриотических чувствах подданных империи. А тут еще эти назойливые христиане: их секта существует около двух веков, и лишь в последние десятилетия она быстро множит свои ряды. Кто же они, новые христиане? Кто были их отцы и деды, не питавшие симпатий к образу распятого иудейского мятежника? Они были верными подданными империи, однако не входили в состав самоуверенного этноса римлян.
Они были эллинисты по культуре, то есть наследие Александра Македонского и Платона было им понятнее и дороже, чем наследие Цезаря и Цицерона. Но пока сильная империя могла защитить своих подданных от варварских набегов и внутренних усобиц, до тех пор подданные исправно чтили обожествленную персону императора. Теперь все изменилось: божественный Филипп или божественный Деций не могут защитить подданных Рима от грабежей и насилий, а привлекательность эллинизма резко упала везде, от Ирана до Галлии. Это конец эллинистической цивилизации и одновременно конец этнического государства римлян... Но свято место пусто не бывает!
Грамотный политик, Филипп проявлял терпимость ко всем религиозным культам, включая христианство. Упрямый консерватор Деций провел первые жестокие гонения против христиан, признав тем самым их общину серьезной политической силой, независимой от имперской власти. Просвещенный воитель Галлиен будет поощрять соревнование разных вер, не делая окончательного выбора между ними. Только к концу третьего века выяснится, что христианство превосходит всех своих соперников во влиянии на умы имперцев и варваров. Тогда мудрый политик Константин начнет открыто покровительствовать странной "вере рабов и бедняков", а затем объявит ее государственной религией Новой Римской империй, где вчерашние "варвары" - ныне почитатели Христа - сменят потомственных эллинистов, поклонников Mapca или Логоса, во всех сферах общественной жизни.
Впрочем, обновить империю и сменить государственную религию все же легче, чем сформировать новый этнос патриотов, способных провести свою державу сквозь беды и кризисы. Именно общины имперских христиан, набирающие силу в III веке на Балканах и в Малой Азии, станут в следующем веке ядром кристаллизации нового этноса "ромеев", которые воспримут свое имя от римлян, свой язык - от греков, свою веру - от непокорных подданных поздней Римской империи, а свою государственную традицию - от доблестных императоров-язычников, спасших Римскую державу в грозном третьем веке. Имена этих ратоборцев будут забыты в новой процветающей Византии. Таковы правила и причуды суровой дамы - Истории...
Средний Восток - иранский мир, Китай...
Перенесемся теперь на Средний Восток - в иранский мир, где господствует держава Сасанидов. Четверть века назад князь Арташир, сын Папака, возглавил народное восстание персов против династии парфянских царей - Аршакидов, и в считанные годы возродились слава и блеск древнего Ирана. Именно так как возрождение древней империи Кира и Дария - рассматривают персидские владыки свое новое царство. Не случайно, одолев парфян, Арташир тут же потребовал от Рима возвратить все земли, некогда подвластные персам, включая Египет и Малую Азию. Конечно, Рим отказал дерзкому азиату; но с тех пор его восточная граница не знает покоя. Сын Арташира Шапур направляет сюда одну армию за другой, и давняя власть Рима над Ближним Востоком опасно содрогается Месопотамия. уже потеряна для римлян, в Малой Азии персидские успехи также значительны.
Однако не чувствуется в нынешнем персидском натиске той уверенной легкости, которой были отмечены завоевания Кира - основателя первой персидской державы. Что-то изменилось за восемь столетий: то ли сами персы уже не те, то ли иными стали жители Ближнего Востока? Пожалуй, верно и то, и другое. Поразительные успехи войск Кира объяснялись не столько персидской доблестью, сколько тем, что давнее экономическое единство Ближнего Востока располагало к его политическому объединению, хотя бы и внешней силой,эту роль сыграли древние персы в эпоху Ахеменидов. Ныне же Ближний Восток объединен Римской империей и не стремится менять старого хозяина на нового.