Гоблины. Жребий брошен - Страница 6

– …Вы ведь до Ладожского вокзала едете? – сунулась в салон запыхавшаяся тётка с огромным букетом цветов. Вот только её здесь сейчас и не хватало!

– Нет-нет, – поспешно замотал головой Тарас.

– Как это нет? – возмутилась тётка. – Это же 283-я?

В воздухе подвисла «качаловская пауза».

Монах насторожился.

– Едем-едем, дверь закрывайте, – в очередной раз выкрутился Сергеич, понимая, что вслед за тёткой в маршрутку могут набиться и другие случайные товарищи. – Поживее, тут стоянка запрещена.

– У меня у дочки поезд через двадцать минут. Как думаете, успеем? – уточнила тётка, усаживаясь.

– Успеем. Повсюду успеем, – буркнул Сергеич и дал по газам…

…Теперь исходная позиция сделалась совсем уж дрянной – усевшаяся впереди тётка со своим букетом не просто перекрыла обзор, но и максимально ограничила доступ к телу Монаха. Глянув в зеркало салона, Сергеич увидел, как Мешок незаметно переглянулся с Тарасом, давая понять, что при такой партитуре первым вступать будет он. Выждав несколько секунд, водитель снова подыграл своим:

– Оплата при входе. За проезд передаем!

Извицкая вздрогнула и принялась суетливо рыться в сумочке в поисках денег – с тающим мороженым в руках сделать это было совсем не просто. Тем временем Монах достал из внутреннего кармана смятый полтинник, привстал, согнувшись, и протянул Сергеичу купюру.

– Держи, шеф. За двоих – меня и даму, – усмехнулся он, адресуя насмешку мгновенно съежившейся при звуках его голоса Алле.

– Если за двоих, тогда еще два рубля. Проезд – 26,– прокомментировал Сергеич, не поворачивая головы.

Монах, не меняя согнутой позы, свободной рукой сунулся в задний карман джинсов за мелочью и в этот момент Мешок прыгнул ему на спину, пытаясь с ходу заломить кисть руки на болевой.

Получилось. Почти. Если бы маршрутку в очередной раз не тряхнуло и оба, сцепившись, не рухнули в проход между кресел, сопровождаемые истошным бельканто обалдевшей тётки с букетом. Свободной рукой с так и зажатой в кулаке пятидесятирублевкой Монаху удалось перевалить через себя Мешка, но закрепить этот временный успех он не смог – мощным ударом с ноги в лицо Тарас отправил его в глубокий нокаут. После чего шустро вынул браслеты и отлаженным движением приковал Монаха к ножке кресла.

– Ну, как там у вас? Всё? – поинтересовался Сергеич.

– Ага, – бодро отрапортовал Тарас. – Клиент упакован.

– Очень вовремя.

– В каком смысле? – буркнул Мешок, поднимаясь с пола и отряхивая брюки.

– Гайцы все-таки обиделись. Беспощадно требуют остановиться.

– Ну, раз беспощадно, тогда тормози.

Маршрутка прижалась к тротуару. Мешок вылез из салона и двинулся в сторону машины ДПС, провожаемый взглядом беззвучно рыдающей Извицкой. Мороженое у неё окончательно растаяло большой лужицей на белых брючках, а его вафельная оболочка рассыпалась мелкой крошкой…

…Гайцов было двое. Тот, что постарше, явно страдал от ожирения, а потому, по причине жары, беспрерывно прикладывался к бутылке с минералкой. Другой – совсем еще салабон – смотрел на Мешка строго, почти испепеляюще. Было видно, что игры в крутых гаишников ему всё ещё доставляют истинное наслаждение.

– Парни, тысяча извинений! Вот честное слово: по-другому не вытанцовывалось, – с ходу начал извиняться Мешок и помахал перед носом молодого удостоверением. – Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Мешечко.

Старшо́й отреагировал на это объявление хмурым кивком головы – скорее всего, чего-то подобного от столь борзых маршруточников он и ожидал. А вот молодой всмотрелся в ксиву с неподдельным интересом:

– Ну, ГУВД это понятно… А вот Г-О-Б-Л-П-Г-С… Это что ж за зверь такой?

– Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, – пояснил Мешок. – Сокращенно, «гоблины».

– Оно и видно, что гоблины, – недовольно буркнул старшо́й. – Что, думаете, если ксива на руках, можно просто так по городу без правил ездить?

– Просто так нельзя, – покладисто согласился Мешок. – Но так мы и не в кино торопились… У меня там, в салоне, хрюн, объявленный в федеральный розыск. За двойное убийство, к слову сказать.

– Ну, тады извиняй, майор. Сам понимаешь, не часто встретишь ментов, рассекающих по Питеру на маршрутке. Что ж вам, на задержание, нормальной машины не выделили?

– Мы и этот-то пепелац с боем выбили… Слушай, дружище, водичкой не угостишь? А то упрел на ухабах, от вас убегаючи.

– Не вопрос. Приобщись, – старшо́й протянул Мешку бутылку, и опер сделал парочку жадных глотков.

– Уф-ф, ляпота!

– Андрей! Сюда! Скорее! – взволнованно прокричал высунувшийся из маршрутки Тарас.

– Блин, что там у них еще стряслось? Извиняйте, парни, пойду поинтересуюсь.

Мешок торопливо направился к своим, забыв вернуть старшо́му его бутылку…

…Анечка лежала на диванчике переднего сиденья и тихонечко постанывала. Вокруг нее, причитая, хлопотали Извицкая, тётка с букетом и Сергеич. Последний в данный момент сосредоточенно рвал на части какие-то тряпки, которые тётка заботливо подкладывала под девушку. Рядом, всем мешая, беспомощно суетился Тарас. И лишь Монах не принимал участия во всей этой кутерьме – свободной рукой он размазывал кровь на лице и сквозь зубы матерился.

– Анюта, укачало, да? Может, водички? – Мешок встревоженно протянул девушке бутылку экспроприированной у гайцов воды.

– Не надо, – отводя его руку, сурово приказала тётка. – Водички у нас здесь и так достаточно.

– Это вы о чём?

– Воды у нее отходят, вот о чем! И надо же было додуматься: девку в таком состоянии по жаре, да еще в этой консервной банке, за преступником таскать!

– А вы… вы уверены? Вы что, врач?

– Я – мать, – сказала как отрезала тётка и недовольно обернулась к остолбеневшему от происходящего Тарасу: – Ну что стоишь пялишься?! «Скорую» вызывай быстрее!

– Погодите! – только сейчас дошло до Мешка. – Какая на фиг «скорая»?! Да пока она доедет… Здесь же Снигиревка рядом… А ну-ка, пропустите…

Мешок осторожно поднял обоих (Анечку и её рвущегося на свободу первенца) на руки и понёс к машине ДПС, крича на ходу:

– Парни, разворачивайтесь. Нам на Маяковского нужно! Срочно! И мигалку, мигалку включите!

Обалдевший молодой гаишник кинулся к служебной машине и, распугивая прохожих, развернулся, зарулив на тротуар. Его старшо́й распахнул дверь и помог разместить Анечку на заднем сиденье. Туда же забрался и Мешок: устроив голову девушки у себя на коленях, он судорожно принялся опускать стекло, чтобы хоть немного проветрить насквозь прокуренную гайцами машину.

– Ну, с Богом, девонька! – сунулась в окошко тётка и пихнула в салон свой роскошный букет. – Езжай, рожай своего богатыря!

Анечка, с заметным усилием, благодарно улыбнулась. Старшо́й включил мигалку, и гаишная машина, остановив встречный поток, подорвалась в направлении Снигирёвки.

– А откуда вы знаете, что у нее мальчик будет? – поинтересовался у тётки подошедший Тарас.

– От верблюда, – огрызнулась та. – Ох, до чего же вы все, мужики, тупые! Ладно, пошла я на метро. Всё равно на вокзал опоздала.

– Может, вас подвезти?

– Нет уж, спасибо. С вашей помощью я теперь еще долго ни в одну маршрутку не сяду.

Махнув рукой, «пассажирка поневоле» двинулась в сторону площади Восстания, а Тарас возвратился к нервно курящему рядом с пепелацем Сергеичу.

– Ну чего, рулим в контору?

– Погоди, сейчас оэрбэшники подскочат. Я им, на всякий случай, наши координаты продублировал. А то, боюсь, молодой опять не сообразил… Вот заберут смежники своего красавца – тогда и поедем… Ты мне лучше скажи: за фига ты 283-й маршрут нацепил? Невский от Заневского отличить не можешь?

– Да там, как назло, перенос был, – взялся оправдываться Тарас. – «За», потом «черточка», а уже потом «Невский», на следующей строчке. Не заметил.

– Не заметил! Хорошо тетка с крепкими нервами попалась. А то бы еще одну клиентку пришлось в больничку везти…