Гоблины. Пиррова победа - Страница 6

Строго на границе между женским и мужским мирами, на скамеечке, установленной рядом с аппаратом с питьевой водой, сидели, кручинясь, Женя с Ильдаром. Они пили халявную воду и, что называется, бдили.

– …А в конторе сейчас бухают по-черному, – мечтательно зажмурился Джамалов. – Гришка мне уже раз пять звонил. А мы тут гасимся как мыши.

– Вселенная полна неожиданностей. И, в основном, неприятных, – безразлично констатировал Крутов.

– Прикинь, Жека, как было бы классно, если бы сейчас в этот зал вошел киллер и завалил нашего пингвина к чертям собачьим. Прямым выстрелом в тупую голову. Мы бы сразу освободились, взяли тачку, причем его же – зачем покойнику тачка? – и!.. К столу.

Женя недобро посмотрел на тужащегося на велотренажере клиента и согласился:

– Да, неплохо.

– Как думаешь, это надолго?

– Судя по призывным взглядам самца, который не сводит глаз с двери, ведущей в сауну, впереди у них еще водные процедуры. Переходящие в синхронное совокупление.

– Думаешь? – встревожился Ильдар.

– К гадалке не ходи.

– Бли-ин, ну почему именно в нашу смену?

Джамалов со страдальческим лицом непроизвольно сжал в руке пластиковый стаканчик так, что тот, хрустнув, сломался, и остатки воды залили ему штаны. Образовав неприличное пятно в самом «неприличном месте»…

…На женской половине появилась заступившая на тренерское дежурство Надя Вылегжанина. Завидев ее, лысоватый, атлетически безупречно для своего минимум полтинника сложенный усач, тягавший штангу неподалеку от Гурцелая, отложил железо и, вытирая вспотевшие руки о футболку, поспешил ей навстречу.

– Добрый вечер, Наденька! А я всё гадал: сегодня ваша смена, или я опять всё напутал?

– Добрый вечер, Людвиг Ромуальдович! – улыбнулась Вылегжанина, подставляя щеку для дежурного поцелуя. – Отлично выглядите!

– Перестаньте, Надя, старость всегда отвратительна.

– Какой же вы старый? Вы у нас мужчина в самом соку.

– В самом соку бывают только женщины. А мужчины, они, в лучшем случае, проспиртованы… Надюш, у меня к вам просьба.

– Слушаю.

– Мне нужно оперативно оформить абонемент для одной моей знакомой.

– Без проблем. На какое время?

– На одно время со мной, разумеется.

Вылегжанина понимающе улыбнулась и шутливо погрозила пальчиком:

– А вы, Людвиг Ромуальдович, большой шалун! У вас новое увлечение?

– Увы мне. Похоже, в данном случае нечто большее. Прав был Ларошфуко: старые безумцы еще безумнее молодых.

– Неужели любовь? Браво-браво! Хорошо, на следующее занятие можете приходить со своей избранницей. Кстати, как ее зовут?

– О, у нее очаровательное имя! Валерия! Что в переводе с латинского означает «сильная, крепкая».

– Ну, тогда ей сам бог велел к нам ходить. А фамилия?

– А вот фамилия подкачала. Ну да ничего, надеюсь, это ненадолго.

– О! – изумилась Надя. – Так у вас далеко идущие планы?

– Самые что ни на есть!

– Вот тебе раз! А я так хотела познакомить вас со своей подругой. В одном городе живем, а сами сто лет не виделись. И тут вдруг случайно, буквально нос к носу, столкнулись.

– Бывает. Тогда знакомьте скорей! Иначе, боюсь, будет поздно.

– Она сказала, что подумает.

– Боюсь, что в таком случае она рискует опоздать. Признаюсь вам, Наденька, как на духу: эта женщина – Лерочка – буквально вскружила мне голову.

– Завидую.

– Кому?

– Ей, естественно. Да, так что там у нас с фамилией? На кого оформлять абонемент?

– Мешечко. Ее зовут Валерия Мешечко. Смешно звучит, правда?

– Правда. Так, сегодня у нас что, четверг? Тогда в это воскресенье смело можете приходить вместе. Абонемент для нее я оставлю у охранника.

– Наденька! Вы просто прелесть! Дайте-ка я вас еще раз поцелую. Исключительно дружески…

– Да ради бога! – кокетливо повела плечиками Вылегжанина. – Можно даже и не совсем уж. Дружески…

Ох и много в репертуаре Леонарда Коэна хрипуче-задушевных баллад! Баллад много, а Ольга – одна. Так что, когда после бодренького по музыке (но не по тексту) «The Future» из динамиков зазвучало классическое «Waiting For The Miracle», Виталий, мгновенно соориентировавшись, первым успел перехватить партнершу. Оставив с носом порядком поднабравшегося, а потому зазевавшегося именинника.

– …Э-э, а ну-ка брысь! Эта дама на сегодняшний вечер абонирована за мной.

– Абонируют ложу в театре, – назидательно изрек Вучетич, не выпуская Ольгу из объятий. – А дам – их приглашают. Короче, отвали.

– Не понял. У кого сегодня день рождения?

– Так вот иди и празднуй. А то вон третий час сидим, а бутылки практически не убывают. Словно бы не пьянка в элитном спецподразделении, а праздничный утренник в детском саду.

– В самом деле? – тревожно задумался Холин. – Погоди-ка, погоди… Как ты сейчас сказал? Детский сад? А ведь ты прав, старина! – Григорий ощутимо хлопнул Вучетича по плечу и возвратился за стол со словами: – Мужики, у меня возникла оригинальная идея.

– Да уж, оригинальности тут хоть отбавляй, – отработанным движением взялся за бутылку Шевченко.

– Да нет, дружище, я не об этом… Вернее, это-то само собой, наливай… «Нет-нет, фраерок, полную»… Короче, только что у меня в голове созрел потрясающий по своей простоте и эффективности план. Под кодовым названием «Детский сад». При помощи этого плана мы, надеюсь, восстановим справедливость.

Мешок быстро переглянулся с коллегами:

– Мне уже страшно.

– Почему? – спросил Афанасьев.

– Потому что всякий раз, когда Гришка намеревается установить справедливость, закон оказывается бессилен.

Холин посмотрел на представителя начальства с пьяной снисходительностью:

– Как говорят на родине поэта-песенника: «Спокийно!» Слушайте сюда, бандерлоги. Нет, сначала все-таки выпейте, а уже потом – слушайте.

Народ послушно опустошил стаканы, и Григорий, перейдя на полушепот, принялся с азартом озвучивать основные тезисы своего гениального плана. Не прошло и минуты, как все, ему внимающие, за исключением Бориса Сергеевича, начали похохатывать, а потом, не удержавшись, так и вовсе принялись ржать в полный голос. Из чего следовало, что в стихийно родившемся плане и в самом деле имелись зачатки гениальности.

– …Обрати внимание, Виталий! По-моему, там зреет какой-то заговор.

– Во-во. Причем без нашего участия.

– А вы, молодые люди, танцуйте-танцуйте, – среагировав на насмешки, отмахнулся от танцующей пары Холин.

– Ну уж дудки! – заявила Прилепина и, высвободившись из рук партнера, вернулась к столу. – А ну-ка быстренько колитесь: что вы тут замышляете?..

В начале двенадцатого «ночной извозчик» Афанасьев категорически заявил, что ждать более не намерен и если кто сегодня желает быть доставленным, должен незамедлительно подняться и пройти на погрузку.

Желающих оказалось трое. Двое из них прошли на посадку своим ходом. А вот третьего пришлось грузить с привлечением дополнительной рабочей силы. Как не трудно догадаться, третьим был наклюкавшийся до положения риз именинник…

…Застоявшаяся во дворе «маршрутка» резво неслась по вечерним питерским набережным. Борис Сергеевич, которому все эти корпоративные пьянки осточертели хуже горькой редьки, торопил с развозкой, мечтая добраться до дому хотя бы к часу ночи.

Приняв неудобное полугоризонтальное положение, Холин с невинным лицом младенца тихонечко посапывал, и сидящая напротив Прилепина наблюдала сейчас за ним с легкой улыбкой.

– …И пьян, и умен – два угодья в нем, – перехватил ее взгляд Мешок.

– Если здесь ты имеешь в виду ваш план по укрощению господина Гурцелая, лично я не считаю его умным. Да, а почему «Детский сад»?

– А почему бы и нет? В конце концов, дело не в названии, а в содержании.

– И где ты там умудрился узреть содержание? По-моему, весь этот ваш якобы план – глупость несусветная.