Гнездо в соборе - Страница 15

— Не жалейте об этом балабоне, атаман. Надежный человек из угрозыска предупредил меня, что материалы о Зачепе переданы в ЧК по ее просьбе. Как бы нам не пожалеть о себе, если за вашим Петькой наблюдали чекисты. Оставьте лишь те явки, о которых Петька не знал, а отсюда скрывайтесь через задний ход.

Зирка слышал об отравленных папиросах, которыми пользовались белопольские разведчики. Он понимал, что Лавочник не остановится ни перед чем, чтобы обезопасить себя, и теперь, увидев сонные, ленивые глаза, постарался скрыть, что засыпался.

В больнице, в специально подготовленной палате, Зирку, сопровождаемого «врачом», то есть Ковальчуком, и его товарищами-«санитарами», уже ждал Трепалов.

— Товарищ председатель ЧК, ваше приказание выполнено. Председатель повстанческого комитета Зирка арестован. Правда, при аресте мы, кажется, действительно, что-то ему повредили, — атаману нужна медицинская помощь, — доложил Григорий, снимая темные очки и отклеивая усы.

— Вы меня с кем-то путаете, — пробурчал бритоголовый. — Кроме того, если у вас все врачи такие, то мне не нужна ваша помощь.

— Не только врачи, атаман, но и больные, например, ваш напарник по палате, — усмехнулся Трепалов. — Голубовский, — обратился он к лежавшему на второй койке, — не стесняйтесь, — покажитесь вашему главарю.

Увидев сообщника, потрясенный Зирка обхватил голову руками и так сидел с минуту. Его переживания прервал тот же Трепалов:

— И все-таки, атаман, если вам нужен врач, говорите.

— Не нужен мне врач.

— Бросьте, Зирка! Вы же на самом деле стонали, когда вас несли на носилках. Мы не белогвардейцы и не бандиты — раненый, кто бы он ни был, должен прежде всего получить медицинскую помощь.

— Я знаю, что говорю, и не хочу быть мучеником, — мрачно возразил Зирка. Помолчал и добавил: — И трупом тоже быть не хочу.

— Ну вот и отлично, — подхватил Трепалов. Он велел увести Голубовского и продолжил:

— Надеюсь, вы понимаете, чего мы от вас ждем.

— Вы услышите больше. Конечно, при определенных гарантиях, — ответил уже увереннее Зирка.

— Прекрасно, атаман. Однако этот разговор мы продолжим в другом месте, там, где вы будете лежать с переломом ноги.

— Да я же сказал…

— Спокойно, спокойно, атаман. Мы подробнее побеседуем через час-полтора. А сейчас давайте решим, на какой из двух намеченных нами квартир удобнее будет вам отлеживаться, не вызывая ничьих подозрений, особенно ваших сообщников и вашего киевского руководства.

Трепалов тотчас заметил, что последнее предложение явно обрадовало Зирку. Хотелось тут же узнать тайну такого его поведения, но председатель губчека сдержал любопытство, понимая, что чрезмерно долго задерживать Зирку в официальном учреждении не следует. Бандит был переведен к частному врачу А. А. Раскину.

У Раскина, еще несколько дней назад активно помогавшего повстанкому, и состоялась вскоре откровенная беседа с атаманом Зиркой, во время которой Трепалов и Ковальчук узнали не только то, на что рассчитывали, но услышали о Лавочнике. Выяснилось, что именно его и имел в виду Зирка, похваляясь во хмелю Маслюку о связях с польской разведкой: атаман, хоть и был пьян, но не раскрыл присутствия иностранного шпиона непосредственно в Екатеринославе. Это сообщение значило немало. Во-первых, оно подтверждало, что в городе еще оставалась часть подпольной сети белопольской разведки. Во-вторых, присутствие опытного разведчика во время ареста Зирки, якобы сломавшего ногу, могло раскрыть всю операцию и сделать невозможным проникновение через Екатеринославский повстанком нового человека в комитет Чепилко. Поэтому, запомнив описание внешности Лавочника и имея в запасе всего лишь час с небольшим до ближайшей остановки «Александра Невского», Ковальчук, получивший по этому случаю самый скорый автомобиль, помчался в погоню за неприметным агентом.

Привычный азарт охватил Григория, он чувствовал себя способным преодолеть любую трудность в соперничестве с опытным врагом и тайно сожалел, что все получилось крайне просто. Он без труда догнал «Александра Невского», быстро нашел на пароходе Лавочника, который, видно, не заподозрил ничего в неожиданном несчастье, случившемся с атаманом. В Херсоне вместе с толпой пассажиров Ковальчук и Лавочник сошли на берег. Лавочник тотчас пошел на телеграф и на имя Комара по адресу коопконторы направил шифровку для Чепилко и Коротюка. Поскольку, как удалось разобраться Ковальчуку с херсонскими чекистами, шифровка подтверждала версию с Зиркой, она была отправлена по назначению.

Передав наблюдение за Лавочником херсонским товарищам, Ковальчук тотчас возвратился в Екатеринослав.

— Ну, что же, Гриша, готовься к выполнению нелегкого задания, — так реагировал на короткий рапорт Ковальчука Трепалов, тотчас заметивший, как расцвел, услышав эти слова, его подчиненный.

— Удивляюсь, — улыбаясь, пошутил председатель губчека, — как это мы можем доверять серьезные дела таким простодушным парубкам? А у тебя же все твои чувства на лице написаны.

— Не сомневайтесь, Александр Максимович, — так же с улыбкой, понимая, что Трепалов шутит, отвечал Григорий.

— Не сомневаемся, не сомневаемся, Гриша. Учти, сам Манцев рекомендовал тебя для такого дела. Прибыв на место, постарайся возможно скорее связаться с Евдокимовым. Он координирует все действия — днюет и ночует в Киеве. А теперь слушай внимательно, запоминай все добрые советы Зирки.

Передав Ковальчуку сообщенные атаманом, теперь уже бывшим атаманом, явки и пароли, Трепалов сказал:

— На наше счастье, Зирка оказался действительно сильным и властным начальником в своей заговорщицкой банде. Без его приказов никто наверняка не предпримет серьезных шагов, а он — в наших руках. Поэтому нам вовсе нет необходимости ворошить весь муравейник и тем самым ставить под сомнение твои полномочия в Цупкоме. Мы, чтобы не вызывать подозрений, будем даже позволять ему встречаться с некоторыми сообщниками. Так что тылы у тебя, надеюсь, надежные. Паче чаяния, если у Чепилки и Коротюка — этот, видать, хитрая бестия — появится намерение послать кого-нибудь к атаману, не возражай — напротив, поддерживай такую идею. Что касается Лавочника, которого так боится наш нынешний подопечный, то он, наверное, последыш ликвидированных нами «пятерок» и пытается восстановить их. Его появления в Цупкоме тебе следует, конечно, остерегаться. Он тебе оказал услугу, подтвердив версию с переломом ноги, но он же тебя и провалит, если увидит, потому что все их ядра повстанкома ему, наверняка, известны. Если, — сделал ударение Трепалов. — Его, конечно, мы будем держать на коротком поводке и в крайнем случае арестуем. Но помни об этом типе. Он поопытней любого из нас, и у тебя может быть только одно преимущество перед ним.

Ковальчук вопросительно посмотрел на Трепалова.

— Самоотверженность, Гриша, самоотверженность. Вот о каком преимуществе я говорю. Но надо переиграть врага, не прибегая к такому средству. Дорогая цена.

Григория Волощука — так именовался теперь Ковальчук — в Цупкоме ждали. Шифровка от Лавочника, подтвердив то, что рассказал о несчастье с Зиркой Григорий, стала для него лучшим прикрытием. Известие, что Зирка находится на квартире доктора Раскина, тоже не вызвало подозрений. Полномочный представитель повстанкома Екатеринославщины, Херсонщины и Таврии — одного из наиболее авторитетных и сильных — сразу же завоевал расположение цупкомовского руководства. С ним считались, от него не имели особых тайн. Чепилко тотчас же привлек Григория к подготовке съезда руководителей подполья и атаманов в Белой Церкви. Где и как конспиративно разместить участников съезда — это было поручено разработать именно Волощуку. Члены екатеринославского повстанкома слыли мастерами по части конспирации. Коротюк был доволен тем, как деятельно и педантично принялся Григорий за дело: среди подпольщиков было мало людей, склонных и способных к черной невидной работе — все или рубаки, вроде Комара, или витии наподобие председателя Цупкома. Коротюк не был настолько ограничен, чтобы не понимать необходимости и в тех, и в других. И все-таки был убежден, что штабная работа — это призвание и привилегия наиболее одаренных и надежных. Беседуя с Волощуком в доме сапожника Власа и во время ознакомительной поездки в Белую Церковь, где сам начальник контрразведки пробыл только сутки, доверив Григорию дальнейшую разработку деталей, Коротюк радовался, что нашел способного, старательного помощника. Может быть, это чувство созрело в нем слишком быстро, но ведь он так долго ждал…