Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Страница 5

— Бессмертный Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка послал меня, ибо услыхал он о твоих деяниях, наместник Канита, — звучным голосом, донесшимся до самого отдаленного уголка двора, провозгласил Субаи.

Шайя замерла. Очень редко его отца именовали всеми титулами. Раньше он не любил этого. Судя по всему, обычаи при Кочующем дворе изменились. Это тоже ничего хорошего не предвещало.

Канита решил не вставать перед Субаи. Наместник был стар, но вовсе не немощен. Он мог бы встать и признать, что ее брат равен ему по рангу или же стоит выше него. Вместо этого он смотрел на него с затаенной ухмылкой.

— Мое сердце радуется, слыша, что весть обо мне дошла до шатра моего возлюбленного короля. И я со всей присущей мне скромностью надеюсь, что поспешность дорогого посланника не окрылит также и его язык.

Шайя поразилась. Намекать на то, что ушей Великого короля могла достичь ложь, было более чем смело.

Субаи решил проигнорировать намек наместника.

— Бессмертный Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка поручил мне передать тебе личное послание, — он засунул руку в широкий рукав своего шелкового наряда, вынул оттуда костяную дощечку, протянул ее Каните и выпустил, ни капельки не пытаясь сделать вид, что это был несчастный случай.

Канита издал негромкий, похожий на тявканье смешок. Шайя тоже не сдержала усмешки. Ее брат ни в коем случае не унизил старика своим жестом. Совсем напротив, он выставил на посмешище себя.

Наместник наклонился, чтобы поднять костяную дощечку. В тот же миг Субаи выхватил из-за пояса шипастую секиру. Прежде чем лейб-гвардия Каниты успела выхватить мечи, секира опустилась. С резким хрустом она пронзила затылок наместника. Канита рухнул наземь.

— Бессмертный Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка желал смерти Каниты. Это написано на дощечке.

Шайя обнажила собственную секиру.

— Отойди! — набросилась она на брата. Она хотела увидеть костяную дощечку. Канита долго и верно служил Великому королю.

— Из-за деяний Каниты бессмертный Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка потерял лицо, — Субаи обвел присутствующих вызывающим взглядом. — Он выставил своих лучших воинов на посмешище. Отдал вас Аарону, Великому королю Арама, чтобы в союзе с ним вы познали горечь поражения. Бессмертный Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка, пришел в ужас, когда услышал о случившемся. И все это сделал самонадеянный старик, не известив Кочующий двор. Я здесь ради того, чтобы вернуть нам утраченную честь. Все, кто подчинялись приказам Аарона Арамского, должны покинуть Нангог, — он посмотрел на Шайю с полной ненависти улыбкой. — Моя сестра тоже должна вернуться. А теперь покажите мне, что на этом дворе осталась хотя бы горстка воинов, не забывших о том, кому они клялись в верности. Схватить мою сестру! Отнимите у нее оружие, прежде чем это сделают мои воины!

Шайю схватили. Она не сопротивлялась. Она гордо подняла голову, когда ее ударили под колени, чтобы бросить в пыль перед братом. Шлем ее упал на землю. Перевязь сорвали с бедер. Столько лун командовала она лейб-гвардией Каниты. Все это уже не имело значения. Ее воины, не колеблясь, обернулись против нее. Это было больнее, чем удар под колени.

— Приветствуйте нового наместника! — крикнул почему-то именно щитоносец Каниты.

Ударили копья о щиты, сотни воинов выкрикнули имя Субаи.

Ее брат принял их преклонение, на лице не дрогнул ни единый мускул. Он оглядел стоявших вокруг воинов. Шум не стихал. Первые голоса стали хрипнуть. Шайе показалось, что никто не осмеливается первым перестать восхвалять нового наместника.

Прошла целая вечность, прежде чем Субаи склонился к ней.

— Ты помнишь тот день, когда я вынужден был смотреть на тебя, поедая своего любимого пса? Тогда мне хотелось только одного: однажды убить тебя. Но Белый волк послал мне более милосердный дар. Я буду присутствовать при том, как будет сломлена твоя гордость. И обещаю тебе, ты будешь жаждать столь же быстрой смерти, какая настигла наместника Каниту. К нему Белый волк был благосклонен.

Дыхание Ночи отдыхал у подножия утеса, положив голову на скрещенные передние лапы. Большой черный дракон почти полностью слился с тенью. День лишь клонился к закату, однако здесь, у скалы, казалось, что уже наступила ночь. Свет избегал огромного дракона. Он бежал от утеса.

Нандалее чувствовала себя нехорошо. Убийство Парящего наставника изменило перворожденного. В его глазах отражался холодный гнев. Она рассказала ему о патрулях и о ловушках.

— Вы уверены, что они пришли оттуда, госпожа Нандалее? Или вы предполагаете это, поскольку Глубокий город — единственное известное вам поселение гномов?

Слова горели в голове, насмешливый оттенок задел ее.

— Нет, я не уверена, — дольше выдерживать взгляд дракона она не могла. Грудь сдавливало, словно на ней лежал обломок скалы.

— Однако три дня назад вы были уверены, драгоценная госпожа.

Она хотела возмутиться. Она никогда не говорила, что уверена! Она очень осторожно подбирала слова, когда ее допрашивали небесные змеи у трупа Парящего наставника. Она вспоминала распотрошенное тело своего учителя. К мертвому дракону не осмелился подобраться ни один стервятник. Даже мухи не отложили яйца в растерзанную плоть. Все живое боялось огромного дракона.

Нандалее с ужасом вспоминала допрос. Несдержанные эмоции драконов. Внешне они казались спокойными, но мысли их были исполнены ненависти и печали. И все это ей приходилось чувствовать слишком отчетливо. Ощущение было такое, словно по венам у нее течет стекло… Это было не просто ощущение. Под конец у нее пошла кровь из глаз. После этого Дыхание Ночи прервал допрос.

После убийства дракона карлики приложили максимум усилий, чтобы стереть следы. И Парящий наставник еще и помог им. Бурелом, поваленные деревья, под которыми прятались карлики, был сожжен. Не осталось почти ничего из того, что могло бы позволить предположить, из какого поселения пришли убийцы. Они унесли свою добычу, части трупа белого дракона, в близлежащую пещеру, в которую впадала подземная река. Оттуда они, должно быть, бежали с помощью этих ныряющих бочонков, которые они называли угрями. По этому следу не могли пойти даже небесные змеи. И поэтому Дыхание Ночи позвал ее.

Сначала ей льстило то, что перворожденный считает, что она может обнаружить что-то такое, что укрылось от него, при всей его мощи. Может быть, его вера в ее способности крылась в том, что в той неприступной долине, где они искали одну из альвиек, она нашла камешек со следами крови.

Вскоре гордость сменилась отчаянием. Она искала почти целый день. Было несколько следов, но ничто не указывало на происхождение гномов. В конце концов Нандалее перебралась через обуглившийся ствол дерева и исследовала обломки машины, метнувшей копье, принесшее гибель Парящему наставнику. Там оказались только оплавившаяся железная обшивка и погнувшийся стальной лук. А еще множество наполовину обуглившихся ящиков. В одном из них она нашла странный белый комок, едва ли в половину ее большого пальца. Мягкая масса, источавшая отвратительный запах. Запах, который, однажды почувствовав, уже не забудешь. Кобольдский сыр!

— Вы лишились дара речи, госпожа Нандалее?

Нандалее вздрогнула. Эта мысль была подобна удару плети. Ей захотелось, чтобы Дыхание Ночи разговаривал с ней нормально, не выжигая свои мысли в ее голове. Это было намного интенсивнее того, что могли сделать любые слова.

— Я думала о грубом кузнеце-карлике, в пещере которого мы побывали во время нашего визита в Глубокий город. Там был такой сыр. Впрочем, это не доказательство. В конце концов, я же не знаю, насколько обычно для карликов есть такой ужас.

— Вы понимаете, каковы будут последствия, если вы выскажете свои подозрения перед моими братьями по гнезду?