Глубокая охота - Страница 13

Следом из люка, словно чертик из игрушечной шкатулки, выскочила Герда Неринг с биноклем, а за ней…

В первый миг фон Хартманн даже не понял, что именно случилось. Вода вдруг стала близко, фрегат-капитан рефлекторно захлопнул крышку люка, прежде чем её захлестнула волна, и уже по колено в воде довернул маховик, отрезая себе и Герде спасительный путь вниз. А затем подводная лодка провалилась еще ниже, а они остались на поверхности. Одни.

– Какого морского хрена?!

Вопль Герды заставил испуганно шарахнуться в сторону альбатроса, решившего поглядеть, не осталось ли после странного ныряющего корабля чего-то съедобного.

– Не ори… и брось бинокль.

Лейтенант оглянулась на Ярослава с почти суеверным ужасом. Ну да, наверняка им в училище вдолбили, что хорошая морская оптика стоит как пять-шесть рыбачьих лодок её родной деревни – с дырявыми парусами и еще более дырявыми сетями. А теперь эта дура будет хвататься за него, как за спасательный круг. Пока будут силы…

«Надо будет приказать, чтобы все вахтенные надевали спасжилеты», – мелькнула мысль, а затем фон Хартманн едва не расхохотался от неё неуместности. Надо будет… если случится чудо. Причем в ближайшие минуты. Хотя море в сентябре не успело еще толком остыть, вода казалась холодной, и от знания, что по таблицам наблюдений её температура сейчас от 13 до 15 градусов, теплее не становилось.

– Брось. Бинокль. Это приказ!

Кажется, Герда его не расслышала – её как раз в этот миг с головой накрыла очередная волна. Да и вообще их начало разносить в стороны.

Сколько они уже тут бултыхаются, как дерьмо в гальюне?

– К-командир…

Пока что держаться на плаву кое-как удавалось, воздуха в одежде хватало. Через несколько минут она промокнет окончательно и начнет утягивать вниз…

– Ты держись… – не столько произнес, сколько отстучал зубами Ярослав, подплывая ближе. – Сейчас они вынырнут и вытащат нас.

Если вынырнут… если смогут разглядеть среди валов. Волнение небольшое, но и этого может хватить: рубка у подводной лодки – это вам не мостик линкора. Если они вообще вынырнут… черт, какая же глупая смерть для Хана Глубины!

– К-командир… я хотела… – Герда не закончила фразы, а переспрашивать Ярослав не стал – он впился глазами в белый бурун, появившийся на волне в полусотне метров от них. Бурун… вокруг трубы зенитного перископа. Следом из воды поднялась рубка, медленно надвигаясь на них по мере роста… а еще через несколько секунд под ногами оказалось что-то твердое. Правда, встать не получилось – мышцы дружно решили, что с них довольно, и обоим горе-пловцам пришлось вцепиться друга в друга, чтобы не свалиться с палубы всплывающей подлодки вместе с потоком воды.

– Командир, я…

На какое-то время фон Хартманн выпал из реальности. Он понимал, что сидит в рубке, закутанный в одеяла прямо поверх промокшего свитера. А стоящая перед ним по стойке смирно, бледная, словно свежий утопленник, Анна-Мария пытается что-то ему сказать. Но долетавшие до сознания отдельные фразы «открытый клапан вентиляции носовой цистерны балласта»… «рули глубины»… «наконец смогли закрыть и продули»… никак не складывались в отдельные слова.

Затем в поле зрения фон Хартманна появилось новое лицо. Доктор Харуми, вспомнил Ярослав, и эта мысль, как якорь из воды, потянула за собой цепочку ассоциаций.

– Спирт!

– Что? – доктор отшатнулась от фрегат-капитана – насколько это было вообще возможно на нескольких саженях, заполненных людьми и механизмами.

– У вас есть спирт! – Ярослав не спрашивал, а утверждал. – Тащите сюда, живо! И её разденьте! – Послед нее относилось к Герде, которая под грудой одеял не просто дрожала, а уже явственно начала синеть.

– Командир, что вы намерены… – начала возмущённую фразу зажатая между перископом и тройкой циферблатов политкомиссар – и осеклась, встретив совершенно бешеный взгляд фон Хартманна.

– Устроить пьянку и оргию, конечно… – Фрегат-капитан попытался ухватить края рукавов свитера. Получалось неважно, пальцы почти не сгибались… и не чувствовались. – Доктор! Если вы через секунду еще будете здесь, я вас расстреляю… из зенитного автомата! Спирт, живо!

Угроза подействовала – доктор буквально впрыгнула в люк и через пару минут вновь появилась в обнимку с емкостью, украшенной оранжево-желтым черепом. Сам Ярослав к этому моменту едва успел стянуть свитер, зато лейтенанта Неринг девчушки-сигнальщицы уже разоблачили до трусов. Темно-синих, доходящих до середины бедра, из плотной ткани, и вообще больше напоминающих облачение водолаза, чем женское нижнее белье. Вот в растирании верхней половины Герды фрегат-капитан бы охотно принял участие… если бы руки больше слушались.

По крайней мере, бутыль у доктора он отобрать сумел, правда, лишь со второй попытки. Выдернул зубами пробку, сделал большой глоток… и ничего не почувствовал. Жидкий огонь появился во рту лишь после третьего, опалил гортань и горячими ручейками потек вниз, по телу…

– Вы, вы… – доктор Харуми задыхалась, словно четверть бутылки залпом выпила она, а не Ярослав. – Это же чистый, неразбавленный… у вас будет ожог пищевода.

– В неё тоже влейте, – фон Хартманн махнул рукой в сторону Герды, покачнулся, едва не упав, но удержался и сделал вид, что просто выбирал из кучи одеял на полу менее мокрое. – Не меньше литра… внутрь… и наружу. Потом… проверю. И еще… а, вот берет!

Нахлобучив мокрый блин уставного головного убора и кое-как накинув одеяло на плечи, он протиснулся к люку, спустился вниз, – столпившиеся внизу девчушки при виде голых капитанских ног на лестнице бросились прочь, словно стайка испуганных рыбешек. Оставляя на палубе мокрые следы, фрегат-капитан прошлепал к своей каюте, запер дверь и скрючился на койке, стуча зубами и тихо подвывая.

В ответ откуда-то из-под потолка негромко мяукнуло.

– В-в-вылезай уже… зверь.

Кот – большой, чёрный, с обкромсанным правым ухом и шрамом поперек морды – мяукнул еще раз, спрыгнул на столик, сел и озадаченно уставился на скорчившегося под одеялом фрегат-капитана. Мяукнул еще раз, с явственной интонацией «как же тебя, дурака, угораздило», и, осторожно перебравшись на кровать, вытянулся поверх одеяла. Даже через ткань он казался горячим – не иначе, грелся где-то в машинном.

– Морда у тебя и в самом деле пиратская, – пробормотал Ярослав. – Но Квартирмейстером я тебя звать не буду. Это боцман привык всякое длинное выговаривать, а у меня на третий раз язык сломается. Будешь… будешь Завхозом, вот.

Капитан Такэда

Одномоторный моноплан оброненным с верхнего этажа небоскрёба домкратом стремительно падал к палубе ВАС-61 «Кайзер-бэй».

Тысяча футов. Восемьсот. Пятьсот. Триста.

Борт авианесущего судна чуть ниже кромки лётной палубы плевался дымом и огнём из частокола стволов зенитных автоматов. Восьмилинейные спарки отстреливали боекомплект часто и громко. Словно обкуренный в хлам пианист-виртуоз долбил соло на басах в пьяном угаре шумного журфикса боярского клуба золотой сотни Конфедерации. Шестнадцатилинейные пятизарядки отбивали синкопу на скорости подачи заряжающими увесистых снарядных чемоданов. Вместо гонгов и тарелок по бронепалубе звенели дымящиеся гильзы.

Небо полосовали частые красные трассеры и белые просверки между ними. Бледные огоньки самоподрывов на предельном удалении снаряда в яркой заре морского утра разглядеть почти не получалось.

Выглядел фейерверк эффектно – живое доказательство, что на третий год войны промышленность Конфедерации хоть немного раскочегарилась и дефицитными прежде зенитными автоматами смогли утыкать все, что можно, и даже немного то, куда ставить массивную тумбу не стоило бы. Однако эффективность стрельбы, как и в первые годы войны, оставалась на уровне «зато матросам не так страшно, они делом заняты».