Глубокая борозда - Страница 3

Образ движущегося времени рельефно выделяется в очерке «Так держать!». Многие вопросы, которые в течение нескольких лет были дискуссионными, в свете проводимой экономической реформы приобрели именно то значение, какое придавали им в свое время отдельные экономисты, талантливые практики нашего сельского хозяйства, а также писатели-исследователи, писатели-публицисты: В. Овечкин, Л. Иванов, Е. Дорош, С. Крутилин и многие другие. Затронутые в их очерках темы позволяют подвести, так сказать, итог многолетней полемики по проблемам сельского хозяйства и по проблемам человеческим — о принципиальности, о партийности, о честности и о других идейных и морально-этических категориях.

Герои Л. Иванова горячо обсуждали вопрос о сроках сева, когда его возводили в общегосударственный план и требовали шаблонного решения. Теперь этот вопрос спокойно разрешается самим хозяйством в зависимости от многих местных слагаемых, так как ему самому предоставлено право искать наиболее выгодные сроки, и мерилом успеха этого хозяйства стало отныне не место его в районной сводке, а реальный урожай.

Герои Л. Иванова как раз настаивали на таком планировании, которое учитывало бы особенности того или иного хозяйства. Планирование сверху, как показал опыт, неизбежно приводило к шаблону, потому что никто, кроме хозяев поля, не знал всех его возможностей. Теперь от такого порядка отказались не на бумаге, а на деле, и Павлов с удовлетворением думает, что мысли лучших хлеборобов, как Коршун и Соколов, сегодня обрели силу закона.

Очерк «Так держать!» идет по следам недавних партийных решений по сельскому хозяйству, он показывает и подчеркивает, как много в последнее время сделано для деревни: удваивается вложение государственных средств в сельское хозяйство, значительно увеличивается выпуск различных машин, облегчающих труд хлеборобов, расширяется культурно-бытовое строительство на селе, заметно поднимается реальный заработок колхозников.

Здесь Л. Иванову представлялась возможность ограничиться красками в духе своего призывного и победного заголовка, но он не мог писать лишь о том, что уже сделано: вероятно, тогда он перестал бы быть самим собой.

Это и есть движение образа во времени. Л. Иванов продолжает изображать людей, озабоченных тем, как лучше использовать выгоды экономической реформы, как подойти к изучению ранее не возникавших проблем и явлений, как своевременно обнаружить слабые звенья и в тщательно продуманном решении устранить неполадки. Председатель колхоза Соколов, например, выражает свою «новую заботу» несколько парадоксально: «Богаче стали жить в деревне — усилился отлив молодежи…»

И снова надо задуматься над социально-экономическими причинами этого явления, снова необходимо основательно подумать о подготовке для деревни инженерно-технических кадров, об организации культурно-массовой работы, о воспитании работников культуры, которые на селе давно должны быть приравнены по значению к агрономам, к инженерам. Иначе сказать, эти проблемы — твердый орешек, который преподнесла нам жизнь, и мы обязаны «разгрызть» его в кратчайшие сроки, так как прав Соколов: «Срочно меры принимать надо, а то опоздаем…»

А очерк «Новые горизонты» посвящен самой актуальной сегодня проблеме — животноводству в Сибири. Перед нами все тот же знакомый нам секретарь обкома Павлов, обеспокоенный тем, что наше сельское хозяйство удовлетворяет потребность в молоке и мясе по научно обоснованным нормам только на пятьдесят процентов. В чем дело? Что нужно предпринять, чтобы в кратчайшие сроки выправить дело? — вот нелегкие вопросы, вставшие перед ним. И снова Павлов рисуется как человек подлинно государственного мышления, инициативный и решительный, творчески осмысливающий передовой опыт колхозов и совхозов не только своего края, но и всей страны.

При анализе положения, создавшегося в животноводстве, выяснилось, что тенденция на сокращение скота в частных руках — мера ненужная, несвоевременная. Только в одном Березовском совхозе, например, частный сектор добавлял почти шестьдесят процентов молока и мяса к тому, что производил совхоз. Следовательно, решал Павлов, необходимо поддержать тех хозяйственников, кто помогал крестьянам держать личный скот.

Главное в быстрейшем развитии животноводства — корма. Павлов, опираясь на исследования и опыт лучших хозяйств Сибири, приходит к выводу: заменить малоурожайные культуры, сократить земельные площади, занятые кукурузой, не оправдавшей себя в условиях Сибири, повысить урожайность естественных лугов и пастбищ…

На первый взгляд может показаться: ах, как просто! Решил — и выполнил. Л. Иванов показывает всю сложность проблемы животноводства в создавшихся условиях. Скотину, например, можно легко прирезать в один год, восстановить поголовье скота в такой же срок невозможно. Ясно же, кукурузу надобно заменить, но не так-то просто сломить инерцию, да и семенами овса или подсолнечника обеспечить пока что нелегко.

Странно, но факт: животноводство в любом хозяйстве — отрасль убыточная. Ставится еще и еще раз важнейший вопрос о ценообразовании. Конечно, Павлов разрешить его своими силами не сможет. Тут нужны и теоретические обоснования, но в одном он, по-видимому, прав: ненормально, когда закупочные цены на зерно и молоко почти одинаковы в Сибири и на юге страны. И еще: нашей промышленности давно следовало бы основательней заняться полной механизацией сельского хозяйства.

Над огромным кругом животрепещущих вопросов бесстрашно задумываются положительные герои Л. Иванова, и этим они для нас привлекательны, этим близки и дороги. Они всегда мыслили только творчески, не поступаясь своими принципами под натиском волюнтаризма в любом обличии, и одержали победу. Чтобы проделать вместе со своими героями этот довольно тернистый путь, писателю потребовались и глубокие сельскохозяйственные знания, и постоянные наблюдения за происходящими в обществе процессами, и, конечно, высокие моральные качества — подлинное гражданское мужество, подлинная партийность.

Если Е. Дорош в «Деревенском дневнике» живописен и мягок, он вживается в Райгород всем своим существом, примечает все — и как люди живут, и что им мешает, и как растет трава, если С. Крутилин в своем «деревенском дневнике», в «Липягах», тщательно исследует характеры в сложившихся обстоятельствах, идет и вширь и вглубь, дает историю характера и его предысторию, то в «деревенском дневнике» Л. Иванова полновластно звучит голос проблемиста, он ставит трудные нерешенные вопросы, обсуждает их с разных сторон, ясно и последовательно высказывает то, к чему стремился, «вгрызаясь» в жизнь. А все вместе — это «дневники», без которых нельзя представить нашу литературу, нельзя понять тот отрезок истории, который мы уже пережили.

Стоял апрель 1955 года. Снег почти везде уже сошел с полей, и только в самых глубоких кюветах вдоль шоссейной дороги лежали крохотные сугробики, почерневшие от дорожной пыли.

В один из таких дней я заехал в Дронкинский район — почти самый южный в области.

В райкоме сообщили, что заседает бюро.

В это время из кабинета секретаря райкома начали выходить взволнованные, но молчаливые люди. Из всех, вышедших из кабинета, я знал в лицо только одного — Павлова. Года три тому назад мне довелось подготавливать к печати его статью о делах колхоза, где Павлов был председателем. Минувшей осенью он тоже писал для нашей газеты, но уже как председатель райисполкома. Тогда Дронкинский район одним из первых в области перевыполнил план хлебозаготовок.

Мы с Павловым отошли в конец коридора.

— Заседаете?

— Без этого нельзя, — улыбнулся Павлов и прищуренным правым глазом (это его привычка) глянул на меня.

— Как сев-то?

— Отстаем. Вот сегодня на бюро принимаем, как говорится, оперативные меры. — Павлов снова улыбнулся и опять прищурил правый глаз.