Глубокая борозда - Страница 107

Он переждал, достал папиросу, но, увидев, что никто не курит, спрятал ее обратно, продолжал рассуждать:

— Вы думаете, почему Борисов о совхозе заговорил? Наши колхозники видят: прирезали к Коршуну отстающий колхоз, он там за пять лет все производство перекроил, заново все отстроил, бывшие колхозники только радуются. От нас за последний год восемь семей уехали и все на ту ферму, что была отстающим колхозом. Пример-то наглядный, как говорится.

— Так это уже другое дело! — воскликнул Павлов. — Борисов поднял вопрос, а Бурмистров подсказал его правильное решение! Следует проявить особую заботу об отстающих хозяйствах. Только на передовиках, конечно, не выедешь. Но ведь в наших силах преодолеть отставание хотя бы и вашего колхоза!

Но Борисов стоял на своем:

— Сильно ушли от нас передовики, Андрей Михайлович. Пусть их не очень много, не большинство, как говорят, но эти хозяйства для отстающих вон какой пример: в ту сторону колхозники все время посматривают и если не в город уезжают, то к передовикам. Да что сравнивать, — взмахнул он рукой. — Смотрите, что получилось со школой. У нас в двух бригадах теперь стали эти трехлетки — три класса. И что же? Девчонке или мальчишке десять лет, а родители должны отрывать их от дома — в другую школу, в другую деревню посылают. До восьмого класса еще хоть в своем колхозе, а затем — в райцентр, в среднюю школу, а там еще дальше. Словом, с десяти лет в наших бригадах колхозники своих ребятишек в глаза, считай, не видят. Разве это привьет любовь к родным местам? И думать нечего! Почему наши подались к Коршуну? Там средняя школа на месте, больница лучше, чем в райцентре, дворец тоже лучше районного.

Павлов и сам часто раздумывал обо всех этих проблемах, искал выхода из заколдованного круга. И вот теперь, как ему казалось, он нашел его. Конечно же, надо все силы бросить на помощь отстающим. Почему бы в некоторых отстающих не возвести механизированные комплексы? И сделать это с помощью государственных средств. Почему бы к отстающим в первую очередь не направить механизированные строительные отряды и колонны, лучших шефов из города. И тем самым вдохнуть, что называется, жизнь в сердца людей, помочь созданию того самого настроя, о котором говорил Борисов.

Выслушав горячую речь Павлова, Борисов словно бы потеплел, оттаял, заулыбался:

— Если бы все так, Андрей Михайлович, тогда и разговор другой. Тогда было бы у нас с Бурмистровым с чем выступить перед своими колхозниками. А то читаем в газетах: там-то уже разработан план социально-культурных мероприятий, там-то санатории свои. А наши говорят: разве для государства мы другие? Почему где-то колхозники в свои санатории ездят, а мы и слово-то это только из газет знаем. Разве там совсем другие колхозники? И поверьте, Андрей Михайлович, я и сам над этим задумываюсь. Или в печати так подбирают факты, что все про плавательные бассейны да про санатории колхозные пишут, или так оно и есть. Вот потому я и сказал вам про совхоз. Нельзя же так: звание одинаковое — колхозник, а жизнь очень уж разная.

Заговорил опять Бурмистров:

— И все же, Андрей Михайлович, надо прямо сказать: сибирскому колхознику, да и совхознику, конечно, почету много меньше, чем… — Он замялся. — Но и дразнить сибирского селянина соблазнами Юга, как это делается у нас в печати, — не очень умно, я бы сказал. Читаешь о богатстве колхозов, и руки опускаются.

— Пишут правду, — отмахнулся рукой Борисов. — Так это все и есть. — И вдруг рассердился: — Тут не знаю к кому претензии — к Госплану или еще к кому, а может, и к нашим сибирским руководителям, — глянул он почему-то на Каштанова. — Может, наши руководители не так заботливы о людях, как тамошние? Иначе почему такая разница? Несправедливо это, Андрей Михайлович. Тут ведь, как говорят некоторые: раз, мол, люди уезжают на Кубань, значит, там руководители лучше, сумели создать более привлекательную жизнь своим колхозникам.

И эти «колючки» Павлов выслушал молча. В самом деле, нельзя считать нормальным, когда колхозник или рабочий совхоза на Юге зарабатывает не меньше сибиряка, а прожиточный минимум в Сибири в полтора раза выше, особенно в расходах на одежду, на топливо, на фрукты. Павлов давно собирался поставить эти вопросы перед Москвой. И сегодняшний разговор лишь укрепил его намерение.

«Да, надо ставить вопрос, и как можно скорее, пока рассматриваются планы на очередную пятилетку», — думает Павлов. Он уже рад, что такой острый разговор сегодня произошел. И решил поделиться своими планами помощи отстающим. В очередной пятилетке надо поставить задачу: по два самых отстающих хозяйства в каждом районе подтянуть во всех отношениях к уровню передовых. Он увлекся этой идеей, считая ее совершенно реальной, и сейчас горячо говорит как о вопросе решенном. И ему кажется, что Борисов и Бурмистров начинают верить в возможность коренного перелома.

На следующий день Павлов высказал эти мысли и своим ближайшим соратникам, когда рассказывал о поездке в колхоз. Его предложения поддержали. За пятилетку наметили вывести в число передовых восемьдесят самых отстающих сейчас хозяйств. Построят там силами городских организаций все необходимое для нормальной работы и жизни — и комплексы механизированные, и культурно-бытовые помещения, и все, что будет к концу пятилетки в передовых.

В этот же день началась работа по составлению списков отстающих хозяйств. Районам предложено разработать перспективные планы их развития и подъема. Несгибаемый и Гребенкин подбирают шефов, строительные тресты, которым будет поручено работать в отстающих хозяйствах.

Всем было ясно, что урожай нынче будет хороший, но далеко не все предполагали, что он окажется рекордным! Особенно в южных, самых хлебных районах области. Соколов сообщил, что пшеницы намолачивают более тридцати центнеров с гектара, а Григорьев и Коршун хвалились намолотами овса: до сорока центнеров!

Однако вслед за радостями пошли огорчения. Трудно было косить на свал, а молотить тем более — хлебные валки мощные, соломистые, поэтому производительность комбайнов низкая. Даже 15—17 дней отличной сентябрьской погоды не решили судьбы уборки. В валках оставались еще сотни тысяч гектаров зерновых, когда на Сибирь снова обрушились дожди.

Еще в июле, читая газеты, Павлов восхищался: на Кубани некоторые хозяйства завершили обмолот хлебов за неделю. Правда, он знал, что это совсем не потому, что комбайнеры вырабатывают там по пять норм за день. А потому, что нагрузка на машины нормальная, а точнее — значительно ниже, чем в Сибири. Разве это можно назвать разумным планированием? На Юге можно убирать дольше, чем в Сибири, — погода позволяет, в июле страда-то. А в Сибири совсем другие условия. Выход один: здесь нагрузка на комбайн не должна превышать ста — ста двадцати гектаров. Тогда в любой год можно убрать без потерь все хлеба. Иначе…

Иначе будут повторяться картины, напоминающие и нынешний год, и многие предшествующие. Ведь не раз уже бывало, что в Сибири и Казахстане большие площади хлебов уходили под снег. Реальная угроза этого есть и нынче. И Павлов никак не может принять вину только на себя, на сибирских хлеборобов. На его памяти уже не однажды принимались решения, в которых признавался необходимым такой уровень механизации сельского хозяйства Сибири, при котором уборка урожая продолжалась не более 10—15 дней. Решения эти пока не выполнены. И если сохранятся нынешние темпы оснащения Сибири комбайнами и автомашинами, то в будущем потери могут быть более значительными, потому что урожаи-то растут! А каково труженикам, вырастившим хороший хлеб, терять его при уборке? С этим никак нельзя мириться!

Эту свою горечь Павлов выговаривал Моргунову, когда они поехали по полям. Павлову хотелось, чтобы Моргунов возражал ему, доказывал неправильность его суждений. Он готов спорить, у него в запасе есть и другие доводы.

Но Моргунов не спорит с ним. Больше того, успокаивает: в соседних областях еще тяжелее с уборкой, там больше хлебов лежит в валках. Тоже утешение!..