Глубокая борозда - Страница 1

Предисловие

Леонид Иванов известен сегодня как писатель, который находится на переднем крае борьбы за новое в нашем сельском хозяйстве. Он глубоко разбирается в экономических вопросах, умеет вовремя вскрыть недостатки, нередко таящиеся за внешним благополучием, обнаружить и чутко поддержать здоровые тенденции, едва-едва пока пробивающиеся. Для Л. Иванова, писателя и человека, характерна гражданская смелость в постановке острейших хозяйственных проблем. В замечательной статье «О правдивости и принципиальности» он с полным правом написал: «Советский журналист — это прежде всего человек высокой честности, неподкупной ленинской правды, большого благородства».

За последние пятнадцать лет Л. Иванов печатался во многих крупнейших газетах страны и в различных журналах — «Коммунист» и «Новый мир», «Партийная жизнь» и «Сибирские огни», «Советская печать» и «Дружба народов», «Знамя», «Звезда» и многих других. Кроме того, он опубликовал больше пятидесяти книг и брошюр, и, пожалуй, не было за это время коллективного сборника на сельские темы, в котором Л. Иванов не принимал бы участия.

«Очень понравились мне интересные и смелые деревенские очерки Валентина Овечкина. Прочел и самому захотелось попробовать, тем более что сходные темы сами просились на бумагу».

Эти слова Л. Иванов написал примерно лет через десять после того, как появился его первый очерк «Сибирские встречи», принесший ему известность. Свою принадлежность к «овечкинской школе» писатель устанавливает точно, однако писать он начал не под воздействием нашумевших очерков Овечкина.

С четырнадцати лет Л. Иванов становится активным корреспондентом сельских газет. Дважды — в 1931 и 1932 годах — принимает участие в московских совещаниях селькоров. В 1947—1948 годах успешно выступает на страницах «Совхозной газеты». Начиная с 1951 года издает несколько брошюр по пропаганде передового опыта совхозов. В 1952 году завершает двухтомный роман «Сибиряки» (1‑й том — Омск, 1953; 2‑й том — Омск, 1955). В 1955 году в качестве одного из корреспондентов сопровождает американскую и английскую делегации в их поездках по нашей стране и затем издает книгу «С американской сельскохозяйственной делегацией по Советскому Союзу» (М., 1956). Очерк «Сибирские встречи» писался человеком, уже имеющим и опыт литературной работы, и обширные знания в области сельскохозяйственного производства. Очерки В. Овечкина лишь более четко и последовательно определили характер и направление писательской деятельности Л. Иванова.

Леонид Иванович Иванов родился 27 января 1914 года в деревне Филатиха Удомельского района Калининской области, в семье крестьянина. Детство и юношеские годы провел в селе Верескуново и на всю жизнь сохранил любовь к родному краю, к земле, к крестьянской работе, нелегкой и творчески прекрасной. Неповторимым красотам родных мест он посвятит потом немало страниц в своих книгах — «На земле родной», «Молдинские были», «Край любимый». Сыновней любовью наполнена у него каждая страница — и тогда, когда он пишет об успехах и достижениях удомельцев, и тогда, когда вынужден говорить им горькую правду. «Края родные! Есть ли на свете человек, которого не взволнуют эти два коротких слова?!» — так начинается у Леонида Иванова один из очерков, и слова эти звучат у него как признание, как крик души… Все в его жизни продиктовано заботой о благе людей, выращивающих хлеб.

В 1932 году Леонид Иванов поступил на курсы экономистов в Москве и по их окончании был направлен на работу в Сибирь (Больше-Каменский совхоз Курганской области). Слово «направлен» не совсем точное. Он сам пожелал поехать в Сибирь.

— Когда уезжал, — рассказывает Леонид Иванов, — то моя бабушка Марья никак не верила, что в Сибирь едут по своей охоте. Помнится, при расставании шепнула мне на ухо: «Ты скажи мне, за что тебя… А я уж никому…»

Потом, некоторое время спустя, Леонид Иванов признавался: «Сильно привязался я к Сибири». И даже, случалось, упрекал себя: «Влюбился в Сибирь, вот и кажется, что все тут краше». Свыше сорока лет уже прожил Леонид Иванов в Сибири, и другим словом, как «влюбился», не определишь его отношения к ней.

Бурное строительство заводов и фабрик, колхозов и совхозов, небывалый размах его в социалистических условиях, удивительные сибирские просторы захватили молодого экономиста. «А какие масштабы! Деревня так уж деревня! Поле так поле! Глазом не окинешь. И стада там более тучные, и тракторы гусеничные появились там намного раньше, и комбайны. И новых построек там возводилось неизмеримо больше. А сколько населенных пунктов создавалось заново! И все совхозы, совхозы, совхозы…» Даже только по тому, как быстро продвигался Л. Иванов по служебной лестнице треста совхозов, в распоряжении которого он находился, можно определить его отношение к делу.

Проработав несколько месяцев финансистом, Леонид Иванович скоро становится заведующим бюро экономики труда, а в июне 1934 года — в двадцать лет! — назначен заместителем директора совхоза. В 1938 году — он директор совхоза, а затем несколько лет работает на посту начальника планового отдела треста. С конца 1941 года и по 1948 год Леонид Иванов — заместитель директора треста. Он переходит на профессиональную журналистскую работу в тот момент, когда был решен вопрос о его назначении заместителем начальника главка совхозов Сибири.

Однажды кто-то упрекнул его: «Вот вы пишете по агрономическим вопросам, а специального образования не имеете… Как же так?» Леонид Иванов упрек посчитал справедливым, засел за книги и экстерном сдал экзамены на звание агронома-полевода, хотя уже твердо знал: агрономом он работать не будет. Но он хотел хорошо знать то, о чем писал. Он хотел быть специалистом, а не дилетантом в избранной области знаний. Если всерьез помогать людям вести хозяйство, его надо знать профессионально. Один из героев очерка «Сибирские встречи», раздосадованный газетчиками, пишущими о чем угодно и без знания дела, запальчиво спросит: «Почему журналисты из университета не обязаны проходить хотя бы годичную практику в колхозе или совхозе? Ну скажи: почему?» Леонид Иванов не хотел походить на газетчиков такого типа. Вслед за своим героем он был убежден: «Надо, чтобы в газетах работали не просто люди, умеющие писать без ошибок, а чтобы такие, у которых душа, понимаешь, — душа могла бы за дело болеть. А болеть она может только у того, кто сам лично, именно лично прочувствовал это».

Такова внешняя канва биографии Леонида Иванова, которому в этом, 1974 году, исполнилось 60 лет. Внутренняя, надо полагать, сосредоточена в его собственных книгах да еще в том, как эти книги пробивали себе дорогу в «большую» литературу.

Появление новых очерков Иванова, связанных с Сибирью, с ее сельским хозяйством, сопровождалось, как правило, острой критикой в печати со стороны людей, не терпящих вмешательства в однажды установленные порядки. Однако к чести нашей общественности надо сказать, что она встала на защиту писателя, так как было уже ясно, что его острокритические суждения о господствовавшей тогда практике сибирского земледелия требовали внимательного и спокойного обсуждения, а не проработки, не осуждения. Жизнь ведь всегда заставляла честных людей напряженно думать прежде всего над тем, что сделано не лучшим образом.

Теперь, читая и перечитывая произведения Леонида Иванова, мы убеждаемся, что это был действительно нелегкий путь писателя, пожелавшего твердо и последовательно отстаивать свои, да и не только свои позиции в разрешении насущных проблем сибирского земледелия, и что одновременно это был трудный путь всей нашей страны, которая буквально выстрадала ныне широко и успешно проводимую экономическую реформу. Да, именно в сибирских очерках Леонида Иванова наряду с другими очерками такого же типа В. Овечкина или С. Залыгина, В. Тендрякова или Е. Дороша, правдиво отразилась более чем десятилетняя история развития нашего сельского хозяйства с ее поисками и сомнениями, с ее борьбой и достижениями. Л. Иванов неоднократно подчеркивает: и достижениями, растущими, несмотря на длительное и упорное сопротивление защитников старых, не оправдавших себя приемов и методов руководства.