Глоток перед битвой - Страница 2

Он поднял руку, и до невозможности миловидная юная особа, которую, судя по золотой бирочке на груди, звали Рэйчел, возникла у моего локтя:

– К вашим услугам, сенатор.

– Дайте-ка молодому человеку чего-нибудь выпить. – Это прозвучало как нечто среднее между лаем и смехом.

Улыбка Рэйчел сделалась еще лучезарней. Чуть изогнув стан, она взглянула на меня сверху вниз:

– Конечно, сэр, что предпочитаете?

– Пиво. Пиво-то есть у вас?

Она засмеялась. Политики засмеялись. Я ущипнул себя за ляжку и сохранил серьезность. Боже, в какое блаженное место меня занесло.

– Да, сэр. У нас есть «Хейнекен», «Бек’с», «Молсон», «Сэм Адамс», «Сент-Поли Герл», «Корона», «Лёвенбрау», «Дос Экис»…

– Ну, что ж, «Молсон», пожалуй, сойдет, – прервал я ее, боясь, что перечисление затянется до темноты.

– Патрик, – сказал Джим и, стиснув ладони, подался вперед, показывая тем самым, что шутки кончились, – у нас, видишь ли, вышла небольшая…

– Закавыка, – перебил его Малкерн. – Небольшая закавыка. Нам бы очень хотелось разобраться в ней без лишнего шума, да и с плеч долой.

На некоторое время воцарилось молчание. Как мне показалось, все были потрясены фактом знакомства с человеком, который вот так, запросто, в обыденном разговоре, употребляет редкое слово «закавыка». Я вышел из благоговейного столбняка первым:

– Так в чем же она заключается?

Малкерн откинулся на спинку стула, не сводя с меня взгляда. Появилась Рэйчел, поставила передо мной запотевший стакан и на две трети наполнила его пивом. Цепкие черные глаза Малкерна по-прежнему были неотрывно устремлены на меня.

– На здоровье, – сказала Рэйчел и отошла.

Малкерн смотрел на меня все так же пристально. Вероятно, для того, чтобы он моргнул, потребовалось бы рвануть рядом гранату.

– Я хорошо знал вашего отца, старина, – произнес он наконец. – Я не встречал человека… э-э-э… достойней. Истинный герой.

– Он всегда гордился знакомством с вами, сенатор.

Малкерн кивнул, как бы говоря, что это уж само собой.

– Ужасно, что он так рано умер. Кто бы мог подумать. Казалось, на двести лет задуман, но… – тут сенатор постучал себя кулаками в грудь, – никогда не знаешь, когда мотор забарахлит.

Отца за полгода сглодал рак легкого, но кто может помешать сенатору считать, что причина смерти – инфаркт?

– И вот я сижу с его сыном, – продолжал он. – Совсем взрослым парнем.

– Да, я уже почти большой, – ответил я. – Месяц назад бриться начал.

Джим сидел с таким видом, словно проглотил лягушку. Полсон сощурился.

– Не обижайся, – сказал Малкерн, поняв, что да л м ах у. – Я тебе так скажу, Пат, дожи веш ь до мои х лет, и все тебе покажутся зелеными юнцами.

Я кивнул учтиво и простодушно.

Малкерн покрутил в стакане деревянной палочкой, вынул ее и аккуратно положил на салфетку.

– Мы так понимаем, что отыскивать людей никто не умеет лучше… – рука, повернутая ладонью вверх, качнулась в моем направлении.

Я снова кивнул.

– Вот как? Без ложной скромности?

Я пожал плечами:

– Это моя работа. Пока справляюсь. – Я отхлебнул пива, почувствовал, как обволакивает язык и нёбо сладковатая горечь, и в который уж раз пожалел, что не курю.

– Ну-с, так вот, старина, дело заключается в следующем: на будущей неделе мы должны будем провести один весьма важный законопроект. Оружие у нас, так сказать, тяжелое, однако методы и способы, которые понадобились для того, чтобы его раздобыть, могут быть… хм… неправильно поняты.

– Например?

Малкерн кивнул и улыбнулся, словно говоря: «Молодец!»

– Неправильно поняты, – повторил он.

Я прикинулся непонимающим:

– А где-нибудь на бумажке эти ваши методы и способы зафиксированы? Документы имеются?

– Смекает, – сказал Малкерн, обращаясь к Джиму и Полсону. – На лету схватывает. – Потом взглянул на меня. – В том-то и дело, Пат, что имеются. Имеются документы.

Не стоит ли сказать ему, как меня бесит, когда меня называют «Пат»? Или лучше начать обращаться к нему «Стерл», поглядеть, не вызовет ли это нареканий? Я отхлебнул пива.

– Сенатор, я умею искать людей, а не вещи.

– Если позволите вмешаться, – вмешался Джим, – документы эти находятся у человека, который не так давно исчез. Это…

– Это служащая Капитолия, которая раньше пользовалась нашим полным доверием, – прервал его Малкерн, и тогда я понял, что же это такое – «стальной кулак в бархатной перчатке»: ни словом, ни жестом, ни гримасой сенатор не выразил недовольства, однако Джим сейчас же смутился, словно мучил кошку и был застигнут за этим занятием. Он сделал большой глоток виски и сосредоточенно погнал кубики льда против часовой стрелки. По всему было видно, что больше он в разговор встревать не станет.

Малкерн же поглядел на Полсона, а тот полез в свой кейс, извлек оттуда несколько листков бумаги и протянул их мне.

На первой странице была сильно увеличенная, а потому неважного качества фотокопия служебного удостоверения. Чернокожая женщина средних лет. Потухшие глаза, усталое лицо. Рот полуоткрыт, губы чуть искривлены, словно она собиралась сообщить фотографу, что ей некогда и надоело. Я перевернул страницу и увидел посреди белого листа ксерокопию ее водительских прав. Дженна Анджелайн. Сорок один год, а выглядит на все пятьдесят. Права третьей категории, без ограничений, выданы в Массачусетсе. Глаза карие, рост пять футов шесть дюймов. Адрес – Дорчестер, Кеннет-стрит, 412. Номер страхового свидетельства – 042–51–6543.

Я посмотрел на троих политиков и почувствовал, как черные глаза Малкерна буквально вбирают в себя мой взгляд.

– И?.. – спросил я.

– Дженна была уборщицей, обслуживала мой офис. И мой, и Брайана. – Он чуть пожал плечами. – Обычная негритянка. – Будь сенатор больше уверен, что найдет у аудитории сочувственный отклик, он наверняка бы употребил слово «черномазая». – Претензий к ней не было до тех пор…

– …пока…

– …пока девять дней назад она не исчезла.

– Может, отпуск взяла?

Малкерн глянул на меня так, словно я сморозил несусветную глупость:

– Она взяла не только «отпуск», Пат, но и эти документы.

– Может, ей захотелось почитать перед сном или на пляже что-нибудь легкое?

Полсон стукнул кулаком по столу передо мной. Сильно стукнул. Ай да Полсон.

– Это не шутки, Кензи! Понятно?

Я сонно взглянул на его руку.

– Брайан, – урезонил его Малкерн.

Полсон убрал руку и стал рассматривать оставшийся на ней след.

Я все так же сонно – Энджи называет это «взгляд снулой рыбы» – посмотрел на него и спросил, обращаясь к Малкерну:

– С чего вы решили, что это она взяла эти… документы?

Полсон отвел взгляд и уставился в стакан с мартини. Между прочим, он до сих пор к нему не прикоснулся – может, ждал разрешения?

– Мы проверили, не сомневайтесь, – ответил Малкерн. – По логике вещей подозрение больше ни на кого не может пасть.

– А на нее может?

– Что «может»?

– Пасть. Почему?

Малкерн улыбнулся не без ехидства:

– Потому что она исчезла в тот же день, что и документы. От этих людей всего можно ждать, верно?

– М-м-м, – ответил я.

– Ну так что, Пат, возьметесь разыскать ее для нас?

Я поглядел в окно. Пухлощекий швейцар всаживал кого-то в такси. Средних лет парочка в одинаковых майках с надписью «Ваше здоровье!», беспрестанно щелкая камерами, фотографировала статую Джорджа Вашингтона. В их захолустье снимки наверняка произведут фурор. Пьяница сидел на тротуаре, одной рукой опираясь на бутылку, а другую – неколебимую, как утес, – протягивал за подаянием. Боже, сколько красивых женщин, толпами ходят.

– Недешево обойдется, – сказал я.

– Я знаю, что вы дорогой детектив, – ответил Малкерн. – А почему вы по-прежнему живете в старом квартале? – Это прозвучало так, словно он хотел мне внушить: душой он тоже остался там. Будто я поверю, что квартал наш имеет для него еще какую-нибудь ценность, помимо того, что можно свернуть в объезд, когда на магистрали – пробка.