Глория (СИ) - Страница 125

— Что? — недоумевая, спросил Басаргин. — Что ты делаешь, жрец.

— Прими этот символ власти, землянин, и стань царём всего Клариона, — ответил Заур.

— Что?! Нет! Я не могу этого сделать.

— Что тебя останавливает? — нахмурился Заур.

— Да всё! Всё меня останавливает! Я не хочу быть царём Клариона.

— Чего же ты тогда хочешь? — спросил его жрец.

— Я хочу получить свой корабль обратно и вернуться на Землю, — пояснил Макс. — Я хочу, чтобы моя команда была цела и здорова, а моя любимая девушка всегда была рядом со мной.

После этих слов Макс обнял и поцеловал Алекс.

— Тогда, может быть кто-то из твоих друзей? — растеряно спросил Заур. И все машинально посмотрели на Павла.

— Что? — испугано спросил Седой. — Королём? Нет уж, увольте, ни за что! Я же не похож на сумасшедшего. Я поддерживаю капитана: домой так домой! И нечего на меня так смотреть!

— Просто мы думали, что ты… — хотел сказать Макс, но Павел перебил его.

— И не чего думать. Да, я стремлюсь к богатой, роскошной жизни. Но я же не сумасшедший, чтобы становиться царём!

Заур нахмурил брови и опустил глаза вниз.

— А Хетт? Разве он не хотел стать царём? — спросила Алекс.

— Нет. Он хотел освободить трон от тирана, но становиться царём Клариона он не желает.

И вдруг, неожиданно для всех, к Зауру подошёл Илья. Он молча протянул к нему руки и взял крону.

— Королёв, что ты делаешь? — спросил Макс.

— Я хочу остаться на Кларионе, — тихо сказал Илья.

— Что? Что ты такое говоришь? — испугано спросила Алекс. Она хорошо знала. Что Илья не шутит и говорит вполне серьёзно.

— Илья, одумайся, — забеспокоился и Тигран.

— А что, молодец, Королёв, — хихикнул Павел, — Тихоня, тихоня, а вот тебе и раз.

Ребята подошли к Илье, который держал в руках корону. Макс положил ему на плечо руку и спросил:

— Ты это всё серьёзно.

— Кэп, я не могу с вами улететь. Во всяком случае не сейчас. Я не смог спасти Семилу, так хотя бы помогу её любимому Клариону восстановиться и стать на путь процветания. Я знаю точно, что душа её будет спокойной, когда народ Семилы и планета будут жить в мире и достатке.

— Илья… — Макс опустил голову, — Я не знаю, что тебе сказать. Я, конечно, могу понять твой поступок. Твои намерения благие и всё такое. Но я не могу отпустить тебя. Ты мой друг и я не хочу расставаться с тобой. И потом, я обещал себе и вам, что мы все вернёмся обратно, на Землю, все вместе.

— Я вернусь, Макс, я обязательно вернусь. Но только не сейчас, — Илья подошёл к спокойно покоящейся Семиле и положил ей на руку ладонь. — Семила — это и есть Кларион. Они — одно целое. Да, она уже покинула меня, но дух её всегда будет жить здесь. В каждом деревце, в каждой травинке, в каждой капельке росы и дождя. Я не могу покинуть этот мир, как не могу расстаться с нею.

Макс молча обнял друга.

— Знаешь, когда мы с Алекс были в том храме, мы видели… — он сделал паузу. Подумав, что мало кто поверит тому, что они с Алекс общались с посланниками Бога и с ним самим, Макс продолжил, — В общем, нам дали ещё один шанс. Я тогда не понял, почему и для чего. А теперь точно знаю. Я разделяю твой выбор и уважаю его. Из тебя получиться король что надо.

К ним подошли и остальные и обняли Илью и Макса.

Зазвучала «Последняя песнь» и жрец вознёс священный огонь над плитой Семилы.

— Погоди, жрец, — послышалось в стороне. Это был Кериф. Руки его были закованы в стальные цепи. По обе стороны стояли солдаты, под пристальным конвоем которых и прибывал отныне царский палач. Он твёрдой походкой подошёл к Семиле и склонился над ней. — Лекапра сорос, Тарина, — сказал он и поцеловал её левую руку.

Илья стоял рядом и сердце его разрывалось на части. Кериф — палач, правая рука Клиоса и хладнокровный убийца. Но и ему ничто человеческое не чуждо. Он всё это время трепетно и нежно любил Семилу. И как её можно было не любить? Но участь его уже была предрешена. И последнее желание его было проститься с той единственной, которую любил и любви которой добивался очень долго и упорно. Алекс, уткнувшись лицом в грудь Макса, не переставая рыдала. Басаргин и сам еле сдерживал слёзы. Он крепко обнимал Алекс и, то и дело, опускал голову и закрывал глаза. Тигран стоял рядом сними и, не поднимая глаз, горевал вместе с остальными. Павел и вовсе не смог вынести той эмоционально тяжёлой обстановки, что царила на погребальной площади. Он отошёл от плит и, отвернувшись в сторону, закрыл глаза ладонью. И в ту же секунду он увидел мать. Она стояла перед его глазами и махала ему рукой. Павлу показалось, что она постарела лет на двадцать, сильно изменилась и осунулась. Не выносимая тоска овладела им.

— Мы скоро увидимся, мама, — тихо сказал он и сердце его сжалось.

В ту же минуту рука Заура опустилась. Ветки бевары, щедро политые ароматными эфирными маслами, охватило священное пламя. Несокрушимой стеной оно разделило два мира. В первом царила жизнь, в другом — забвение. За считанные секунды огонь растёкся по всей плите и Семила растворилась в вечности. Илья закрыл лицо руками и не мог поверить тому, что больше не увидит её никогда.

Заур же закончил свою песнь и опустил голову вниз. Факел с огнём ещё горел в руке жреца, и он перешёл к соседней плите. На ней ждал своей участи царь. Как правило, прощание с царями проходило торжественно, с недельным трауром по всей стране. Но не в случае с Клиосом. Врать дальше и притворяться Заур больше не желал, а Хетт просто не допустил бы этого. Клиос был предателем и цареубийцей. А с такими регалиями на Кларионе не хоронили с почётом. Всё, на что мог он рассчитывать после смерти — это предание священному огню на кострище. И пламя поглотило тело Клиоса, навсегда и безвозвратно.

Наступил день старта. «Одиссей» был полностью укомплектован и готов к полёту. Топливо, провиант — всё необходимое было на борту. Команда тоже ждала этого дня. Все, кроме Ильи.

— Ты всё хорошенько обдумал? — спросил его Макс. Они беседовали наедине, пока Алекс, Тигран и Павел ждали их в Тронном зале.

— Да, Макс. Она мечтала о процветании Клариона.

— Ты говоришь о Семиле?

Илья кивнул в ответ, а затем добавил:

— Поверь, я не хочу нести бремя власти. Это не моя стезя.

— Зачем же тогда ты остаёшься? Все люди, кларионцы, что собрались сегодня в Тронном зале и около дворца. Они пришли не только проститься с нами. Они ждут твоей коронации. Ты не сможешь побыть царём и, когда посчитаешь нужным, покинуть Кларион и вернуться на Землю?

— А я и не собираюсь становиться царём, — хитро улыбнулся Илья и шагнул вперёд, направившись в сторону Тронного зала.

Сегодня, в главном и самом торжественном месте не только дворца, но и всего Клариона, собрались самые выдающиеся жители планеты. Собрались они здесь, в этот час для того, чтобы приветствовать нового царя. Именно эту роль уготовили Илье Картелёву.

Наконец, настала торжественная минута. Возле трона стояли земляне. По правую руку от Макса был Хетт. Свою миссию, при дворе царя, он видел в поддержке порядка и власти нового правителя Клариона. То, что он обещал царю Элану, должно было быть исполнено теперь, когда его страна и планета, как никогда нуждалась в восстановлении и заботе.

Илья стоял дальше всех от трона. Ему вспомнился тот день — первый день на Кларионе. Когда они — команда корабля «Одиссей», впервые шагали по лазурной дорожке Тронного зала. Кларионцы смотрели на них, на пришельцев с другой планеты. Но самое главное: среди всей этой праздной толпы была она — дочь жреца. Семила стояла у самой, так сказать, сцены — возвышении, на котором покоился трон, и его хозяин встречал экспедицию Басаргин. Когда Илья и его друзья взошли к царю, Картелёв огляделся вокруг. Первой, кого он увидел в толпе приближённых, была Семила. Её глаза излучали такой свет, что никого другого он и не видел. Илья чувствовал невыносимую тяжесть и вину за собой, что не остановил Семилу, не предвидел беду. Но его воспоминания оборвались.